Хасмонейское царство - великие ожидания и горькие разочарования

"Он расширил границы для своего народа и правил страной... Он обеспечил мир в стране и Исраэль был обрадован" (1 Макк. 14:4 и ел.) - эти восторженные слова, посвященные основателю Хасмонейского государства (143-63 гг. до н.э.) Шимеону, выражали те великие надежды, которые связывались с победой и возрождением своей государственности. Но очень скоро, уже при Шимеоне, стали пробиваться ростки разочарования, которое усилилось при его преемниках Йоханане Гиркане (134-104 гг. до н.э.), Аристобуле (104-103 гг. до н.э.), но особенно при Александре Йан-нае (103-76 гг. до н.э.), вызванное двойственностью и противоречивостью действий Хасмонейских правителей.

Начатое уже в ходе войны против Сирии расширение границ Гражданско-храмовой общины было продолжено независимым Хасмонейским государством, охватившим при Александре Йан-нае не только Иудею, Шомрон и Галилею, но также значительную часть Заиорданья, напоминая своими размерами государство Давида-Шеломо, что не могло не вызвать гордости народа и одобрения им действий своих правителей. Расширение границ Хасмонейского государства, включение в его состав плодородных и хорошо орошаемых земель Шефелы, Шомрона и Галилеи содействовали расцвету сельского хозяйства. В письме Аристея (см. ч. IV) с похвалой говорится о том, что

"Страна [Исраэль] густо засажена множеством оливковых деревьев и злаками и... также виноградниками и есть в изобилии мед... Есть также скот различный в большом количестве и тучные пастбища для него" (112).

Включение в состав Хасмонейского государства ряда городов с преимущественно греческим населением и богатым опытом ремесленного производства содействовало расцвету ремесел, а завоевание портовых городов Ашкелон, Яффо и других способствовало подъему торговли, особенно внешней, о чем свидетельствует тот же источник:

"Страна хорошо приспособлена не только для сельского хозяйства, но также для торговли, города богаты ремеслами и в них имеются все заморские товары" (Аристей, 114 и ел.).

Но включение в состав еврейского государства обширных территорий с многочисленным нееврейским эллинизированным населением неизбежно должно было привести к усилению эллини-заторских тенденций, особенно заметных в системе государственного управления.

Система самоуправления Гражданско-храмовой общины, отвечающая нуждам небольшой общины под властью чужой державы, не могла удовлетворить потребности сравнительно большого территориального государства. Поэтому вполне понятно и оправданно, что Хасмонеи организовали свою власть как монархию и Александр Йаннай принял титул "царь". Но в глазах многих хасидим это было нарушением традиции, согласно которой царем в Исраэлье должен быть Давидид:

"Умножающий спасения царя Его и творящий милость для мессии Его, для Давида и потомства его навечно" (Пс. 18:51/77:57).

Не меньшую тревогу и недовольство вызвало то, что Хасмонеи организовали аппарат управления и двор по эллинистическому образцу, создали наемное войско из инородцев, а Аристобул даже принял официальное звание "филэллин".

Было бы неточно назвать государство Хасмонеев чисто эллинистическим государством, ибо в нем имелись также элементы, коренившиеся в древнееврейской государственной традиции, в устройстве Гражданско-храмовой общины. Речь идет о Санхед-рине (Синедрионе), преемнике совета старейшин в царстве Йеху-да и Гражданско-храмовой общине. Санхедрин состоял из 70-71 члена из числа священников, левитов и писцов-мудрецов. Во главе Санхедрина, заседавшего в Иерусалимском храме, стоял первосвященник этого храма, а его помощником был "отец суда" (аб бейт дин) из числа наиболее авторитетных мудрецов. Санхедрин был высшим судебным органом не только государства Хасмонеев, но всего еврейского мира. Он обладал правом окончательного решения по наиболее тяжким уголовным, бытовым, политическим и религиозным делам, а также законодательной властью.

Поскольку основой еврейского законодательства и судопроизводства была Тора, то Санхедрин был наделен также преимущественным правом толкования Торы и разработки дополнений к ней с учетом изменившейся реальности. Поэтому Санхедрин играл значительную роль в создании так называемой "Устной Торы" (тора шеба ал пе), (то есть созданного вначале устно, затем записанного объяснения и дополнения законов Торы) и в процессе канонизации Танаха (см. ч. IV), во всей религиозно-идеологической жизни той поры, которая во многом определялась тем, что Йосеф Флавий назвал

"...тремя школами мысли среди евреев с разными взглядами на человеческие дела" (Древн. ХШ:171).

То, что Йосеф Флавий, стремясь использовать привычную античному читателю терминологию, назвал философскими школами - цадокеи, или саддукеи, фарисеи и эссены, или эссеи, - в действительности школами не было. Это были религиозно-политические течения, разные по социальному составу, взглядам, месту в обществе и воздействию на него.

Религиозно-политические взгляды цадокеев, которые, судя по самоназванию/названию, считали себя преемниками рода иерусалимских первосвященников Цадокидов и объединяли в своих рядах главным образом верхи иерусалимского жречества и нежреческой знати, отличались заметной амбивалентностью.

С одной стороны, цадокеи, как и подобает жрецам, были убежденными традиционалистами и отвергали все то новое, что появлялось в послепленном иудаизме - учение о посмертном воскресении, ангелах и другое, но главным образом устную традицию и признавали лишь авторитет письменной Торы, Танаха (Йос. Фл. Древн. XIII: 173 и др.). Но с другой стороны, цадокеи провозглашали решающую роль свободы человеческой воли и отрицали божественное предопределение, что сочеталось у них с готовностью принимать греческий язык, образованность и образ жизни, поддерживать Хасмонейских царей, а позже римлян.

Такая амбивалентность цадокеев была, видимо, порождена не их "всеядностью", беспринципностью и склонностью к компромиссам, а коренилась в их жестком традиционализме, в убежденности, что безусловная верность письменной Торе делает их совершенно неуязвимыми против внешнего, чужого воздействия. Цадокеи устранились от участия в разработке устной традиции и направили свои усилия на создание новых религиозных и светских произведений преимущественно на древнегреческом языке. Цадокеи, несомненно, воздействовали на процесс оформления Танаха, и, может быть, благодаря им, в Танах были включены такие спорные произведения, как кн. Песня Песней, Кохелет (кн. Екклезиаста) и другие (см. ч. IV).

Обозначение "фарисеи" восходит к древнееврейскому слову перушим ("обособившиеся, отделившиеся"). Весь вопрос в том, от кого фарисеи считали себя и хотели чтобы их считали отделившимися - то ли от Хасмонеев, как предполагают одни исследователи, то ли от простого народа, как думают другие? Но может быть, они были фарисеями в силу своей организационной обособленности в еврейском обществе? Последнее предположение подкрепляется имеющимися данными о фарисеях: их было ок. 6000 человек, в основном жители небольших и средних городов, ремесленники, торговцы, но главным образом представители городской интеллигенции - писцы, учителя, мудрецы и другие, организованные в ячейки по месту жительства. Члены этих ячеек называли друг друга хабер ("соратник, товарищ"), чем они действительно выделялись из окружавшего их общества.

Под влиянием христианского Нового завета, в котором фарисеи изображены лицемерами, двуликими обманщиками и т.д., слово "фарисей" в современных языках приобрело отрицательное значение, совершенно не соответствующее истинному характеру этого религиозно-политического течения. Фарисеи древности не были "фарисеями", а были людьми с отчетливыми религиозно-политическими взглядами и целями, сутью которых было стремление укрепить иудаизм путем приспособления его к изменившимся условиям жизни и тем самым придать ему большую действенность в качестве основы национально-культурной идентичности еврейского народа.

Фарисеи не отвергали еврейскую государственность, даже Хасмонеев, и были готовы с ней сотрудничать, даже играть в ней руководящую роль, как это имело место в дни правления царицы Александры Шеломит (76-67 гг. до н.э., Йос. Фл. Древн. ХIII:405 и ел.). Но государство, даже "свое", было в глазах фарисеев лишь средством и условием, правда благоприятным, но не решающим, для осуществления основной цели - сохранения и укрепления национально-культурной идентичности своего народа. Основным и определяющим средством для этого, по мнению фарисеев, были жесткий партикуляризм и верность Торе. Но это средство могло быть действенным только в том случае, если Тора будет приведена в соответствие с условиями и требованиями конкретной реальности. Поэтому безусловная верность письменной Торе сочеталась у фарисеев с активным, решающим участием в создании устной Торы.

Фарисеи были носителями многих новых представлений в пос-лепленном иудаизме - эсхатологии и мессианства, подчеркивая, что приход мессии откладывается из-за греховности людей и будет приближен соблюдением ими Торы. Они признавали воскресение из мертвых после Судного дня, ангелологию и демонологию, верили в божественное предопределение, считали, что "...некоторые события совершаются по [божественному] определению, но не все" (Йос. Фл. Древн. XIII: 172). Фарисеи уделяли основное внимание законотворчеству, разъяснению и дополнению законов письменной Торы, что определяло их ведущую роль в Санхедрине, в системе образования и их огромное воздействие на процесс оформления Танаха.

Достоверность рассказанного Йосефом Флавием о цадокеях и фарисеях никогда не подвергалась сомнениям. Зато сообщаемое им (и Филоном Александрийским) об эссенах - о безбрачии среди них и аскетическом образе жизни, отказе их от рабовладения, оружия и войн, о бытовавшей среди них общности имущества и т.д. (Йос. Фл. Иуд. война 11:119-161 и др.), казалось столь непривычным и столь не соответствующим нормативному иудаизму, что нередко высказывались сомнения по поводу достоверности этих сведений.

Эти сомнения начали рассеиваться уже в 1910 г., когда С.Шех-тер опубликовал найденную в генизе Каирской синагоги древнюю рукопись, названную "Дамасский документ" и содержащую устав некой общины, во многом соответствовавшей рассказанному Йосефом Флавием и Филоном Александрийским об эссенах. Но окончательно все сомнения отпали, когда в 1947 г. на северо-западном берегу Мертвого моря, в окрестности Хирбет Кумрана было сделано одно из самых значительных открытий в истории археологии и эпиграфики, были найдены свитки Мертвого моря, насчитывающие в настоящее время ок. 40 тыс. фрагментов от примерно 600 сочинений.

Хотя в последнее время не без некоторого основания высказывается мнение о том, что далеко не все сочинения этой обширной библиотеки были созданы эссенами (Н.Голб, Л.Шифман и др.), нет сомнения в том, что большая часть свитков эссенского происхождения. Свитки Мертвого моря подтверждают и дополняют ранее известное об эссенах, но не разрешают все связанные с ними загадки, даже выдвигают новые.

Загадочной остается этимология и семантика слова "эссены-эссеи", но наиболее вероятным представляется мнение, что это гре-цизированная передача слова хасид. Это, очевидно, было название, даваемое им окружающими, которые видели в эссенах преемников хасидим времени Хасмонейской войны. Сами эссены называли себя "Новым союзом (или заветом)", "Сынами света", "Сынами Цадока", "Общиной избранников Бога", "простецами", "нищими" и т.д., выражая этими самоназваниями не только свои социально-религиозные взгляды, но также свое сознательное стремление быть обособленной от народа общиной.

Эта община возникла, видимо, во второй половине II в. до н.э., когда священник, который в текстах назван Учитель праведности, а имя которого могло быть Цадок, ушел со своими последователями в пустыню Мертвого моря, спасаясь от преследований Нечестивого священника. Последнего многие исследователи отождествляют с Александром Йаннаем или другими Хасмоней-скими правителями. Уход в пустыню был, возможно, обусловлен не только преследованиями, а главным образом стремлением Учителя праведности обособить своих приверженцев от внешнего мира, дабы осуществить свои социально-религиозные представления, которые были столь отличны от нормативного иудаизма. Этой цели была подчинена организация эссенской-кумранской общины, основными принципами которой были общность имущества, обязательный совместный труд и совместное потребление, жесткая коммунальность всей жизни, отчетливо сформулированная в одном из пунктов Устава общины:

"Все, кто добровольно изъявляет готовность придерживаться истины Бога, должны принести в общину Бога все свое знание, всю свою силу и все свое имущество" (1:11-12).

Другой пункт Устава (VI:2) с не меньшей категоричностью провозглашает:

"Пусть младший слушается старшего относительно труда и денег",

т.е. строгую субординацию и безусловное подчинение и послушание рядовых членов общины старшим, которые назывались "надзиратель (мебакер) над работами".

Два основополагающих принципа определяли поведение общинников и общины по отношению к внешнему миру. Первым было стремление к максимальному обособлению от внешнего, по своей сущности плохого и греховного мира, даже если он еврейский-иудаистский, о чем свидетельствует формула

"...отделиться от сообщества людей Кривды..." (Уст. У:1-3 и др.).

Второй устанавливал, что это обособление должно непременно быть добровольным, что находит свое подтверждение в термине митнаддебим ("добровольно посвящающие себя, добровольно вступающие"), которым обозначались новиции, т.е. поступающие в общину.

Именно сочетание этих двух принципов определяло сложность приема новых членов в общину. Каждый изъявивший желание присоединиться к общине подвергался проверке его внутренней готовности принять на себя бремя быть общинником, его преданности идеалам и порядкам в общине. Затем он проходил двухлетний испытательный срок с проверками в конце каждого года и лишь в итоге благополучного завершения испытательного срока новиции становился полноправным членом общины.

Основой религиозного учения эссенов-кумранитов было дуалистическое представление о двух сотворенных Богом духах:

"...Бог сотворил человека для владычества над миром и положил ему два духа, чтобы ими руководствоваться до срока Его проверки. Это духи Правды и Кривды. В истоке света - происхождение Правды, и из источников тьмы возникает Кривда... И Бог сотворил духов света и тьмы и на них основал всякое действие" (Уст. III: 17 и ел.).

Из-за наличия двух духов мир разделен на два царства - на царство света, правды и добра, к которому принадлежат Сыны света, т.е. члены общины, и на царство тьмы, кривды и зла, к которому принадлежат Сыны тьмы, т.е. все не принадлежавшие к общине, в том числе и евреи.

Сразу после опубликования первых кумранских текстов встал вопрос об истоках этого дуализма, и было высказано мнение о влиянии зороастрийского дуализма древних персов на учение кумранитов. Не приходится отрицать влияния зороастризма на пос-лепленньш йахвизм, но было бы ошибочным искать в нем единственный источник дуалистической концепции эссенов, ибо между зороастрийским дуализмом и эссенским дуализмом есть сущностное различие. В зороастризме бог света и добра Ахурамазда и бог тьмы и зла Анхро-Майньо - изначально единственные божества, никем не созданные и все создавшие, тогда как эссенский дуализм, оставаясь в рамках йахвистского единобожия, признавал, что оба противоположных духа есть творения одного и единственного Бога.

В Танахе, в йахвизме следует искать также истоки другого основополагающего принципа учения эссенов-кумранитов, их убежденности во всевластии божественного предопределения:

"От Бога знаний [происходит] все сущее и будущее, и еще до их бытия Он предначертал все их планы" (Уст. 111:15 и ел.).

Однако детерминизм эссенов-кумранитов не следует переоценивать, ибо признание божественного предопределения сочеталось у них, как во всем Танахе, с признанием свободной воли человека, что находит свое выражение в обозначении членов общины как

"избирающих путь, каждый соответственно своему духу" (Уст. IX:.17-18).

Более того, эссены-кумраниты были убеждены, что выбор людьми правильного пути и присоединение их к Сынам света, т.е. к общине, есть важнейшая предпосылка для приближения прихода мессии.

Мессианские представления занимали значительное место в учении эссенов-кумранитов. В учении общины большое внимание уделялось священной сорокалетней войне между Сынами света и Сынами тьмы, в которой принимают участие также космические и божественные силы и которая завершается победой Сынов света, что приводит к наступлению Судного дня и тем самым к приходу мессии. Эссены-кумраниты ожидали приход двух мессий - священнического мессии от Ахарона и мирского мессии от Исраэльа (Уст. ГХ:11 и др.) в обозримом будущем. В мессианских представлениях эссенов-кумранитов важное место отводилось также Учителю праведности, о котором сказано:

"...пока не встанет Учитель праведности в конце дней" (Дам. док. IV: 10-11).

Это изречение, возможно, указывает на ожидание воскресения из мертвых основателя общины, которому в их мессианских представлениях, может быть, была уготована роль провозвестника мессий, аналогичная той, что в христианстве занимает Иоанн Креститель.

Это далеко не единственная точка соприкосновения между эссенами-кумранитами и их учением и ранним христианством и его учением. Однако эссены-кумраниты не были ранними христианами, их учение также не было единственным или основным источником христианства, а лишь одним из его источников. Главное и принципиальное различие между ранними христианами и эссенами-кумранитами состояло в том, что первые порвали с иудаизмом, ушли из него, тогда как эссены-кумраниты, при всех их отклонениях от нормативного иудаизма, не только оставались в нем, но даже принимали участие в драматическом, трагическом завершении древней истории евреев, истории времени Танаха.

Назад   Вперед