ГЛАВА VI
О СПОСОБНОСТИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ361

Способность представления (φανταστικον) есть сила неразумной части души362, действующая через посредство внешних органов чувств363. Представляемое же (φανταστόν) есть то, что подлежит деятельности воображения364, как воспринимаемое чувством (подлежит) чувству. А воображение (φαντασία) есть состояние неразумной души, происходящее от чего-либо представляемого (φανταστού). Наконец, фантазм (φάντασμα — призрак) есть напрасное состояние, возникающее в неразумных частях души независимо от какой-либо представляемой вещи. Стоики тоже признают эти четыре вида: φαντασίαν, φανταστόν, φανταστικόν, φάντασμα365. При этом φαντασίαν366 они определяют как состояние (движение) души, которое обнаруживает и себя самое, и вызвавший его предмет представления (τό φανταστόν)367. Так, например, когда мы видим что-нибудь белое, в душе возникает некоторое впечатление368 от восприятия его: ведь, как в органах чувств происходит известное движение, когда они воспринимают, так и в душе, когда она мыслит (представляет), потому что она принимает в себя образ мыслимого (ею) предмета. Φανταστόν есть369 то, что порождает φαντασίαν и подлежит чувственному восприятию, как например, белизна и все, что может двигать370 душу. Φανταστικον есть пустое возбуждение — без того, что называется φανταστόν. Φάντασμα есть то, чем мы привлекаемся к φανταστικον, т.е. к пустому возбуждению371, как бывает у безумных372 и меланхоликов. Отличие этих (стоических) определений состоит в одной только перемене названий.

Органами рассматриваемой способности служат передние желудочки головного мозга и находящаяся в них психическая пневма373, а затем — исходящие из них нервы, пропитанные "психической пневмой", и структура органов чувств. Органов чувств пять, чувство же одно — душевное374, познающее посредством органов чувств происходящие в них состояния (движения). Тем органом, который наиболее материален375 и телесен, т.е., осязанием, душа воспринимает вещественное (материальное) в природе; органом же световидным, каково зрение, — световидное; равным образом, органом воздухообразным376) воспринимает движения воздуха: ведь сущность звука составляет воздух, или, лучше, удар воздуха377; губковидным и водянистым (органом), т.е., вкусом, душа воспринимает соки378. Природой устроено так, что все чувственное познается тем, что ему сродно379. Итак, по смыслу сказанного, следовало бы, чтобы было четыре внешних чувства, так как существует четыре стихии. Но поскольку пар и род запахов занимают по своей природе середину между воздухом и водой [по сравнению с воздухом они грубее380, а по сравнению с водой — нежнее381; это очевидно при насморке: страдающие насморком втягивают воздух посредством дыхания, но, втягивая воздух, паров и запаха382 не воспринимают, так как по причине преграды состоящее из более плотных частиц не достигает чувства383], то вследствие этого природа устроила пятый орган чувств — обоняние, чтобы ничто из подлежащего знанию не осталось за пределами внешних чувств384. Ощущение не есть изменение, а определение (διάγνωσις, распознавание) изменения385: изменяются органы чувств, но распознается это изменение ощущением (внешним чувством)386. Часто смешивают ощущение (чувство) с самыми органами внешних чувств. Ощущение есть восприятие чувственных вещей. Но это, по-видимому, определение не самого ощущения, а его функций. Потому ощущение еще определяют как разумный дух, простирающийся от главного седалища души387 к органам388. Еще ощущение определяют как силу души, воспринимающую чувственное, а самые органы — как орудия для восприятия чувственных предметов389. Платон определяет ощущение как сообщение (союз) души и тела с внешним390. Действительно, самая способность принадлежит душе, а орган — телу; оба же вместе — посредством воображения — воспринимают внешнее (бытие).

Из душевных сил (способностей) одни имеют характер подчиненный, служебный, другие — начальствуют и управляют. К начальствующим относятся — сила мыслящая (то διανοητικόν) и познающая (то επιστημονικόν); к подчиненным же относятся — способность ощущения, движение по стремлению или желанию (καθ' όρμην) и способность издавать звуки (то φωνητικόν)391. В самом деле, и движение, и звук очень скоро, почти без всякого промежутка времени, подчиняются воле рассудка: действительно, мы вместе и по одному поводу и желаем, и движемся — без всякого промежутка времени между хотением и движением — что можно видеть на примере движения пальцев. И из физических (способностей) некоторые находятся под властью рассудка392, как например, так называемые страсти — τα πάθη393.

ГЛАВА VII
О ЗРЕНИИ394

Зрением называется одинаково и орган, и сила ощущающая. Гиппарх говорит, что лучи, распространяющиеся из глаз и своими концами, как бы прикосновением рук, касающиеся внешних предметов, передают зрительному органу восприятие последних395. Геометры описывают некоторые конусы, происходящие от совпадения лучей, которые исходят из глаз; именно: правый глаз (думают они) посылает лучи налево, левый — направо396, так что от их пересечения образуется конус; отсюда происходит, что зрение охватывает сразу397 многие предметы, но видит лучше всего тот пункт, в котором пересеклись лучи. Поэтому, например, часто, глядя на пол, мы не видим лежащей на нем монеты, как бы мы ни напрягали свое зрение, до тех пор, пока лучи не пересекутся в том месте, где лежит монета: тогда, наконец, мы замечаем ее398, как будто тогда только мы впервые обратили (на нее) свое внимание. По мнению эпикурейцев, в глаза входят образы тех предметов, которые предстают взору. Аристотель же полагает399, что от видимых предметов зрению передается не телесный образ, а качество — посредством изменения окружающего нас воздуха. По мнению Платона, мы видим предметы благодаря слиянию лучей света, так как свет, исходящий из глаз, в некоторой степени оттекает (излучается) в сродный ему воздух; свет, исходящий от предметов, идет напротив, а свет, находящийся в воздухе, который лежит в середине и сам легко распространяется и изменяется, изливается вместе с огневидной энергией зрения400. Гален рассуждает относительно зрения в 7-й "Симфонии"401 согласно с Платоном; в частности, он пишет приблизительно следующее: если бы в глаз входила какая-нибудь часть или сила, или образ, или качество видимых предметов, то мы не могли бы познавать величину видимого (нами), как, например, большой горы: ведь совершенно немыслимо, чтобы образ (είδωλον) столь огромного402 предмета вошел в наши глаза; с другой стороны, и "дух зрения"403 не может обладать такой исключительной силой, чтобы простираться вокруг всего, что подлежит зрению. Итак, остается признать, что окружающий воздух служит для нас таким же проводником404 в то время, когда мы видим, каким в теле является зрительный нерв. Действительно, окружающий нас воздух, по-видимому, испытывает нечто подобное: ведь, как свет солнца, касаясь верхнего слоя воздуха, сообщает свою силу всему воздуху, так и свет, несомый зрительными нервами, имеет природу пневматическую405, а проникая в воздух и первым толчком производя в нем изменение, достигает до maximum'a, сохраняя свою сущность пока не натолкнется на (какое-нибудь) твердое406 тело. Поэтому воздух является для глаза таким же органом при различении видимого, каким нерв для головного мозга; так что — в каком отношении находится головной мозг к нерву, в таком же — глаз к воздуху, освещенному солнечным светом407. А что воздух от природы обладает свойством соуподобляться408 находящимся в нем телам — это очевидно из того, что если при свете пронести через воздух что-нибудь красное409 или черное, или блестящее серебро, то воздух изменяется от проносимого. Порфирий в книге "Об ощущении"410 утверждает, что причиной зрения не может быть ни конус, ни образ (предмета), ни иное что-нибудь; но сама душа, вращаясь в сфере видимого бытия, познает в нем саму себя, так как душа содержит все существующее и все (существующее) есть не что иное, как душа, содержащая различные тела. И в самом деле, допуская существование одной только разумной всеобщей (мировой) души, Порфирий естественно утверждает, что она познает себя самое во всем существующем.

Глаз видит411 по прямым линиям412 и воспринимает, прежде всего, цвета, а вместе с ними познает и цветное тело: его величину, форму, место, где оно находится, расстояние, число (предметов), движение или покой, шероховатость или гладкость (тела), ровность или неровность, остроту или притупленность; состав тела: водянистое ли оно или земляное, т.е., влажное или сухое. Итак, специальный объект зрения есть цвет413. Действительно, мы воспринимаем цвета посредством одного зрения, а вместе с цветом тотчас воспринимаем и предмет, имеющий (известный) цвет, и место, в котором находится видимый предмет, и расстояние между видящим и видимым414. Какими чувствами воспринимается предмет, теми же тотчас вкупе415 познается и место, что применимо к осязанию и вкусу. Но эти последние чувства416 тогда только ощущают, когда приближаются к телу, за указанными ниже исключениями, зрение же — и на большом расстоянии. А так как зрение издали воспринимает свои специальные объекты, то отсюда необходимо следует, что оно одно видит и расстояние; величину же оно распознает одно только тогда, когда может охватить видимый предмет одним взглядом. В тех же случаях, когда предмет наблюдения настолько велик, что не может быть обнят одним взглядом, зрение нуждается в содействии памяти и мышления. Рассматривая такой предмет по частям, а не весь сразу, зрение необходимо переходит от одного (пункта) к другому, и что во время этого перехода постоянно попадает (в чувство) — воспринимается им; память же сохраняет воспринятое раньше, а мышление сочетает воедино и то, и другое и воспринятое чувством (в данный момент), и сохраненное памятью417. Итак, величину зрения воспринимает двояко: иногда — само, иногда — при помощи памяти и мышления. Число видимых предметов, если оно больше трех или четырех, так что одним взглядом не объемлется, а равно движение и многоугольные фигуры зрение никогда не воспринимает418 само по себе, но всегда с помощью памяти и мышления. Ведь оно не может пять, шесть, семь и больше (предметов) соединить без помощи памяти; невозможно это и по отношению к шестиугольникам, восьмиугольникам и многоугольным фигурам. Равным образом и движение, совершающееся постепенно419, одно имеет первым, другое вторым — а где есть первое, второе и третье, там все это сохраняется одной памятью. Верхнее и нижнее, ровное и неровное, равно как шероховатое и гладкое, острое и тупое, воспринимаются осязанием и зрением, потому что только одни эти чувства распознают место. Однако, они нуждаются и в мышлении, поскольку функцией одного внешнего чувства является только то, что попадает в него сразу, в один прием, а то, что [достигает чувства] впоследствии, уже есть дело не одного чувства, а совместно памяти и мышления, как показано выше. Прозрачные тела зрение от природы способно проникать насквозь420, конечно, прежде и . более всего — воздух, который оно проникает всецело, затем — воду, спокойную (неподвижную) и чистую, благодаря чему мы видим плавающих рыб; через стекло и иное того же рода, если, конечно, оно освещено, мы видим меньше; и это есть отличительная особенность зрения. Пусть никто не заблуждается, что зрению принадлежит и восприятие теплоты — на том основании, что, глядя на огонь, мы тотчас же сознаем, что он и горяч: ведь, если обратишь внимание на самое первое зрительное ощущение, то найдешь, что тогда, когда зрение впервые ощущало огонь, оно воспринимало только его цвета и форму; с присоединением же осязательного ощущения мы узнали, что он (еще) и горяч; это, заимствованное от осязания, восприятие сохранила память. Так и теперь, когда мы смотрим на огонь, ничего другого не видим, кроме его цвета и очертания421; но мышление, посредством памяти, присоединяет к видимому еще и теплоту422. То же самое соображение приложимо и к яблоку: ведь не одним же только цветом и формой характеризуется яблоко, но еще — запахом и вкусовым качеством, и не восприятием этих последних (признаков) зрение узнает яблоко, но душа сохраняет воспоминание из области обоняния и вкуса и при первом взгляде (на яблоко) мысленно присоединяет это к форме и цвету. Таким образом, когда восковое яблоко мы принимаем за настоящее, то не зрение здесь обманывается, а мышление: ведь зрение (в данном случае) не погрешило в своих собственных функциях423, так как оно распознало цвет и форму.

Итак, из внешних чувств три: зрение, слух и обоняние — воспринимают внешние предметы и в отдалении от них424 — через посредство воздуха; вкус же ощущает не иначе, как прикоснувшись к воспринимаемому объекту: а осязание соединяет то и другое: действительно, оно функционирует и приближаясь к предметам, и при посредстве, например, палки. Поэтому, зрение иногда нуждается в подтверждении (свидетельстве) других чувств, когда, например, наблюдаемое искусно приспособлено к обману (зрителей) — как в живописи. В самом деле, задача живописи — обмануть зрение несуществующими возвышениями и углублениями, если предмет имеет такую природу: отсюда для распознания возникает потребность, более всего, в осязании, а иногда даже — во вкусе и обонянии, как при восковом яблоке. Иногда зрение и само по себе ясно представляет нам наблюдаемое, именно — когда смотрит не на далеком расстоянии: ведь, например, квадратную башню издали оно видит как круглую. Обманывается зрение и тогда, когда мы смотрим сквозь туман или дым, или что-либо подобное, затемняющее зрение. То же бывает, когда смотрим в движущуюся воду: так, в море весло представляется как бы переломленным425. Подобное бывает, когда смотрим через какую-нибудь прозрачную материю, как, например, в зеркало или стекло или иное того же рода или когда наблюдаемое быстро движется; быстрое движение, действительно, нарушает нормальность зрения, так что некруглое представляется круглым, и движущееся неподвижным. То же происходит, когда мысль бывает занята чем-либо другим, как, например, у того, кто, намереваясь встретить друга и, действительно встретив, прошел мимо него вследствие того, что его мысль была сосредоточена на другом. Это, конечно, не есть погрешность зрения, но — ума: зрение заметило и возвестило (ум), ум же не обратил внимания на возвещенное. Для ясного разузнавания вещей зрению более всего нужны четыре условия: неповрежденный орган, умеренное расстояние и движение426, чистый и освещенный воздух.

ГЛАВА VIII
ОБ ОСЯЗАНИИ427

Каждый из остальных428 органов чувств Творец создал429 двойным и ограничил известным местом и частью тела. Так, Он устроил два глаза, два уха, два отверстия для чувства, помещенного в носу430, даже два языка — у всех животных, но у одних — разъединенные, как у змей, у других — связанные и соединенные, как у людей. В силу этого (Творец) устроил только два передних желудочка мозга, чтобы чувствительные нервы, выходящие из каждого желудочка , делали ощущающие органы двойными. Творец создал431 их двойными по особенному попечению, чтобы в случае повреждения одного органа сохранял ощущения другой. Но с разрушением даже большинства ощущающих органов самая жизнь животного нисколько не повреждается, тогда как с потерей осязания животное сразу погибает432. Ведь из внешних чувств одно только осязание присуще всем животным; действительно, всякое животное обладает осязанием, тогда как из остальных чувств не все свойственны всем (животным), но некоторым присущи лишь несколько из них; всеми же (чувствами) обладают более совершенные живые существа. Итак, поскольку этим чувством обусловливалось "быть или не быть" животного433, то Творец наделил осязанием не одну часть, но почти все тело животного. В самом деле, за исключением костей, ногтей, рогов, связок (узлов), волос и тому434 подобного435, всякая часть тела обладает чувством осязания. Таким образом, выходит, что каждый орган чувств имеет двоякого рода ощущения: во-первых, ощущение того, что он предназначен воспринимать436, во-вторых, — ощущение осязательное437. Так, например, зрительный орган, с одной стороны, различает цвета, а с другой — воспринимает теплоту и холод, но последнее — как тело, цвета же — как зрение438. То же самое нужно сказать и о вкусе, обонянии и слухе439. Но каким образом осязание свойственно всему телу, если мы сказали, что ощущения исходят от передних желудочков головного мозга? Совершенно ясно, что осязательные ощущения происходят благодаря нервам, идущим440 из головного мозга и разветвляющимся во всех частях тела. На том основании, что часто от укола ноги терновником у нас на голове тотчас шевелятся волосы, некоторые думали, что боль или ощущение боли, отсылается в головной мозг и таким образом чувствуется (ощущается). Но если бы это соображение было справедливо, то не страдала бы уязвленная часть, а только — мозг441. Поэтому лучше сказать, что самый нерв есть мозг442. И в самом деле, он является некоторой частью мозга и весь насквозь проникнут "психической пневмой", как накаленное железо — огнем. Потому, та часть (тела), которой присущ чувствительный нерв, получает от него чувство и становится чувствительной443. Не безрассудно также утверждать, что в начало нервов, т. е. — в головной мозг, передается не боль, но некоторая копия ощущения444 и извещение (о) боли.

Собственно445 осязанию свойственны446 ощущения теплого и холодного, мягкого и жесткого, клейкого и твердого, тяжелого и легкого447. Ведь все это познается одним осязанием. Общими для осязания и зрения являются ощущения острого и тупого, шероховатого и гладкого, сухого и влажного, толстого и тонкого, верхнего и нижнего и даже — места и величины, когда они таковы, что обнимаются одним осязательным прикосновением, — густого и редкого, круглого, когда оно невелико, а также — некоторых других фигур. Равным образом, осязание воспринимает и движение прикасающегося к нему тела — с помощью памяти и мышления, а также — и число предметов, но не более двух или трех, и то небольших и сразу обнимаемых448. Впрочем, это уже лучше воспринимается зрением, чем осязанием, как и ровное, и неровное. Ведь эти последние качества449 являются видами гладкого и шероховатого: неровность, присоединенная к твердости, производит шероховатость, а ровность в соединении с плотностью образует гладкость450. Таким образом, из сказанного очевидно, что эти чувства (т.е. осязание и зрение) имеют очень тесную связь друг с другом, так что даже погрешности одного из них обнаруживают другое. Так, напри мер, на картине451 глаз видит некоторые рельефы (возвышения) в виде носа и тому452 подобного, но осязание, присоединяясь, изобличает эту ошибку зрения. Затем, как зрение всегда и все видит через посредство воздуха, так и осязание через посредство палки воспринимает453 твердое, мягкое и жидкое, хотя и при содействии умозаключения и мышления. Ведь у человека осязание самое точное (острое) чувство; действительно, этим чувством и еще вкусом человек превосходит прочих животных, тогда как в остальных трех уступает им454. В то время как всякое другое животное превосходит человека одним каким-либо чувством из этих трех, собака — всеми тремя: она ведь лучше455 человека и слышит, и видит, и обоняет, что очевидно из примера охотничьих собак456.

Хотя все тело является органом осязания, как сказано выше, но, в особенности, ладони рук и еще более — концы пальцев: они служат в некотором роде как бы точнейшими проводниками осязания457. Вследствие того, что Творец приспособил руки быть органом не только для держания458, но и для осязания, они обладают более тонкой кожей и мускулами, подостланными вдоль всей ладони, а также — лишены волос, чтобы лучше воспринимали то, к чему прикасаются. Причиной того, что волосы не растут на них, служит тот же подостланный мускул. Более твердые (жесткие) руки — крепче для держания459, а более мягкие — точнее (вернее) для осязания460, подобно тому, как и из нервов твердые более приспособлены для движения, а мягкие — для ощущения. Ведь нервы тоже суть органы осязания: осязательные ощущения происходят через их посредство.

ГЛАВА IX
О ВКУСЕ461

Выше мы сказали, что зрение видит по прямым линиям; обоняние же и слух — не по прямой только линии, но по всем направлениям; а осязание и вкус познают (свои объекты) и не по прямым линиям, и не по всем направлениям, но только тогда, когда прикасаются к самим предметам, подлежащим их восприятию462, за исключением того, что уже раньше было познано (воспринято) ими463. Вкус есть чувство, воспринимающее соки. Органами его служат: язык — особенно кончик его — и нёбо; в этих органах разветвлены нервы, исходящие из головного мозга и относящие к главной части души464 полученное восприятие465. Так называемые вкусовые качества соков суть следующие: сладость, острота, едкость, кислота, терпкость, горечь, соленость, маслянистость466. Все это распознает вкус. По отношению к этим качествам вода называется бескачественной, потому что не обнаруживает во вкусе ни одного из них467; но в отношении других (качеств), каковы — холодность и влажность, она имеет врожденное качество468. Кислота и терпкость различаются между собой большей или меньшей степенью вязкости469. Простые вкусовые качества почти одни и те же, сложные же — бесчисленны. Действительно, каждому виду животного и растения свойственны особые (вкусовые) качества. Так, например, иным мы воспринимаем качество поросятины, иным — мяса козы; вследствие этого, даже не зная — к какому роду относится предложенное мясо, мы узнаем по вкусу, — чего не могло бы быть, если бы не было различно качество каждого из вкусовых веществ. Поэтому, никто не может обозначить по видам все эти бесконечные и совершенно отличные друг от друга качества. Даже в тех (предметах), в которых преобладает одно какое-нибудь из простых качеств, заметно видовое различие вкусов: так, например, одно качество: сладость — преобладает в сушеной смокве, изюме и финике, но вкус отмечает различие видов470.

ГЛАВА X
О СЛУХЕ

Слух есть чувство, воспринимающее звуки и шум471; он распознает их высоту и низкость472, ровность и неровность473, а также — силу474. Органами слуха служат нежные нервы, исходящие из головного мозга, и структура ушей — особенно же хрящеватые части последних, потому что хрящ наиболее приспособлен к восприятию звуков и шума. Один только человек и обезьяна не двигают ушами, тогда как все остальные животные, имеющие уши, движут ими475.

Примечания

361 Общее (во всех код.) заглавие "Περί τού φανταστικού"— De phantasia. У Vall. "De imaginario". У Дамаскина в ''Точном изложении православной веры" глава 17-я П-й книги имеет то же заглавие и представляет собою буквальное воспроизведение первой половины настоящей (VI) главы трактата Немесия с тем же заглавием (см. стр. 88 по рус. пер.). φαντασηκόν мы переводим как "способность представления", а не "воображение", как другие, во-первых — на основании самого определения этого понятия у Немесия, а во-вторых — потому, что только при таком понимании φανταστικού как общее понятие, будет соответствовать тем видам, на которые подразделяет его Немесий, и может быть поставлено в связь с непосредственно следующими за ним у Немесия и действительно тесно связанными в трактате с VI главой рассуждениями об ощущениях отдельных органов чувств. Стоики, как видно из дальнейшего (см. примеч. 3, 4 на стр. 86), даже φαντασία понимали в смысле "представления". Проф. Domanski переводит φαντασία словом Vorstellung (Die Psychologic des Nemesius, S.92), a Siebeck (Geschicbte der Psychologie) φανταστικόν понимает как "das Anschauende", что, скорее, может означать "чувственное воззрение". Представление мы понимаем как мысленный образ предмета, остающийся в сознании после целого ряда относящихся к нему ощущений, или, по Тэну, как "остаток ощущения". И. Филопон тоже понимает φαντασία в смысле представления. Так, например, рассуждая о водяных тварях (τα ένυδρα), он говорит, что эти твари имеют слабое "представление об ощущаемом" (την φαντασίαν των αίσθημάπων), а "что они представляют (ότι μέν γαρ φαντάζεται και τα ένυδρα), очевидно из того, то они в соотвенные времена года переменяют места, знают, что для них вредно и избегают этого; но вследствие неясности представлений (δια δε то άμυδρόν τής φαντασίας) они робки, боязливы"... Говоря о земных животных, Филопон замечает, что они "более совершенны, καί τάς αίσθήσεις (ощущения) καί την φαντασίαν (представления) έναργεστέραν έχει καί πλησιάζουσαν τώ λόγω" (См. I. Philoponi De opif. mundi, edit, by Reichardt, pag. 207, 12 sqq.; 208, 12 sqq.; cp. 232, 5.
362 По смыслу немесиевского учения о φαντασηκόν эта способность едва ли может быть отнесена к неразумной душе. По словам Evangelides'a ("Zwei Kapitel aus einer Monograph über Nemesius), "φανταστικόν у Немесия функционирует через пять внешних чувств, не подчиняется λογικόν и является посредствующей ступенью и границей между разумной и неразумной душой, почему лишь неточно можно отнести φανταστικόν К последней; это колебание — результат эклектизма Немесия" Ср. Domanski, Op.cit., S. 74, прим. 1.
363 Греч, δια των άίσθητηρίων ; Gall. per. sensoria; Ant. per sensuum sedes.
364 Здесь φαντασία, что значит собственно "представление", можно понимать (соответственно дальнейшим определениям Немесия) в смысле "воображения", поскольку воображение как вид той же способности представления, есть способность свободного сочетания (комбинирования) представлений.
365 Plutarchus De placit. pbilosopb. lib. IV, cap. 12 приписывает это разграничение Хризишгу.
366 Определение Хризиппа: φαντασία — "τύπωσις (отпечаток) εν τή φυχή"; то же и у Филона (см. изд. Matth. Var. lectiones. et ani madv. pag. 172).
367 Очевидно, что φαντασία понимается стоиками в смысле "представления"; дальнейшее объяснение (пример) подтверждает это.
368 Πάδος.
369 По определению, конечно, стоиков.
370 Т.е., возбуждать к деятельности; это, вообще, предмет, вызывающий представление.
371 Valla: "imago est velut abstractutn per imaginarium inanis attractio"; Con. передает это понятие (φάντασμα), как vanam et inanem conceptionem...
372 У Плутарха (Op. cit, ibidem) в соответствующем месте передано: "как у беснующихся и меланхоликов".
373 Ψυχικού πνεύμα нельзя переводить, как некоторые, "жизненный дух", потому что дальше Немесий различает еще ζωτικον πνεΰμα, что может означать жизненную силу.
374 Вм. ψυχική у Gall, читается просто ψυχή, что здесь более подходит по смыслу.
375 Буквально с греч: "земляной" (γεώδης ), с лат: terrenus.
376 Следует дополнить: "т.е. слухом"; у Con.: "in aēriformi scil. auditu, aēris passiones"; D. 1 имеет — "διά τής ακοής".
377 Αέρος πληγή — те же наши "волны" воздуха.
378 В лат. Ant. "вкусы" (sapores). Все сейчас изложенные рассуждения, как и последующие — насчет пятого чувства (обоняния), читаются буквально у Galen'a De Hippociat. et Platonis decretis VII, 5. См. параллель: Domanski, Op. cit. S. 96.
379 Аристотель и Порфирий признавали, что "подобное познается подобным" (Aristotle De anima II, 5 и др.; Porphyr. Sent. 26 у Domanski, S. 96, прим. 1).
380 Буквально: состоят из более крупных частиц — παχυμερέστερος.
381 Άεπτομερέστερος, т.е., состоят из более тонких частиц.
382 Και όδμών прибавлено по смыслу; Con. — "vapores tamen et odores nequaquam sentiunt".
383 Скобки — для удобства в подлиннике Ant.
384 Буквально: ''чтобы ничто из того, что может быть познано, не избежало чувства".
385 Такое определение, вопреки мнениям Платона (см. прим. 11) и Аристотеля (De anima, II, 5, § 1), Немесий усваивает у Галена буквально: см.: Galeni De Hippocrat. et Platon. decretis VII, 6 (цит. по соч. Domanski, S. 94).
386 Ощущение, таким образом, по Немесию есть факт не только физиологический, но и психологический.
387 Άπο τού ήγεμονικού — от "владычественного" (души); Con. поясняет: "т.е., от мозга" (scilicet corebro).
388 Это — определение стоиков (Plutarchus, Op. cit., IV, 8), у которых, по замечанию Оксфордского издателя, "phantasmata omnia animalium rationalium dicuntur logikai et ab ήγεμουικφ derivari" (Matth. pag. 388, annot. editoris Oxon.).
389 Con — "organum est membrum, per quod sentimus".
390 Определения Платона, стоиков и др. см.: Plutarchus De placit. pbilosoph., IV, 8; ср. учение Платона об ощущениях в "Теэтете", pag. 184 Ε и след.
391 В этой простейшей и кратчайшей из своих классификаций душевных способностей (см. ниже главы XV, XXVI и др.) Немесий близок к Аристотелю {De anima, lib. II, cap. 3).
392 Буквально: мыслительной силы, той διανοητικού.
393 В лат. Ant. — "душевные волнения" (perturbationes animae).
394 Общее заглавие: "Περί όψεως " — De visu; Con. начинает 2-ю главу 4-й книги: "De visu, quomodo fiat".
395 Ср. Plutarch, Op. cit. IV, 13.
396 Ср. учение Платона в "Тимее" pag. 46 В—С, по рус. пер. Карпова, стр. 417.
397 У пер.: зараз — ред.
398 Буквально с греческого: "наталкиваемся на нее взором".
399 Учение Аристотеля о зрительных ощущениях см. в De anima II, 7.
400 Ср. "Тимей" р. 45 В—D. У Плутарха (Op. cit. IV, 13) это определение Платона приводится с некоторым отличием.
401 Εν τψ έβδόμψ τής συμφωνίας. Проф. Domanski (Die Psychologie des Nemesius, S. 101, прим. 1) под этим названием имеет в виду галеновское сочинение De Hippocr. et Platonis decretis и в подтверждение этого приводит длинную параллель из указанного сочинения в соответствии нижеследующему изложению галеновского учения о зрении у Немесия.
402 У пер.: великого — ред.
403 Τό πυεϋμα тό όπτικόν — зрительная пневма; лат. "spiritus visionis".
404 Буквально с греч. — органом.
405 Πνευματικήν — spirabilem, удобопроникающую.
406 Иначе — упругое, сопротивляющееся: άντιτυπές.
407 Т.е., тот и другой (нерв и воздух) являются необходимыми проводниками в процессе зрительных восприятий. Таким образом, почти все древние мыслители (Платон, Аристотель, Гален) согласно считают воздух необходимой средой, обусловливающей зрительные ощущения. Этот взгляд принимается (у пер.: усвояется — ред.) и Немесием. В позднейшее время И. Филопон тоже признавал воздух такой необходимой средой (Philop., Op. cit., p. 61, 22 sqq.).
408 Греч, συνεξομοιοΰσθαι; лат. assimilare, ассимилироваться.
409 С греч. буквально: "огненное", вообще: что-нибудь яркое.
410 "Περί αίσθήσεως"— De sensu.
411 У Con. здесь начинается 3-я глава 4-й книги: "Visum et sensus alios cognoscere sensibilia communia"... etc.
412 Plutarchi, Op. cit. III, 5, по изд. Basiliae, 1572, p. 36; cp. Aristotle De partibus animal. II, 10.
413 Aristotle, De anima II, 7, § 1; ср. "Тимей", р. 67 С и cл. И. Филопон тоже признает цвет специальным объектом зрения. Так, рассуждая о том, что Бог невидим чувственными глазами, он, между прочим, говорит: "χρωμάτων γάρ ή όφις άντιλαμβάνεται, έν σώμασι δέ τά χρώματα τό εΐναι (бытие) έχουσιν" (Philoponi, Op. cit. p. 58, 1 sqq.); "воздух по своей природе невидим потому, что бесцветен (άχρωμάτιστός)" — pag. 61, 21.
414 Т.е., между наблюдателем и предметом наблюдения. Все вышеизложенное буквально читается у И. Дамаскина в "Точном изложении православной веры" кн. II, гл. 18, стр. 89 по рус. пер. Ср. Galen, De Hip. et. Plat, decretis VII, 5 и De usu partium XVI, 5 (по соч. Domanski, S. 103, прим. 3); ср. Aristotle De sertsu et sensilibus, cap. IV.
415 У пер.: вместе — ред.
416 Т.е. осязание и вкус.
417 Немесий здесь довольно ясно намечает законы так называемой апперцепция (ср. ниже — примеч. 3 на стр. 93).
418 У пер.: одно — ред.
419 Буквально: "через переход" (κατά μετάβασιυ), т.е. от одного пункта к другому.
420 Буквально: до самого дна (usque ad fimdum), до глубины (μέχρι τού βάθους:).
421 У пер.: фигуры — ред.
422 Т.е., дополняет, апперцепирует зрительное восприятие (ср. примеч. 3 на стр. 92); ср. Aristotle De artima III, 1, §§ 6—7.
423 Точнее: объектах чувственного восприятия, έν τοίς ίδίοις αίσθητοίs.
424 Т.е., на расстоянии; буквально: "без приближения (прикосновения) к ним".
425 Plutarchus De placit. philisoph. III, 5.
426 Т.е., собственно, отсутствие слишком быстрого движения предмета.
427 Общее (во всех код.) заглавие: "Περί άφης " — De tactu. В издании Con. 4-я глава 4-й книги начинается: "De tactu, qui fortitus est totum corpus, et ejus certitudine et subtilitate".
428 Т.е., кроме осязания, о котором идет речь в настоящей главе.
429 У пер.: устроил — ред.
430 Т.е., две ноздри для обоняния.
431 У пер.: устроил — ред.
432 В своем учении об осязании Немесий в большой степени подражает Аристотелю, который в трактате "О душе" подробно рассуждает о значении и деятельности этого чувства (см. De anima, lib. II, cap. И).
433 Точнее с греч.: "поскольку в этом случае животное подвергалось опасности быть животным или не быть"... и т.д. Эти рассуждения о преимущественном жизненном значении осязания для всех одушевленных существ находим у Аристотеля: De anima, lib. II, cap. 2, §§ 5, 11; lib. III, cap. 12, §§ 1, 6, 7; cap. 13, §§ 1, 2; cp. De sensu et sensilibus, cap. 1, pag. 682.
434 У пер.: иного — ред.
435 Aristotle, ibidem, III, 13, § 1.
436 У пер.: специально воспринимает — ред.
437 Ср. Aristotle De anima, II, 6, § 1-2.
438 Т.е., осязательные ощущения глаз испытывает как тело вообще, а цвета воспринимает исключительно (у пер.: специально — ред.) как зрительный орган.
439 Ср. Aristotle De anima, III, 12, § 7 sqq.
440 У пер.: исходящим, ред.
441 Буквально: "то болела бы не уязвленная часть, а мозг".
442 Т.е. играет (в данном случае) роль мозга, имеет то же значение, что мозг.
443 Эта мысль взята у Галена: см. Evangelides Zwei Kapitel aus einer Monograph über Nemesius, S. 30.
444 Буквально: "некоторое сочувствие, соощущелие (συναίσθησιν τίνα); лат. — аналогия восприятия.
445 У пер.: специально — ред.
446 Точнее: "специальным объектом чувственного восприятия для осязания является"... То ίδιου αισθητού означает "специальный объект чувственного восприятия".
447 У Немесия, как и у его учителей — древних философов и физиологов, мы не встречаем еще разграничения собственно осязательных и мускульных ощущений. Для последних было придумано специальное чувство — мускульное — английским психологом Бэном. Все, перечисленные здесь объекты осязательных ощущений указаны Галеном в De natur. facult., 1, 6; ср. De temperam. II, 3 (цит. по Domanski, S. 109, прим. 2); ср. Aristotle De anima II, 11, § 10.
448 Т.е., легко обхватываемых рукой. Некоторые из перечисленных "общих" (осязанию и зрению) ощущений указывает Аристотель, Op. cit. II, б, § 2; "De sensu et sensillbus", cap. 4.
449 Т.е. ровность и неровность, или — что то же — равномерность и неравномерность.
450 Буквально взято у Платона: "Тимей" 63 Е.
451 Немесий здесь, как видно, имеет в виду живописные изображения человеческого лица; вместо "на картине" в наше время можно было бы сказать "на карточке" (фотографии).
452 У пер.: иного — ред.
453 Правильнее следовало бы сказать: "может воспринимать".
454 См. Aristotle, Op. cit. И, 9, § 2; то же в "De sensu et sensilibus",- cap. 4, pag. 692. Впрочем, Аристотель, так много рассуждающий в своих сочинениях о преимущественной точности осязательных ощущений у человека, иногда противоречит себе, отдавая предпочтение в этом отношении зрению: "certior enim tactu visus", говорит он в De sommis, cap. 2, p. 744.
455 Буквально: острее (οξύτερον).
456 To же самое — о преимущественной точности обоняния у собак и осязания у людей читаем у Philopon De opificio mundi (edit, by Reichardt), pag. 259, 5—10.
457 Греч, γνώμονας (indices) — указателями, показателями. Этот термин, как и самая мысль, заимствованы у Галена: Galen De temperament, 1.8.
458 Буквально: для схватывания, обхватывания (άντιληπτικόν).
459 Буквально: для схватывания (ср. предыдущий пример).
460 Буквально заимствовано у Galen De temperament, I, 8, p. 567 (по Domanski, Op. cit. S. 111).
461 У Bigne на полях заглавие: "Gustus instrumenta et objecta". У Con. и в других изданиях заглавие этой и двух последующих глав обычное.
462 Ср. Aristotle De anima, II, 11, 7; De partib. animal., II, 10.
463 Так поясняет не совсем понятное выражение: πλήν τών ήδη διωρισμένων — Matth. в Var. lect. p. 195. Мысль та, что при виде объектов, знакомых вкусу и осязанию по прежним восприятиям, мы, благодаря памяти сразу и без прикосновения узнаем их вкусовые и осязательные качества.
464 Греч, τό ηγεμονικον.
465 Ср. то же об органах и объектах вкуса у: Aristotle De partibus animal, I, 11; Galen De usu partium, XVI, 3, 275 (по Domanski, Op. cit. S. 111). Специально о вкусовых ощущениях говорит Аристотель в De anima II, 10.
466 Иначе "жирность" (λιπαρότης ). И. Дамаскин добавляет еще девятое качество — вязкость, или клейкость, γλισχρότης· (см. Damasceni Ortbodoxae fidei accurata explicateo, Basileae 1548 г., pag. 134). Те же самые, в общем, виды вкусов, или "вкусовые качества", указывают: Аристотель в De anima II, 10, § 5, Гален, De simplic. medicament. I, 37 и особенно подробно Платон в "Тимее" 65 D-66 С.
467 Т.е., из указанных вкусовых свойств.
468 Так рассуждает о воде Galen De simpl. medicam. I, 5—8.
469 Т.е., тем, что одна в большей, а другая в меньшей степени обладают вяжущим свойством; см. Galen De locis affect. II, 9.
470 В лат. "познает в них вкусы, различные по виду". У Дамаскина вся эта глава заимствована из соч. Немесия буквально (с некоторыми пропусками): см. "Точное изложение православной веры", стр. 90 по рус. пер. А. Бронзова.
471 В D. I на полях дается особое определение слуха как способности, действующей при посредстве особой слуховой "пневмы" (Matth. var. lect. p. 197).
472 Точнее: густоту, βαρύτητα.
473 Т.е., равномерность и неравномерность, или, по Аристотелю, нежность и грубость звука (De aaima II, 11, § 2); у Платона — мягкость и резкость ("Тимей", р. 67).
474 Эти же качества звуков голоса перечисляют: Aristotle в De anirna, II, 11, § 2, Платон в "Тимее" р. 67 В и Galen в De Hippocr. et Plat. decretisV, 3 (см. Domanski, S. 112).
475 To же буквально читаем у Дамаскина (указ. соч. стр. 89); ср. Aristotle De partibus animal. I, 11 и Galen, De usu partium, XVI, 6.

Назад   Вперед