ГЛАВА VI
О СПОСОБНОСТИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ³⁶¹

Способность представления (φανταστικον) есть сила неразумной части души³⁶², действующая через посредство внешних органов чувств³⁶³. Представляемое же (φανταστόν) есть то, что подлежит деятельности воображения³⁶⁴, как воспринимаемое чувством (подлежит) чувству. А воображение (φαντασία) есть состояние неразумной души, происходящее от чего-либо представляемого (φανταστού). Наконец, фантазм (φάντασμα — призрак) есть напрасное состояние, возникающее в неразумных частях души независимо от какой-либо представляемой вещи. Стоики тоже признают эти четыре вида: φαντασίαν, φανταστόν, φανταστικόν, φάντασμα³⁶⁵. При этом φαντασίαν³⁶⁶ они определяют как состояние (движение) души, которое обнаруживает и себя самое, и вызвавший его предмет представления (τό φανταστόν)³⁶⁷. Так, например, когда мы видим что-нибудь белое, в душе возникает некоторое впечатление³⁶⁸ от восприятия его: ведь, как в органах чувств происходит известное движение, когда они воспринимают, так и в душе, когда она мыслит (представляет), потому что она принимает в себя образ мыслимого (ею) предмета. Φανταστόν есть³⁶⁹ то, что порождает φαντασίαν и подлежит чувственному восприятию, как например, белизна и все, что может двигать³⁷⁰ душу. Φανταστικον есть пустое возбуждение — без того, что называется φανταστόν. Φάντασμα есть то, чем мы привлекаемся к φανταστικον, т.е. к пустому возбуждению³⁷¹, как бывает у безумных³⁷² и меланхоликов. Отличие этих (стоических) определений состоит в одной только перемене названий.

Органами рассматриваемой способности служат передние желудочки головного мозга и находящаяся в них психическая пневма³⁷³, а затем — исходящие из них нервы, пропитанные "психической пневмой", и структура органов чувств. Органов чувств пять, чувство же одно — душевное³⁷⁴, познающее посредством органов чувств происходящие в них состояния (движения). Тем органом, который наиболее материален³⁷⁵ и телесен, т.е., осязанием, душа воспринимает вещественное (материальное) в природе; органом же световидным, каково зрение, — световидное; равным образом, органом воздухообразным³⁷⁶) воспринимает движения воздуха: ведь сущность звука составляет воздух, или, лучше, удар воздуха³⁷⁷; губковидным и водянистым (органом), т.е., вкусом, душа воспринимает соки³⁷⁸. Природой устроено так, что все чувственное познается тем, что ему сродно³⁷⁹. Итак, по смыслу сказанного, следовало бы, чтобы было четыре внешних чувства, так как существует четыре стихии. Но поскольку пар и род запахов занимают по своей природе середину между воздухом и водой [по сравнению с воздухом они грубее³⁸⁰, а по сравнению с водой — нежнее³⁸¹; это очевидно при насморке: страдающие насморком втягивают воздух посредством дыхания, но, втягивая воздух, паров и запаха³⁸² не воспринимают, так как по причине преграды состоящее из более плотных частиц не достигает чувства³⁸³], то вследствие этого природа устроила пятый орган чувств — обоняние, чтобы ничто из подлежащего знанию не осталось за пределами внешних чувств³⁸⁴. Ощущение не есть изменение, а определение (διάγνωσις, распознавание) изменения³⁸⁵: изменяются органы чувств, но распознается это изменение ощущением (внешним чувством)³⁸⁶. Часто смешивают ощущение (чувство) с самыми органами внешних чувств. Ощущение есть восприятие чувственных вещей. Но это, по-видимому, определение не самого ощущения, а его функций. Потому ощущение еще определяют как разумный дух, простирающийся от главного седалища души³⁸⁷ к органам³⁸⁸. Еще ощущение определяют как силу души, воспринимающую чувственное, а самые органы — как орудия для восприятия чувственных предметов³⁸⁹. Платон определяет ощущение как сообщение (союз) души и тела с внешним³⁹⁰. Действительно, самая способность принадлежит душе, а орган — телу; оба же вместе — посредством воображения — воспринимают внешнее (бытие).

Из душевных сил (способностей) одни имеют характер подчиненный, служебный, другие — начальствуют и управляют. К начальствующим относятся — сила мыслящая (то διανοητικόν) и познающая (то επιστημονικόν); к подчиненным же относятся — способность ощущения, движение по стремлению или желанию (καθ' όρμην) и способность издавать звуки (то φωνητικόν)³⁹¹. В самом деле, и движение, и звук очень скоро, почти без всякого промежутка времени, подчиняются воле рассудка: действительно, мы вместе и по одному поводу и желаем, и движемся — без всякого промежутка времени между хотением и движением — что можно видеть на примере движения пальцев. И из физических (способностей) некоторые находятся под властью рассудка³⁹², как например, так называемые страсти — τα πάθη³⁹³.

ГЛАВА VII
О ЗРЕНИИ³⁹⁴

Зрением называется одинаково и орган, и сила ощущающая. Гиппарх говорит, что лучи, распространяющиеся из глаз и своими концами, как бы прикосновением рук, касающиеся внешних предметов, передают зрительному органу восприятие последних³⁹⁵. Геометры описывают некоторые конусы, происходящие от совпадения лучей, которые исходят из глаз; именно: правый глаз (думают они) посылает лучи налево, левый — направо³⁹⁶, так что от их пересечения образуется конус; отсюда происходит, что зрение охватывает сразу³⁹⁷ многие предметы, но видит лучше всего тот пункт, в котором пересеклись лучи. Поэтому, например, часто, глядя на пол, мы не видим лежащей на нем монеты, как бы мы ни напрягали свое зрение, до тех пор, пока лучи не пересекутся в том месте, где лежит монета: тогда, наконец, мы замечаем ее³⁹⁸, как будто тогда только мы впервые обратили (на нее) свое внимание. По мнению эпикурейцев, в глаза входят образы тех предметов, которые предстают взору. Аристотель же полагает³⁹⁹, что от видимых предметов зрению передается не телесный образ, а качество — посредством изменения окружающего нас воздуха. По мнению Платона, мы видим предметы благодаря слиянию лучей света, так как свет, исходящий из глаз, в некоторой степени оттекает (излучается) в сродный ему воздух; свет, исходящий от предметов, идет напротив, а свет, находящийся в воздухе, который лежит в середине и сам легко распространяется и изменяется, изливается вместе с огневидной энергией зрения⁴⁰⁰. Гален рассуждает относительно зрения в 7-й "Симфонии"⁴⁰¹ согласно с Платоном; в частности, он пишет приблизительно следующее: если бы в глаз входила какая-нибудь часть или сила, или образ, или качество видимых предметов, то мы не могли бы познавать величину видимого (нами), как, например, большой горы: ведь совершенно немыслимо, чтобы образ (είδωλον) столь огромного⁴⁰² предмета вошел в наши глаза; с другой стороны, и "дух зрения"⁴⁰³ не может обладать такой исключительной силой, чтобы простираться вокруг всего, что подлежит зрению. Итак, остается признать, что окружающий воздух служит для нас таким же проводником⁴⁰⁴ в то время, когда мы видим, каким в теле является зрительный нерв. Действительно, окружающий нас воздух, по-видимому, испытывает нечто подобное: ведь, как свет солнца, касаясь верхнего слоя воздуха, сообщает свою силу всему воздуху, так и свет, несомый зрительными нервами, имеет природу пневматическую⁴⁰⁵, а проникая в воздух и первым толчком производя в нем изменение, достигает до maximum'a, сохраняя свою сущность пока не натолкнется на (какое-нибудь) твердое⁴⁰⁶ тело. Поэтому воздух является для глаза таким же органом при различении видимого, каким нерв для головного мозга; так что — в каком отношении находится головной мозг к нерву, в таком же — глаз к воздуху, освещенному солнечным светом⁴⁰⁷. А что воздух от природы обладает свойством соуподобляться⁴⁰⁸ находящимся в нем телам — это очевидно из того, что если при свете пронести через воздух что-нибудь красное⁴⁰⁹ или черное, или блестящее серебро, то воздух изменяется от проносимого. Порфирий в книге "Об ощущении"⁴¹⁰ утверждает, что причиной зрения не может быть ни конус, ни образ (предмета), ни иное что-нибудь; но сама душа, вращаясь в сфере видимого бытия, познает в нем саму себя, так как душа содержит все существующее и все (существующее) есть не что иное, как душа, содержащая различные тела. И в самом деле, допуская существование одной только разумной всеобщей (мировой) души, Порфирий естественно утверждает, что она познает себя самое во всем существующем.

Глаз видит⁴¹¹ по прямым линиям⁴¹² и воспринимает, прежде всего, цвета, а вместе с ними познает и цветное тело: его величину, форму, место, где оно находится, расстояние, число (предметов), движение или покой, шероховатость или гладкость (тела), ровность или неровность, остроту или притупленность; состав тела: водянистое ли оно или земляное, т.е., влажное или сухое. Итак, специальный объект зрения есть цвет⁴¹³. Действительно, мы воспринимаем цвета посредством одного зрения, а вместе с цветом тотчас воспринимаем и предмет, имеющий (известный) цвет, и место, в котором находится видимый предмет, и расстояние между видящим и видимым⁴¹⁴. Какими чувствами воспринимается предмет, теми же тотчас вкупе⁴¹⁵ познается и место, что применимо к осязанию и вкусу. Но эти последние чувства⁴¹⁶ тогда только ощущают, когда приближаются к телу, за указанными ниже исключениями, зрение же — и на большом расстоянии. А так как зрение издали воспринимает свои специальные объекты, то отсюда необходимо следует, что оно одно видит и расстояние; величину же оно распознает одно только тогда, когда может охватить видимый предмет одним взглядом. В тех же случаях, когда предмет наблюдения настолько велик, что не может быть обнят одним взглядом, зрение нуждается в содействии памяти и мышления. Рассматривая такой предмет по частям, а не весь сразу, зрение необходимо переходит от одного (пункта) к другому, и что во время этого перехода постоянно попадает (в чувство) — воспринимается им; память же сохраняет воспринятое раньше, а мышление сочетает воедино и то, и другое и воспринятое чувством (в данный момент), и сохраненное памятью⁴¹⁷. Итак, величину зрения воспринимает двояко: иногда — само, иногда — при помощи памяти и мышления. Число видимых предметов, если оно больше трех или четырех, так что одним взглядом не объемлется, а равно движение и многоугольные фигуры зрение никогда не воспринимает⁴¹⁸ само по себе, но всегда с помощью памяти и мышления. Ведь оно не может пять, шесть, семь и больше (предметов) соединить без помощи памяти; невозможно это и по отношению к шестиугольникам, восьмиугольникам и многоугольным фигурам. Равным образом и движение, совершающееся постепенно⁴¹⁹, одно имеет первым, другое вторым — а где есть первое, второе и третье, там все это сохраняется одной памятью. Верхнее и нижнее, ровное и неровное, равно как шероховатое и гладкое, острое и тупое, воспринимаются осязанием и зрением, потому что только одни эти чувства распознают место. Однако, они нуждаются и в мышлении, поскольку функцией одного внешнего чувства является только то, что попадает в него сразу, в один прием, а то, что [достигает чувства] впоследствии, уже есть дело не одного чувства, а совместно памяти и мышления, как показано выше. Прозрачные тела зрение от природы способно проникать насквозь⁴²⁰, конечно, прежде и . более всего — воздух, который оно проникает всецело, затем — воду, спокойную (неподвижную) и чистую, благодаря чему мы видим плавающих рыб; через стекло и иное того же рода, если, конечно, оно освещено, мы видим меньше; и это есть отличительная особенность зрения. Пусть никто не заблуждается, что зрению принадлежит и восприятие теплоты — на том основании, что, глядя на огонь, мы тотчас же сознаем, что он и горяч: ведь, если обратишь внимание на самое первое зрительное ощущение, то найдешь, что тогда, когда зрение впервые ощущало огонь, оно воспринимало только его цвета и форму; с присоединением же осязательного ощущения мы узнали, что он (еще) и горяч; это, заимствованное от осязания, восприятие сохранила память. Так и теперь, когда мы смотрим на огонь, ничего другого не видим, кроме его цвета и очертания⁴²¹; но мышление, посредством памяти, присоединяет к видимому еще и теплоту⁴²². То же самое соображение приложимо и к яблоку: ведь не одним же только цветом и формой характеризуется яблоко, но еще — запахом и вкусовым качеством, и не восприятием этих последних (признаков) зрение узнает яблоко, но душа сохраняет воспоминание из области обоняния и вкуса и при первом взгляде (на яблоко) мысленно присоединяет это к форме и цвету. Таким образом, когда восковое яблоко мы принимаем за настоящее, то не зрение здесь обманывается, а мышление: ведь зрение (в данном случае) не погрешило в своих собственных функциях⁴²³, так как оно распознало цвет и форму.

Итак, из внешних чувств три: зрение, слух и обоняние — воспринимают внешние предметы и в отдалении от них⁴²⁴ — через посредство воздуха; вкус же ощущает не иначе, как прикоснувшись к воспринимаемому объекту: а осязание соединяет то и другое: действительно, оно функционирует и приближаясь к предметам, и при посредстве, например, палки. Поэтому, зрение иногда нуждается в подтверждении (свидетельстве) других чувств, когда, например, наблюдаемое искусно приспособлено к обману (зрителей) — как в живописи. В самом деле, задача живописи — обмануть зрение несуществующими возвышениями и углублениями, если предмет имеет такую природу: отсюда для распознания возникает потребность, более всего, в осязании, а иногда даже — во вкусе и обонянии, как при восковом яблоке. Иногда зрение и само по себе ясно представляет нам наблюдаемое, именно — когда смотрит не на далеком расстоянии: ведь, например, квадратную башню издали оно видит как круглую. Обманывается зрение и тогда, когда мы смотрим сквозь туман или дым, или что-либо подобное, затемняющее зрение. То же бывает, когда смотрим в движущуюся воду: так, в море весло представляется как бы переломленным⁴²⁵. Подобное бывает, когда смотрим через какую-нибудь прозрачную материю, как, например, в зеркало или стекло или иное того же рода или когда наблюдаемое быстро движется; быстрое движение, действительно, нарушает нормальность зрения, так что некруглое представляется круглым, и движущееся неподвижным. То же происходит, когда мысль бывает занята чем-либо другим, как, например, у того, кто, намереваясь встретить друга и, действительно встретив, прошел мимо него вследствие того, что его мысль была сосредоточена на другом. Это, конечно, не есть погрешность зрения, но — ума: зрение заметило и возвестило (ум), ум же не обратил внимания на возвещенное. Для ясного разузнавания вещей зрению более всего нужны четыре условия: неповрежденный орган, умеренное расстояние и движение⁴²⁶, чистый и освещенный воздух.

ГЛАВА VIII
ОБ ОСЯЗАНИИ⁴²⁷

Каждый из остальных⁴²⁸ органов чувств Творец создал⁴²⁹ двойным и ограничил известным местом и частью тела. Так, Он устроил два глаза, два уха, два отверстия для чувства, помещенного в носу⁴³⁰, даже два языка — у всех животных, но у одних — разъединенные, как у змей, у других — связанные и соединенные, как у людей. В силу этого (Творец) устроил только два передних желудочка мозга, чтобы чувствительные нервы, выходящие из каждого желудочка , делали ощущающие органы двойными. Творец создал⁴³¹ их двойными по особенному попечению, чтобы в случае повреждения одного органа сохранял ощущения другой. Но с разрушением даже большинства ощущающих органов самая жизнь животного нисколько не повреждается, тогда как с потерей осязания животное сразу погибает⁴³². Ведь из внешних чувств одно только осязание присуще всем животным; действительно, всякое животное обладает осязанием, тогда как из остальных чувств не все свойственны всем (животным), но некоторым присущи лишь несколько из них; всеми же (чувствами) обладают более совершенные живые существа. Итак, поскольку этим чувством обусловливалось "быть или не быть" животного⁴³³, то Творец наделил осязанием не одну часть, но почти все тело животного. В самом деле, за исключением костей, ногтей, рогов, связок (узлов), волос и тому⁴³⁴ подобного⁴³⁵, всякая часть тела обладает чувством осязания. Таким образом, выходит, что каждый орган чувств имеет двоякого рода ощущения: во-первых, ощущение того, что он предназначен воспринимать⁴³⁶, во-вторых, — ощущение осязательное⁴³⁷. Так, например, зрительный орган, с одной стороны, различает цвета, а с другой — воспринимает теплоту и холод, но последнее — как тело, цвета же — как зрение⁴³⁸. То же самое нужно сказать и о вкусе, обонянии и слухе⁴³⁹. Но каким образом осязание свойственно всему телу, если мы сказали, что ощущения исходят от передних желудочков головного мозга? Совершенно ясно, что осязательные ощущения происходят благодаря нервам, идущим⁴⁴⁰ из головного мозга и разветвляющимся во всех частях тела. На том основании, что часто от укола ноги терновником у нас на голове тотчас шевелятся волосы, некоторые думали, что боль или ощущение боли, отсылается в головной мозг и таким образом чувствуется (ощущается). Но если бы это соображение было справедливо, то не страдала бы уязвленная часть, а только — мозг⁴⁴¹. Поэтому лучше сказать, что самый нерв есть мозг⁴⁴². И в самом деле, он является некоторой частью мозга и весь насквозь проникнут "психической пневмой", как накаленное железо — огнем. Потому, та часть (тела), которой присущ чувствительный нерв, получает от него чувство и становится чувствительной⁴⁴³. Не безрассудно также утверждать, что в начало нервов, т. е. — в головной мозг, передается не боль, но некоторая копия ощущения⁴⁴⁴ и извещение (о) боли.

Собственно⁴⁴⁵ осязанию свойственны⁴⁴⁶ ощущения теплого и холодного, мягкого и жесткого, клейкого и твердого, тяжелого и легкого⁴⁴⁷. Ведь все это познается одним осязанием. Общими для осязания и зрения являются ощущения острого и тупого, шероховатого и гладкого, сухого и влажного, толстого и тонкого, верхнего и нижнего и даже — места и величины, когда они таковы, что обнимаются одним осязательным прикосновением, — густого и редкого, круглого, когда оно невелико, а также — некоторых других фигур. Равным образом, осязание воспринимает и движение прикасающегося к нему тела — с помощью памяти и мышления, а также — и число предметов, но не более двух или трех, и то небольших и сразу обнимаемых⁴⁴⁸. Впрочем, это уже лучше воспринимается зрением, чем осязанием, как и ровное, и неровное. Ведь эти последние качества⁴⁴⁹ являются видами гладкого и шероховатого: неровность, присоединенная к твердости, производит шероховатость, а ровность в соединении с плотностью образует гладкость⁴⁵⁰. Таким образом, из сказанного очевидно, что эти чувства (т.е. осязание и зрение) имеют очень тесную связь друг с другом, так что даже погрешности одного из них обнаруживают другое. Так, напри мер, на картине⁴⁵¹ глаз видит некоторые рельефы (возвышения) в виде носа и тому⁴⁵² подобного, но осязание, присоединяясь, изобличает эту ошибку зрения. Затем, как зрение всегда и все видит через посредство воздуха, так и осязание через посредство палки воспринимает⁴⁵³ твердое, мягкое и жидкое, хотя и при содействии умозаключения и мышления. Ведь у человека осязание самое точное (острое) чувство; действительно, этим чувством и еще вкусом человек превосходит прочих животных, тогда как в остальных трех уступает им⁴⁵⁴. В то время как всякое другое животное превосходит человека одним каким-либо чувством из этих трех, собака — всеми тремя: она ведь лучше⁴⁵⁵ человека и слышит, и видит, и обоняет, что очевидно из примера охотничьих собак⁴⁵⁶.

Хотя все тело является органом осязания, как сказано выше, но, в особенности, ладони рук и еще более — концы пальцев: они служат в некотором роде как бы точнейшими проводниками осязания⁴⁵⁷. Вследствие того, что Творец приспособил руки быть органом не только для держания⁴⁵⁸, но и для осязания, они обладают более тонкой кожей и мускулами, подостланными вдоль всей ладони, а также — лишены волос, чтобы лучше воспринимали то, к чему прикасаются. Причиной того, что волосы не растут на них, служит тот же подостланный мускул. Более твердые (жесткие) руки — крепче для держания⁴⁵⁹, а более мягкие — точнее (вернее) для осязания⁴⁶⁰, подобно тому, как и из нервов твердые более приспособлены для движения, а мягкие — для ощущения. Ведь нервы тоже суть органы осязания: осязательные ощущения происходят через их посредство.

ГЛАВА IX
О ВКУСЕ⁴⁶¹

Выше мы сказали, что зрение видит по прямым линиям; обоняние же и слух — не по прямой только линии, но по всем направлениям; а осязание и вкус познают (свои объекты) и не по прямым линиям, и не по всем направлениям, но только тогда, когда прикасаются к самим предметам, подлежащим их восприятию⁴⁶², за исключением того, что уже раньше было познано (воспринято) ими⁴⁶³. Вкус есть чувство, воспринимающее соки. Органами его служат: язык — особенно кончик его — и нёбо; в этих органах разветвлены нервы, исходящие из головного мозга и относящие к главной части души⁴⁶⁴ полученное восприятие⁴⁶⁵. Так называемые вкусовые качества соков суть следующие: сладость, острота, едкость, кислота, терпкость, горечь, соленость, маслянистость⁴⁶⁶. Все это распознает вкус. По отношению к этим качествам вода называется бескачественной, потому что не обнаруживает во вкусе ни одного из них⁴⁶⁷; но в отношении других (качеств), каковы — холодность и влажность, она имеет врожденное качество⁴⁶⁸. Кислота и терпкость различаются между собой большей или меньшей степенью вязкости⁴⁶⁹. Простые вкусовые качества почти одни и те же, сложные же — бесчисленны. Действительно, каждому виду животного и растения свойственны особые (вкусовые) качества. Так, например, иным мы воспринимаем качество поросятины, иным — мяса козы; вследствие этого, даже не зная — к какому роду относится предложенное мясо, мы узнаем по вкусу, — чего не могло бы быть, если бы не было различно качество каждого из вкусовых веществ. Поэтому, никто не может обозначить по видам все эти бесконечные и совершенно отличные друг от друга качества. Даже в тех (предметах), в которых преобладает одно какое-нибудь из простых качеств, заметно видовое различие вкусов: так, например, одно качество: сладость — преобладает в сушеной смокве, изюме и финике, но вкус отмечает различие видов⁴⁷⁰.

ГЛАВА X
О СЛУХЕ

Слух есть чувство, воспринимающее звуки и шум⁴⁷¹; он распознает их высоту и низкость⁴⁷², ровность и неровность⁴⁷³, а также — силу⁴⁷⁴. Органами слуха служат нежные нервы, исходящие из головного мозга, и структура ушей — особенно же хрящеватые части последних, потому что хрящ наиболее приспособлен к восприятию звуков и шума. Один только человек и обезьяна не двигают ушами, тогда как все остальные животные, имеющие уши, движут ими⁴⁷⁵.

Примечания

³⁶¹ Общее (во всех код.) заглавие "Περί τού φανταστικού"— De phantasia. У Vall. "De imaginario". У Дамаскина в ''Точном изложении православной веры" глава 17-я П-й книги имеет то же заглавие и представляет собою буквальное воспроизведение первой половины настоящей (VI) главы трактата Немесия с тем же заглавием (см. стр. 88 по рус. пер.). φαντασηκόν мы переводим как "способность представления", а не "воображение", как другие, во-первых — на основании самого определения этого понятия у Немесия, а во-вторых — потому, что только при таком понимании φανταστικού как общее понятие, будет соответствовать тем видам, на которые подразделяет его Немесий, и может быть поставлено в связь с непосредственно следующими за ним у Немесия и действительно тесно связанными в трактате с VI главой рассуждениями об ощущениях отдельных органов чувств. Стоики, как видно из дальнейшего (см. примеч. 3, 4 на стр. 86), даже φαντασία понимали в смысле "представления". Проф. Domanski переводит φαντασία словом Vorstellung (Die Psychologic des Nemesius, S.92), a Siebeck (Geschicbte der Psychologie) φανταστικόν понимает как "das Anschauende", что, скорее, может означать "чувственное воззрение". Представление мы понимаем как мысленный образ предмета, остающийся в сознании после целого ряда относящихся к нему ощущений, или, по Тэну, как "остаток ощущения". И. Филопон тоже понимает φαντασία в смысле представления. Так, например, рассуждая о водяных тварях (τα ένυδρα), он говорит, что эти твари имеют слабое "представление об ощущаемом" (την φαντασίαν των αίσθημάπων), а "что они представляют (ότι μέν γαρ φαντάζεται και τα ένυδρα), очевидно из того, то они в соотвенные времена года переменяют места, знают, что для них вредно и избегают этого; но вследствие неясности представлений (δια δε то άμυδρόν τής φαντασίας) они робки, боязливы"... Говоря о земных животных, Филопон замечает, что они "более совершенны, καί τάς αίσθήσεις (ощущения) καί την φαντασίαν (представления) έναργεστέραν έχει καί πλησιάζουσαν τώ λόγω" (См. I. Philoponi De opif. mundi, edit, by Reichardt, pag. 207, 12 sqq.; 208, 12 sqq.; cp. 232, 5.
³⁶² По смыслу немесиевского учения о φαντασηκόν эта способность едва ли может быть отнесена к неразумной душе. По словам Evangelides'a ("Zwei Kapitel aus einer Monograph über Nemesius), "φανταστικόν у Немесия функционирует через пять внешних чувств, не подчиняется λογικόν и является посредствующей ступенью и границей между разумной и неразумной душой, почему лишь неточно можно отнести φανταστικόν К последней; это колебание — результат эклектизма Немесия" Ср. Domanski, Op.cit., S. 74, прим. 1.
³⁶³ Греч, δια των άίσθητηρίων ; Gall. per. sensoria; Ant. per sensuum sedes.
³⁶⁴ Здесь φαντασία, что значит собственно "представление", можно понимать (соответственно дальнейшим определениям Немесия) в смысле "воображения", поскольку воображение как вид той же способности представления, есть способность свободного сочетания (комбинирования) представлений.
³⁶⁵ Plutarchus De placit. pbilosopb. lib. IV, cap. 12 приписывает это разграничение Хризишгу.
³⁶⁶ Определение Хризиппа: φαντασία — "τύπωσις (отпечаток) εν τή φυχή"; то же и у Филона (см. изд. Matth. Var. lectiones. et ani madv. pag. 172).
³⁶⁷ Очевидно, что φαντασία понимается стоиками в смысле "представления"; дальнейшее объяснение (пример) подтверждает это.
³⁶⁸ Πάδος.
³⁶⁹ По определению, конечно, стоиков.
³⁷⁰ Т.е., возбуждать к деятельности; это, вообще, предмет, вызывающий представление.
³⁷¹ Valla: "imago est velut abstractutn per imaginarium inanis attractio"; Con. передает это понятие (φάντασμα), как vanam et inanem conceptionem...
³⁷² У Плутарха (Op. cit, ibidem) в соответствующем месте передано: "как у беснующихся и меланхоликов".
³⁷³ Ψυχικού πνεύμα нельзя переводить, как некоторые, "жизненный дух", потому что дальше Немесий различает еще ζωτικον πνεΰμα, что может означать жизненную силу.
³⁷⁴ Вм. ψυχική у Gall, читается просто ψυχή, что здесь более подходит по смыслу.
³⁷⁵ Буквально с греч: "земляной" (γεώδης ), с лат: terrenus.
³⁷⁶ Следует дополнить: "т.е. слухом"; у Con.: "in aēriformi scil. auditu, aēris passiones"; D. 1 имеет — "διά τής ακοής".
³⁷⁷ Αέρος πληγή — те же наши "волны" воздуха.
³⁷⁸ В лат. Ant. "вкусы" (sapores). Все сейчас изложенные рассуждения, как и последующие — насчет пятого чувства (обоняния), читаются буквально у Galen'a De Hippociat. et Platonis decretis VII, 5. См. параллель: Domanski, Op. cit. S. 96.
³⁷⁹ Аристотель и Порфирий признавали, что "подобное познается подобным" (Aristotle De anima II, 5 и др.; Porphyr. Sent. 26 у Domanski, S. 96, прим. 1).
³⁸⁰ Буквально: состоят из более крупных частиц — παχυμερέστερος.
³⁸¹ Άεπτομερέστερος, т.е., состоят из более тонких частиц.
³⁸² Και όδμών прибавлено по смыслу; Con. — "vapores tamen et odores nequaquam sentiunt".
³⁸³ Скобки — для удобства в подлиннике Ant.
³⁸⁴ Буквально: ''чтобы ничто из того, что может быть познано, не избежало чувства".
³⁸⁵ Такое определение, вопреки мнениям Платона (см. прим. 11) и Аристотеля (De anima, II, 5, § 1), Немесий усваивает у Галена буквально: см.: Galeni De Hippocrat. et Platon. decretis VII, 6 (цит. по соч. Domanski, S. 94).
³⁸⁶ Ощущение, таким образом, по Немесию есть факт не только физиологический, но и психологический.
³⁸⁷ Άπο τού ήγεμονικού — от "владычественного" (души); Con. поясняет: "т.е., от мозга" (scilicet corebro).
³⁸⁸ Это — определение стоиков (Plutarchus, Op. cit., IV, 8), у которых, по замечанию Оксфордского издателя, "phantasmata omnia animalium rationalium dicuntur logikai et ab ήγεμουικφ derivari" (Matth. pag. 388, annot. editoris Oxon.).
³⁸⁹ Con — "organum est membrum, per quod sentimus".
³⁹⁰ Определения Платона, стоиков и др. см.: Plutarchus De placit. pbilosoph., IV, 8; ср. учение Платона об ощущениях в "Теэтете", pag. 184 Ε и след.
³⁹¹ В этой простейшей и кратчайшей из своих классификаций душевных способностей (см. ниже главы XV, XXVI и др.) Немесий близок к Аристотелю {De anima, lib. II, cap. 3).
³⁹² Буквально: мыслительной силы, той διανοητικού.
³⁹³ В лат. Ant. — "душевные волнения" (perturbationes animae).
³⁹⁴ Общее заглавие: "Περί όψεως " — De visu; Con. начинает 2-ю главу 4-й книги: "De visu, quomodo fiat".
³⁹⁵ Ср. Plutarch, Op. cit. IV, 13.
³⁹⁶ Ср. учение Платона в "Тимее" pag. 46 В—С, по рус. пер. Карпова, стр. 417.
³⁹⁷ У пер.: зараз — ред.
³⁹⁸ Буквально с греческого: "наталкиваемся на нее взором".
³⁹⁹ Учение Аристотеля о зрительных ощущениях см. в De anima II, 7.
⁴⁰⁰ Ср. "Тимей" р. 45 В—D. У Плутарха (Op. cit. IV, 13) это определение Платона приводится с некоторым отличием.
⁴⁰¹ Εν τψ έβδόμψ τής συμφωνίας. Проф. Domanski (Die Psychologie des Nemesius, S. 101, прим. 1) под этим названием имеет в виду галеновское сочинение De Hippocr. et Platonis decretis и в подтверждение этого приводит длинную параллель из указанного сочинения в соответствии нижеследующему изложению галеновского учения о зрении у Немесия.
⁴⁰² У пер.: великого — ред.
⁴⁰³ Τό πυεϋμα тό όπτικόν — зрительная пневма; лат. "spiritus visionis".
⁴⁰⁴ Буквально с греч. — органом.
⁴⁰⁵ Πνευματικήν — spirabilem, удобопроникающую.
⁴⁰⁶ Иначе — упругое, сопротивляющееся: άντιτυπές.
⁴⁰⁷ Т.е., тот и другой (нерв и воздух) являются необходимыми проводниками в процессе зрительных восприятий. Таким образом, почти все древние мыслители (Платон, Аристотель, Гален) согласно считают воздух необходимой средой, обусловливающей зрительные ощущения. Этот взгляд принимается (у пер.: усвояется — ред.) и Немесием. В позднейшее время И. Филопон тоже признавал воздух такой необходимой средой (Philop., Op. cit., p. 61, 22 sqq.).
⁴⁰⁸ Греч, συνεξομοιοΰσθαι; лат. assimilare, ассимилироваться.
⁴⁰⁹ С греч. буквально: "огненное", вообще: что-нибудь яркое.
⁴¹⁰ "Περί αίσθήσεως"— De sensu.
⁴¹¹ У Con. здесь начинается 3-я глава 4-й книги: "Visum et sensus alios cognoscere sensibilia communia"... etc.
⁴¹² Plutarchi, Op. cit. III, 5, — по изд. Basiliae, 1572, p. 36; cp. Aristotle De partibus animal. II, 10.
⁴¹³ Aristotle, De anima II, 7, § 1; ср. "Тимей", р. 67 С и cл. И. Филопон тоже признает цвет специальным объектом зрения. Так, рассуждая о том, что Бог невидим чувственными глазами, он, между прочим, говорит: "χρωμάτων γάρ ή όφις άντιλαμβάνεται, έν σώμασι δέ τά χρώματα τό εΐναι (бытие) έχουσιν" (Philoponi, Op. cit. p. 58, 1 sqq.); "воздух по своей природе невидим потому, что бесцветен (άχρωμάτιστός)" — pag. 61, 21.
⁴¹⁴ Т.е., между наблюдателем и предметом наблюдения. Все вышеизложенное буквально читается у И. Дамаскина в "Точном изложении православной веры" кн. II, гл. 18, стр. 89 по рус. пер. Ср. Galen, De Hip. et. Plat, decretis VII, 5 и De usu partium XVI, 5 (по соч. Domanski, S. 103, прим. 3); ср. Aristotle De sertsu et sensilibus, cap. IV.
⁴¹⁵ У пер.: вместе — ред.
⁴¹⁶ Т.е. осязание и вкус.
⁴¹⁷ Немесий здесь довольно ясно намечает законы так называемой апперцепция (ср. ниже — примеч. 3 на стр. 93).
⁴¹⁸ У пер.: одно — ред.
⁴¹⁹ Буквально: "через переход" (κατά μετάβασιυ), т.е. от одного пункта к другому.
⁴²⁰ Буквально: до самого дна (usque ad fimdum), до глубины (μέχρι τού βάθους:).
⁴²¹ У пер.: фигуры — ред.
⁴²² Т.е., дополняет, апперцепирует зрительное восприятие (ср. примеч. 3 на стр. 92); ср. Aristotle De artima III, 1, §§ 6—7.
⁴²³ Точнее: объектах чувственного восприятия, έν τοίς ίδίοις αίσθητοίs.
⁴²⁴ Т.е., на расстоянии; буквально: "без приближения (прикосновения) к ним".
⁴²⁵ Plutarchus De placit. philisoph. III, 5.
⁴²⁶ Т.е., собственно, отсутствие слишком быстрого движения предмета.
⁴²⁷ Общее (во всех код.) заглавие: "Περί άφης " — De tactu. В издании Con. 4-я глава 4-й книги начинается: "De tactu, qui fortitus est totum corpus, et ejus certitudine et subtilitate".
⁴²⁸ Т.е., кроме осязания, о котором идет речь в настоящей главе.
⁴²⁹ У пер.: устроил — ред.
⁴³⁰ Т.е., две ноздри для обоняния.
⁴³¹ У пер.: устроил — ред.
⁴³² В своем учении об осязании Немесий в большой степени подражает Аристотелю, который в трактате "О душе" подробно рассуждает о значении и деятельности этого чувства (см. De anima, lib. II, cap. И).
⁴³³ Точнее с греч.: "поскольку в этом случае животное подвергалось опасности быть животным или не быть"... и т.д. Эти рассуждения о преимущественном жизненном значении осязания для всех одушевленных существ находим у Аристотеля: De anima, lib. II, cap. 2, §§ 5, 11; lib. III, cap. 12, §§ 1, 6, 7; cap. 13, §§ 1, 2; cp. De sensu et sensilibus, cap. 1, pag. 682.
⁴³⁴ У пер.: иного — ред.
⁴³⁵ Aristotle, ibidem, III, 13, § 1.
⁴³⁶ У пер.: специально воспринимает — ред.
⁴³⁷ Ср. Aristotle De anima, II, 6, § 1-2.
⁴³⁸ Т.е., осязательные ощущения глаз испытывает как тело вообще, а цвета воспринимает исключительно (у пер.: специально — ред.) как зрительный орган.
⁴³⁹ Ср. Aristotle De anima, III, 12, § 7 sqq.
⁴⁴⁰ У пер.: исходящим, ред.
⁴⁴¹ Буквально: "то болела бы не уязвленная часть, а мозг".
⁴⁴² Т.е. играет (в данном случае) роль мозга, имеет то же значение, что мозг.
⁴⁴³ Эта мысль взята у Галена: см. Evangelides Zwei Kapitel aus einer Monograph über Nemesius, S. 30.
⁴⁴⁴ Буквально: "некоторое сочувствие, соощущелие (συναίσθησιν τίνα); лат. — аналогия восприятия.
⁴⁴⁵ У пер.: специально — ред.
⁴⁴⁶ Точнее: "специальным объектом чувственного восприятия для осязания является"... То ίδιου αισθητού означает "специальный объект чувственного восприятия".
⁴⁴⁷ У Немесия, как и у его учителей — древних философов и физиологов, мы не встречаем еще разграничения собственно осязательных и мускульных ощущений. Для последних было придумано специальное чувство — мускульное — английским психологом Бэном. Все, перечисленные здесь объекты осязательных ощущений указаны Галеном в De natur. facult., 1, 6; ср. De temperam. II, 3 (цит. по Domanski, S. 109, прим. 2); ср. Aristotle De anima II, 11, § 10.
⁴⁴⁸ Т.е., легко обхватываемых рукой. Некоторые из перечисленных "общих" (осязанию и зрению) ощущений указывает Аристотель, Op. cit. II, б, § 2; "De sensu et sensillbus", cap. 4.
⁴⁴⁹ Т.е. ровность и неровность, или — что то же — равномерность и неравномерность.
⁴⁵⁰ Буквально взято у Платона: "Тимей" 63 Е.
⁴⁵¹ Немесий здесь, как видно, имеет в виду живописные изображения человеческого лица; вместо "на картине" в наше время можно было бы сказать "на карточке" (фотографии).
⁴⁵² У пер.: иного — ред.
⁴⁵³ Правильнее следовало бы сказать: "может воспринимать".
⁴⁵⁴ См. Aristotle, Op. cit. И, 9, § 2; то же в "De sensu et sensilibus",- cap. 4, pag. 692. Впрочем, Аристотель, так много рассуждающий в своих сочинениях о преимущественной точности осязательных ощущений у человека, иногда противоречит себе, отдавая предпочтение в этом отношении зрению: "certior enim tactu visus", говорит он в De sommis, cap. 2, p. 744.
⁴⁵⁵ Буквально: острее (οξύτερον).
⁴⁵⁶ To же самое — о преимущественной точности обоняния у собак и осязания у людей читаем у Philopon De opificio mundi (edit, by Reichardt), pag. 259, 5—10.
⁴⁵⁷ Греч, γνώμονας (indices) — указателями, показателями. Этот термин, как и самая мысль, заимствованы у Галена: Galen De temperament, 1.8.
⁴⁵⁸ Буквально: для схватывания, обхватывания (άντιληπτικόν).
⁴⁵⁹ Буквально: для схватывания (ср. предыдущий пример).
⁴⁶⁰ Буквально заимствовано у Galen De temperament, I, 8, p. 567 (по Domanski, Op. cit. S. 111).
⁴⁶¹ У Bigne на полях заглавие: "Gustus instrumenta et objecta". У Con. и в других изданиях заглавие этой и двух последующих глав обычное.
⁴⁶² Ср. Aristotle De anima, II, 11, 7; De partib. animal., II, 10.
⁴⁶³ Так поясняет не совсем понятное выражение: πλήν τών ήδη διωρισμένων — Matth. в Var. lect. p. 195. Мысль та, что при виде объектов, знакомых вкусу и осязанию по прежним восприятиям, мы, благодаря памяти сразу и без прикосновения узнаем их вкусовые и осязательные качества.
⁴⁶⁴ Греч, τό ηγεμονικον.
⁴⁶⁵ Ср. то же об органах и объектах вкуса у: Aristotle De partibus animal, I, 11; Galen De usu partium, XVI, 3, 275 (по Domanski, Op. cit. S. 111). Специально о вкусовых ощущениях говорит Аристотель в De anima II, 10.
⁴⁶⁶ Иначе "жирность" (λιπαρότης ). И. Дамаскин добавляет еще девятое качество — вязкость, или клейкость, γλισχρότης· (см. Damasceni Ortbodoxae fidei accurata explicateo, Basileae 1548 г., pag. 134). Те же самые, в общем, виды вкусов, или "вкусовые качества", указывают: Аристотель в De anima II, 10, § 5, Гален, De simplic. medicament. I, 37 и особенно подробно Платон в "Тимее" 65 D-66 С.
⁴⁶⁷ Т.е., из указанных вкусовых свойств.
⁴⁶⁸ Так рассуждает о воде Galen De simpl. medicam. I, 5—8.
⁴⁶⁹ Т.е., тем, что одна в большей, а другая в меньшей степени обладают вяжущим свойством; см. Galen De locis affect. II, 9.
⁴⁷⁰ В лат. "познает в них вкусы, различные по виду". У Дамаскина вся эта глава заимствована из соч. Немесия буквально (с некоторыми пропусками): см. "Точное изложение православной веры", стр. 90 по рус. пер. А. Бронзова.
⁴⁷¹ В D. I на полях дается особое определение слуха как способности, действующей при посредстве особой слуховой "пневмы" (Matth. var. lect. p. 197).
⁴⁷² Точнее: густоту, βαρύτητα.
⁴⁷³ Т.е., равномерность и неравномерность, или, по Аристотелю, нежность и грубость звука (De aaima II, 11, § 2); у Платона — мягкость и резкость ("Тимей", р. 67).
⁴⁷⁴ Эти же качества звуков голоса перечисляют: Aristotle в De anirna, II, 11, § 2, Платон в "Тимее" р. 67 В и Galen в De Hippocr. et Plat. decretisV, 3 (см. Domanski, S. 112).
⁴⁷⁵ To же буквально читаем у Дамаскина (указ. соч. стр. 89); ср. Aristotle De partibus animal. I, 11 и Galen, De usu partium, XVI, 6.

Назад   Вперед