Глава IV Синоптическая проблемаМежду тремя первыми Евангелиями так много сходства и так много различий, что объяснить их все одновременно удовлетворительным образом не представляется возможным. Если мы скажем, что они копировали одно другое или что они копировали одни и те же тексты, мы объясним сходства, но не различия. Если мы ска-| жем, что они воспроизводят устные предания, мы неплохо объясним их различия, но не их сходство. Сот и сотни ученых бились над этой «синоптической проблемой», но так и не смогли дать ей убедительного разрешения. Но все или почти все исходили из греческих текстов. Признав ивритское происхождение Мк, Мф и текстов, использованных Лукой, мы должны опираться на иврит. Что же мы получим в таком случае? Прежде всего добавится еще один момент для объяснения некоторых расхождений: разнообразие перевод чиков. Затем, сходства и расхождения должны рассмат риваться уже не на греческом, а на иврите. Поскольку моя работа по обратному переводу еще не I закончена и я рассмотрел еще не все тексты, я не имекИ права предлагать окончательное решение проблемы. Нов мало-помалу у меня наметился проект решения, которое на теперешний момент, по-видимому, объясняет весь комплекс сходств и весь комплекс расхождений. Как многие авторы, в особенности с начала этого столетия, я признай, что Мк, по-видимому, является первым и самым древним из трех синоптических Евангелий. Оно содержит меньше фактов и в особенности меньше речей, чем два других, и непонятно, зачем ему было опускать эту информацию, если бы он зависел от них. Вместе с тем, в тех фактах, о которых он сообщает, мы находим обычно больше точных, конкретных, пережитых деталей, чье исчезновение у Мф и в особенности у Лк могло быть результатом меньшего интереса к красочности рассказа и сосредоточенности в определенной степени на богословском содержании. Откроем на любой странице синопсис, т. е. ученый труд, в котором на трех параллельных столбцах помещены тексты трех первых Евангелий, и мы увидим, что если Марк сообщает какой-либо факт, то он подает его с подробностями, которые Матфей или Лука признали бы не имеющими значения или даже шокирующими. Он один отважился сказать: «Суббота для человека, а не человек для субботы» (2:27). Он один говорит об Иисусе: «...воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец^ их» (3:5). Он один сообщает, что Иисус «сказал ученикам Своим, чтобы готова была для Него лодка, по причине многолюдства, дабы не теснили Его» (3:9). Он один сообщает, что Иисус нарек Иакову и Иоанну имена Benerges59 (сыны громовы) (3:17). Он один сообщает, что ближние Его сказали о Нем: «Он вышел из себя» (3:21). И этот перечень можно продолжить... Впрочем, главное для нас — признать, что Мк был действительно написан на иврите. И доказательства тому столь многочисленны, что в этом не приходится сомневаться. Вспомним приведенные выше примеры изМк 1:1-4; 3:14-15; 1:13; 2:6; 2:21; 3:10; 4:6; 6:38; 9:18; 10:34; 11:15; 13:8; 13:21; 14:11; 14:16; 14:41; 14:65 (семитизмы композиции); Мк 1:7; 4:32; 8:31; 8:27; 9:43; 11:14; 11:19; 12:15; 16:8; 10:49; 15:16; 15:39 (семитиз-мы переписывания); Мк 5:29; 9:49; 9:17; 9:42; 4:30; 6:36; 4:19; 5:13 (семитизмы перевода). Ни в одном из этих случаев нельзя возразить ссылкой на родной язык или влияние Септуагинты. И исчерпывающее исследование отметило бы много других подобных случаев. Нельзя даже прибегнуть к увертке и приписать эти семитизмы источникам, которые якобы использовал составитель Мк (как это действительно сделал автор Лк), потому что они рассеяны по всему Евангелию; к тому же мы видели семитизм композиции в самом прологе Мк (см. выше, с. 40-41), и этот пролог принадлежит перу последнего (по времени) автора; точно так же, как автор первого Евангелия счел нужным начать свой труд человеческой родословной Иисуса (Мф 1:1-17), автор третьего — красивой фразой, достойной греческого историка (Лк 1:1-4), автор четвертого — богословской поэмой чрезвычайной глубины (Ин 1:1-18), только автор второго Евангелия счел важным начать свое повествование прекрасным pesher в том стиле, который открыли нам тексты Кумрана (Мк 1:2-8). Это ивритское происхождение Мк должно стать одним из незыблемых положений экзегезы синоптических Евангелий. * * * Почти одновременно с Мк был создан другой текст, в котором приводятся главным образом слова Иисуса и который поэтому может быть назван «Собрание речений»; в целом он соответствует тем местам, которые не содержатся в Мк и имеются в идентичных или очень сходных терминах в Мф и Лк60. Немецкие ученые XIX столетия дали этому общему «источнику» Мф и Лк название Quelle (по-немецки — источник) и сделали его одним из опорных столпов своих толкований. Я присоединяюсь к их мнению. Но этот общий источник Мф и Лк был, безусловно, написан на иврите, потому что мы констатируем в местах, использованных обоими Евангелиями, расхождения, объяснимые ивритом. См., например, места, отмеченные выше вМф —6:12-13; 3:9; 13:32; 11:25; 13:17; 17:16; 28:6; 23:35 и их параллели в Лк; этот список содержит только те примеры, число которых можно легко умножить. Итак, мы имеем в качестве отправной точки два ивритских текста: Мк и «Собрание речений». Некоторые, может быть, пожелают их «препарировать» и приписать то или иное место гипотетическим источникам; если они представят решающие аргументы, будем готовы принять любое серьезное доказательство; но тогда это будет значить, что некоторые свидетельства, приводимые в Мк и «Собрании речений», являются еще более древними, чем эти тексты, и что они были записаны еще раньше. * * * Многие современные экзегеты считают, что Матфей и Лука использовали эти два источника каждый по-своему61. Но как объяснить в таком случае, что и тот и другой так часто одинаковым образом изменяют текст Мк: те же опущения, те же добавления, те же замены (как в греческом, так и в лежащем в его основе иврите)62? Некоторые ученые считали, что эту проблему можно разрешить, предположив, что Мф и Лк зависели не от современного Мк, а от какой-то более древней его редакции (называемой «Перво-Марк»). Как полагает Альберт Фукс63, профессор университета в Линце, представляется более вероятным, что какой-то компилятор пожелал объединить Мк и «Собрание речений» в единое целое и что в связи с этим он часто перерабатывал иврит-ский текст Мк, опуская некоторые детали, изменяя некоторые фразы, добавляя некоторые объяснения. Именно этот «Дополненный Мк» использовали Матфей и Лука. Таким образом можно было бы объяснить, почему Матфей и Лука неоднократно вставляют одну и ту же цитату из «Собрания речений» в одно и то же место повествования Марка64. Если мы отвергнем эту гипотезу «Дополненного Мк», мы должны будем каждый раз объяснять случайностью эти многочисленные «совпадения». Это Евангелие, ныне утраченное65, также было написано на иврите, потому что именно через его посредство переданы семитизмы в «Собрании речений», на которые мы ссылались выше (см. наст, изд., с. 63); к тому же семитизмы, обнаруженные при сопоставлении Мк и Мф (см.Мф 14:12; 26:38; 3:11; 16:13; 16:21; 18:8; 21.19; 21:17; 22:19; 28:8; 27:27; 27:54; 23:35) или Мк и Лк (см. Лк 18:40; 8:44; 13:18; 9:12; 19:33), восходят также к этому «Дополненному Мк». Исчезновение этого «Дополненного Мк» как отдельного самостоятельного труда могло произойти просто вследствие того факта, что оно никогда не было как таковое переведено на греческий и также оказалось жертвой гибели, постигшей всю первоначальную иудео-христианскую литературу66. * * * Таким образом, автор первого Евангелия был знаком с «Дополненным Мк», но пожелал его еще дополнить, добавив к нему другие тексты, в частности Евангелие детства (1:1-2:23), некоторые притчи (13:36-53), некоторые явления Иисуса Христа по Воскресении (28:9-20). Здесь компилятор сознательно выступает не как простой переписчик, но действительно как автор, и именно как таковой он часто избирает иной порядок слов Иисуса, чтобы объединить их в программную речь (5:1-7:29); точно так же он опускает места, которые кажутся ему менее приемлемыми для тех, кому предназначено его Евангелие, он по-своему редактирует некоторые описания Мк, добавляя к ним свои привычные обороты; порой он добавляет некие новые элементы, которые он, без сомнения, считал устным преданием (напр., 16:17-19); особенно часто он старался цитировать Ветхий Завет, чтобы показать, что жизнь и учение Иисуса Христа укоренены в «Законе и Пророках» (согласно выражению, которое он употребляет в 5:17; 7:12; 11:13; 22:40)67. * * * Что касается Луки, то он писал по-гречески и по обычаю греческих авторов открывает свой труд прекрасной греческой фразой, в которой он подчеркивает ценность источников, опирающихся на свидетельства очевидцев; он обосновывает здесь предпринимаемый им труд примером «многих» авторов, которые уже рассказали о деяниях Иисуса Христа; здесь же он ясно говорит о намерении со всей точностью воспроизвести устные предания. Когда он говорит о «многих» предшествующих ему повествованиях (Лк 1:1), мы можем в этом, без сомнения, предположить реальное преувеличение, но мы должны по меньшей мере допустить, что он слышал о нескольких трудах. Предположить, что до него был только Мк, почти означало бы обвинить его во лжи. Действительно, в соответствии с высказанными гипотезами, его Евангелию предшествовали по крайней мере четыре труда: Мк, «Собрание речений», «Дополненный Мк» и Мф. Даже если у него не было в руках самих этих текстов, он мог что-то слышать о них. Но Лука (без сомнения, уроженец Антиохии), очевидно, не знал иврита и, следовательно, не мог непосредственно использовать эти четыре труда, равно как и другие собранные им источники. Поэтому он поручил перевод «Дополненного Мк» и этих других источников какому-то христианину, владевшему двумя языками, и удовольствовался тем, что кое-где подправил слишком «семитский» греческий язык своего сотрудника. Его собственные источники касались главным образом повествования о детстве Иисуса (1:5-2:52), повествования о последнем путешествии Иисуса в Иерусалим (9:51-19:27) и непосредственно свидетельства о Страстях и Воскресении (22:1-24:53). Как автор Лука постарался создать связующие звенья между этими различными элементами, но, главное, он наложил на весь текст личный отпечаток, устранив детали, которые казались ему менее важными, и опустив места, которые могли бы смутить его читателей, как-то: хождение по водам (Мк 6:45-52), спор по поводу преданий фарисеев (Мк 7:1-23), эпизод с хананеянкой (Мк 7:24-30), второе умножение хлебов (Мк 8:1-10), возвращение Илии (Мк 9:11-13), требование отсечения руки (Мк 9:43-48), проклятие смоковницы (Мк 11:12-14). Опираясь на те места, для которых есть параллели у Мк или Мф, мы констатируем, что Лука почти ничего не добавил к своим источникам (иногда слово «всё» для большей выразительности), но очень часто сокращал текст (даже в Отче наш, Лк 11:2—4). Принимая во внимание обычную авторскую работу составителей «Дополненного Мк», первого Евангелия и Лк, а также допустимые вольности переводчиков Мк, Мф и текстов, находившихся в распоряжении Луки, мы можем, кажется, объяснить одновременно и весь комплекс сходств и расхождений, имеющихся между тремя синоптическими Евангелиями. Но эта гипотеза, прояснившаяся постепенно на протяжении всей моей работы, может быть рассмотрена как действительно серьезная только по окончании этой работы. Я должен продолжить мои труды по обратному переводу и сопоставлению, прежде чем смогу представить эту гипотезу как подлинное решение синоптической проблемы. Подготавливается большой многотомный труд. Когда его опубликуют, в конце его будет помещено рассмотрение всех аргументов «за» и «против» этой гипотезы. Примечания
58 Это выражение, не встречающееся в Септуагинте, снова появляется в Еф 4:18; оно соответствует SRYRWTLB кумранских текстов: 8 раз в «Правиле общины» и также 8 раз в «Документе Дамаска».
|
|
|
|