Раздел 9. Гражданско-храмовая община - осуществленная надежда

Создание своей государственности всегда бывает начинанием трудным и сложным. Эти трудности многократно возрастают, когда речь идет о воссоздании утраченной государственности, ибо оно должно происходить, как правило, на пространстве, уже занятом другой государственностью. Поэтому воссоздание народом своей утраченной государственности явление не частое в мировой истории, при осуществлении (или неосуществлении) которого особо значительна роль субъективных факторов - намерений и действий людей.

Это подтверждается опытом древних евреев, ибо в воссоздании их государственности, так называемой "Гражданско-храмовой общины", принимали участие три различные социально-политические и идеологически-религиозные силы, каждая со своими побуждениями и намерениями. Одной из этих сил была Персидская мировая держава, которая в 539 г. до н.э. разгромила Нововавилонскую державу и завладела Ближним Востоком. Годом позже основатель Персидской мировой державы Кир II издал указ, разрешивший депортированным вернуться в Иерусалим и восстановить Храм:

"Кто есть среди вас [евреев], из всего Его [Бога] народа, да будет его Бог с ним, пусть идет в Иерусалим, что в Йехуде, и строит дом Йахве, Бога Исраэля..." (Эзра 1:3 и ел.).

Указ Кира II был обусловлен персидскими имперскими военно-политическими интересами и потребностями - заполучить на подступах к не завоеванному еще Египту опорную базу. Но он соответствовал также жизненным интересам части древних евреев. Указ Кира II, как и последующие указы персидских царей, не создал Гражданско-храмовую общину, не был единственной или основной породившей ее силой, но все вместе они образовали ту необходимую государственно-правовую основу, без которой и вне которой другие две силы не могли бы действовать.

Указ Кира II предусматривал не принудительно-обязательную, организованную властями репатриацию всех депортированных, а добровольное возвращение в Йехуду тех индивидов и "домов отцов", которые этого желали. Поэтому репатриация осуществлялась постепенно на протяжении почти ста лет. В источниках упоминаются репатриации под руководством Шешбаццара (Эзра 1:11), Зерубавеля (Эзра 2: 2; Нех. 7:7), Эзры (Эзра 8:1 и ел.) и Нехемйи (Нех. 2:3 и ел.), но было, по-видимому, много других. В репатриациях участвовали далеко не все депортированные, а лишь желавшие этого. Среди репатриантов преобладали люди молодые, не обремененные семьями, и представители социально-интеллектуальной элиты - Зерубавел был из дома Давида, Эзра принадлежал к роду иерусалимских первосвященников Цадокидов, Нехемйа был представителем знати - и другие, наиболее захваченные идеологией или теологией надежды.

Третьей силой, принимавшей самое деятельное участие в воссоздании государственности, были оставшиеся/оставленные в Йехуде, объединившиеся в территориальные, локальные образования. В отличие от репатриантов, которые именовали себя "сыны пленения" (беней хаггола), "возвращающиеся из пленения, изгнания" (ха олим мишшеби хаггола) и т.д., они обозначали себя по формуле: мужи + название местности, например "мужи Нетофы" и другие. Это оправдывает их обозначение термином "общности, названные по местностям". Присоединение к возникающей общине жителей Гивеона, Бейт-Эля, Нетофы, Анатота и других городов Северной, не разрушенной и не обезлюденной вавилонянами Йехуды также было выборочным и добровольным, определенным решением отдельного индивида и/или семьи. Так, например, из 4-6 тыс. жителей Гивеона к общине присоединились лишь 95 мужчин (Нех.7:24 - Эзра 2:20).

В двухвековой истории Гражданско-храмовой общины можно выделить два основных периода: возникающей общины от указа Кира II и первой репатриации в 538 г. до н.э. до прибытия Эзры и Нехемйи в середине V в. до н.э. и сложившейся, оформленной Гражданско-храмовой общины от середины V в. до н.э., до завоевания Йехуды Александром Македонским в 332 г. до н.э. и позже до гонений Антиоха IV Эпифана.

Первый период, как любое начало, особенно столь сложное, как воссоздание утраченной государственности, отличался большими трудностями. Об этом говорили прибывшие из Йехуды еще в 445 г. до н.э., почти сто лет после начала восстановления:

"Оставшиеся, которые остались от пленения там в стране в великом бедствии и позоре..." (Нех. 1:3).

Сказывалась малочисленность возникающей общины, которая, согласно списку ее членов ранее середины V в. до н.э. (Нех. 7 = Эзра 2), насчитывала 42 360 человек, что составляло ок. 13-15% от всего населения Йехуды того времени. К тому же общинники населяли не компактную территорию, а три обособленных друг от друга анклава - вокруг Иерусалима, в Приморской равнине и в долине Иордана, между которыми, но также внутри которых находились поселения не членов общины. Возникающую общину раздирали также острые социально-экономические противоречия. О них рассказано в книге Нехемйи:

"И был крик большой средь народа и его женщин на братьев своих иудеев" и первые говорили: "И теперь, как плоть наших братьев [богачей] - наша плоть, как сыны их - наши сыны, и вот мы вынуждены отдавать наших сыновей и наших дочерей в рабы, и нет у нас средств, и поля наши, и виноградники наши у других" (Нех. 5:1 и ел.).

Но наибольшие трудности были у возникающей общины с окружившими ее различными этнополитическими образованиями, особенно с жителями провинции Самерина (Шомрон). Причиной тому были не только неминуемые подозрения и опасения последних в связи с возрождением государственности евреев, но также неопределенность административного статуса возникающей общины. Персидские власти сохранили введенный еще вавилонянами порядок, согласно которому большая часть Йехуды входила в состав провинции Самерина. Соответственно возникающая община в административном отношении была подчинена областеначальнику Самерины, что противоречило наличию у нее некоторого самоуправления в вопросах религиозно-культовых, правовых и других. Это персидскими властями официально не утвержденное самоуправление осуществлялось советом "старейшин иудеев" (Эзра 5:5 и др.) и предводителями репатриантов Шешбаццаром и Зерубавелом, из коих второй, вне всякого сомнения, был из дома Давида (1 Хрон. 3:19 и др.).

Присутствие в руководстве возникающей общины Давидида неизбежно усугубляло подозрения и опасения руководства провинции Самерина. Оно видело в самом факте возвращения и возрождения государственности, но особенно в разрешении персидских властей восстановить Иерусалимский храм, выражение особой благосклонности персидского царя к возникающей общине и, главным образом, особой милости бога Йахве к ней. Чтобы приобщиться к данной божественной и царской благосклонности и пользоваться ее благами, но главное, чтобы сохранять административный контроль над общиной, руководство шомронитов обратилось к "Зерубавелу и главам отцов", т.е. к руководству общины, с просьбой разрешить им участвовать в возведении храма, ибо

"...как вы, и мы обращаемся к вашему Богу, и Ему мы приносим жертвы с времен Эсар-Хадцона, царя Ассирии, который переселил нас сюда [на территорию бывшего царства Исраэль]" (Эзра 4:2).

Шомрониты не грешили против правды, когда они указывали на свою почти еврейско-йахвистскую принадлежность. Но когда руководство возникающей общины отвергло притязания шомронитов, они отправили персидским властям аитна ("жалоба, донос"), в которой подчеркивали, что они вовсе не евреи-йахвисты. Шомрониты напоминали, что Иерусалим всегда был мятежным городом, и предупреждали, что "...если этот город [Иерусалим] будет достроен и стены его восстановлены, то после этого не будет у тебя [персидского царя] владения в Аварнахаре [сатрапия Сирия]" (Эзра 4:16). Эта жалоба-донос при всей ее абсурдности возымела успех, так как соответствовала болезненной подозрительности царя Камбиза II (530-522 гг. до н.э.), издавшего указ о приостановлении строительства Иерусалимского храма.

Строительство храма было возобновлено в 522 г. до н.э. после прихода к власти Дария I, издавшего указ (Эзра 6:1 и ел.), не только разрешивший строительство, но предусмотревший также помощь царской казны в сооружении храма, проведении культа и суровое наказание всякому, кто воспрепятствует этому строительству. В 515 г. до н.э. Второй Иерусалимский храм был построен, освящен "...с радостью" (Эзра 6:14), омраченной тем, что на церемонии освящения не присутствовал Зерубавель, долголетний предводитель общины и один из организаторов строительства храма.

В современной библеистике высказываются разные догадки о причинах внезапного исчезновения влиятельного Давидида. Вполне возможно, что главной причиной стало как раз его происхождение, придававшее Зерубавелю особый авторитет среди части общинников, что вызывало подозрение персидских властей. С уходом Зерубавеля с исторической арены исчезли надежды на возрождение царства Давидидов. Тем самым была снята одна из помех для оформления возникающей общины как Гражданско-храмовой. Но надежды на возрождение царства Давидидов не исчезли совсем из жизни и мечтаний еврейского народа, они лишь переместились из области реальных ожиданий на просторы эсхатологических-мессианских видений (см. ч. III-IV).

После 515 г. до н.э. и до прибытия Эзры в Иерусалим в 458-457 гг. до н.э. наступает молчание источников, которое едва ли было случайным. Оно, возможно, объясняется тем, что на протяжении этого времени, по мнению современников, в жизни возникающей общины и ее членов не происходило ничего значительного, достойного быть упомянутым, записанным. Но жизнь продолжалась, в ней намечались изменения, особенно в демографической сфере - численность членов общины возросла до 150 тыс. человек, т.е. увеличилась почти в четыре раза, количество населенных членами общины городов возросло до 44, т.е. в 2,7 раза, причем эти города находились не только в трех старых анклавах общины, но образовали три новых анклава в Шефеле, в горах Йехуды и в Негеве. Как и прежде, поселения общины не охватывали всю Йехуду и не образовывали в ней компактную территорию.

Однако зазоры между анклавами заметно уменьшились, и численность членов общины по отношению ко всему населению Йехуды уже составляла около 60-70%, что не могло не сказаться на ее положении. Теперь она представляла собой силу, способную играть заметную роль в ближневосточной части Персидской державы, где в середине V в. до н.э. усилились центробежные устремления, угрожавшие существованию державы. В этом историко-политическом контексте становится понятным указ персидского царя Артаксеркса I от 458^57 гг. до н.э. Он разрешил новую репатриацию из Вавилона и сбор средств для репатриантов, предусмотрел обеспечение нужд культа Иерусалимского храма за счет царской казны, освобождение храмового персонала, а возможно, и всех членов общины от податей в пользу персидской казны, предоставление общине права собственной юрисдикции и назначения собственных судей,

"...чтобы они судили весь народ в Аварнахаре, всех знающих законы Бога твоего [Эзры], а кто не знает, тех учите" и наказание всех, "кто не исполнит закон Бога твоего и закон царя..." (Эзра 7:11 и ел.).

Этот указ был поворотным пунктом в истории Гражданско-храмовой общины - началом ее перехода от стадии общины возникающей в стадию сложившейся, оформленной общины. Тому содействовали новшества этого указа - освобождение членов общины от податей, предоставление ей своей юрисдикции и иные, которые придавали ей большую самостоятельность и обособляли от окружавших ее социально-политических образований, главным образом от шомронитов. Во главе общины был поставлен человек, официально назначенный персидским царем и наделенный обширными полномочиями, - Эзра, сын Серайи из рода иерусалимских первосвященников, священник и писец, происхождение и положение которого приумножили его авторитет.

Эзра прибыл в Иерусалим с большой группой репатриантов, среди которых было много специально подобранных жрецов, особенно левитов (Эзра 8:15 и ел.). Возможно, он намеревался осуществить "реставрационный план", изложенный в книге Йехезкеель (40:48), и установить диархию, т.е. двоевластие, из первосвященника Иерусалимского храма и из светского предводителя (носи'), или теократию, признающую власть Бога, которую от его имени осуществляет первосвященник. Это предположение подтверждается деятельностью Эзры, которая была посвящена следующим основным аспектам: оформлению и усовершенствованию обрядности в Иерусалимском храме, организации его жречества (Эзра 7:23 и ел.), составлению или руководящему участию в составлении Торы (см. с. 363-366) и расторжению смешанных браков не только среди нежреческих "домов отцов", но также среди жречества, включая Цадокидов (Эзра 10:2 и ел.).

Это была выраженная партикуляристская ориентация, усугубленная характером Эзры, его нетерпимостью, неспособностью к компромиссам, абсолютной убежденностью в своей правоте и недопущением даже мысли о возможности другой правды. У Эзры были несомненные заслуги в оформлении Гражданско-храмовой общины и еще большие в становлении Танаха. Но такая направленность его деятельности привела к обострению противоречий в самой общине и к осложнению ее отношений с окружающим миром. В Йехуду был направлен Нехемйа.

Нехемйа, сын Хахалйи, из йехудитской знати, занимал при дворе персидского царя Артаксеркса I высокую придворную должность царского кравчего (Нех. 1:11), предоставившую ему возможность непосредственного общения с царем. Нехемйа воспользовался этой возможностью и обратился к Артаксерксу I с просьбой отправить его в Йехуду. Персидский царь, озабоченный обстановкой там, послал Нехемйу в качестве официально назначенного пеха ("областеначальник"). В современных исследованиях преобладает мнение, что персидский царь в 445 г. до н.э. назначил Нехемйу пеха провинции Йехуда. Однако этому мнению противоречит формула обозначения должности Нехемйи -

"...с того дня, когда мне повелено быть их пеха в стране Йехуда" (Нех. 5:14).

Слово пеха как обозначение областеначальника в персидских официальных текстах и в Танахе, как правило, приводится в сочетании с названием соответствующей области. Но в формуле обозначения Нехемйи слово пеха сочетается не с топонимом, а с местоимением третьего лица множественного числа, заменяющего в данном случае слово "народ" или "евреи", т.е. связан с этнической общностью. Если учитывать, что Гражданско-храмовая община и Йехуда были величинами не тождественными, а различались по своим демографическим и территориальным данным, то правомерно предположить, что в 445 г. до н.э. Нехемйа был официально назначенным персидским царем первым пет Гражданско-храмовой общины. Тогда же, очевидно, Йехуда была выделена из провинции Саме-рина в отдельную провинцию Йехуд, чему доказательством могут служить многочисленные печати с надписями "йехуд", "йехуд пахва" и другие.

Правомерность данного предположения подтверждается всей многолетней (445-432, 432-413 гг. до н.э.) деятельностью Нехемйи в качестве "их областеначальника". В ней нет ни одного мероприятия или начинания, обращенного к провинции Йехуд, а все без исключения обращены к Гражданско-храмовой общине, что было бы невозможным, если бы Нехемйа был областеначальником провинции. Первым начинанием Нехемйи, которое он считал своей главной задачей, было укрепление Иерусалима, ибо в древнем мире основным доказательством и подтверждением устроенности и прочности какого-либо социально-политического образования было наличие у него укрепленного центра. Именно поэтому противники общины Санбаллат, родоначальник династии наследственных областеначальников Самерины, "Товйа, аммонитский раб", видимо, областеначальник Аммона из древнего йехудитского рода, и "араб Гешем" (Нех. 2:19), вероятно правитель вассального от Персии государства на юге от Исраэля, всеми способами - доносами, военными угрозами и т.д. - пытались воспрепятствовать строительству Иерусалимской стены. Но благодаря добровольному труду членов общины стена была сооружена в кратчайший срок.

Следующим начинанием Нехемйи было создание вооруженных сил Гражданско-храмовой общины, состоявших из ополчения общинников, которое созывалось уже при строительстве стены, и из "юношей моих (не арай)". Последние, вероятно, образовали постоянный военный отряд из молодых членов общины и находились в прямом подчинении у Нехемйи (Нех. 4:7,17 и ел.).

Иерусалим в пределах построенной стены оказался малонаселенным, и Нехемйа переселил туда каждого десятого члена общины и

"...благословил народ всех людей, которые добровольно согласились жить в Иерусалиме" (Нех. 11:2).

В результате население Иерусалима увеличилось примерно до 15 тыс. человек, и он стал самым большим городом Гражданско-храмовой общины.

Только этой общины, а не всей провинции Йехуд касался также острый социально-экономический кризис, вызванный имущественным расслоением и ростовщичеством, вследствие чего общинники жаловались:

"...мы вынуждены отдать своих сыновей и дочерей в порабощение и нет у нас средств и наши поля и наши виноградники у других" (Нех. 5:5).

Это вызвало острое недовольство в общине, в которой были сильны эгалитарные устремления (Нех. 5:5). Такой кризис был весьма опасен для окруженной врагами Гражданско-храмовой общины, и для его преодоления Нехемйа обратился к древнему закону о шемитта ("снятие задолженностей"), согласно которому (Втор. 15:2 и ел.) в каждый седьмой год должны быть отменены все задолженности, возвращены заложенные за долги земли и освобождены долговые рабы из евреев.

Эта реформа, несомненно, смягчила противоречия в Гражданско-храмовой общине, обладавшей своеобразным построением из трех опор - "дома отцов", города и храма. Возникший в условиях пленения "дом отцов" (бейт 'абот) играл огромную роль в Гражданско-храмовой общине. Утвержденная генеалогиями принадлежность к нему была правовой предпосылкой для вхождения индивида и/или семьи в Гражданско-храмовую общину, для владения наделом земли и т.д. Предводители "дома отцов" играли ведущую роль в самоуправлении общины, ее общественной и политической жизни.

Второй опорой Гражданско-храмовой общины был город (ир), имевший самоуправление, которое осуществлялось старейшинами и судьями (Эзра 10:14; Рут 4:2 и др.), а в экстренных случаях созывалось собрание всех горожан (Иуд. 6:16 и др.). Органы городского самоуправления выполняли фискально-административные функции, а также могли вмешиваться в дела "домов отцов", как, например, при расторжении смешанных браков (Эзра 10:14) или в случае утверждения преимущественного права на выкуп кровного родственника (геулла) (Рут 4:2 и ел.) и другие.

В состав Гражданско-храмовой общины входило значительное число городов, и поэтому неизбежен вопрос о месте и роли Иерусалима среди этих городов и в самой общине. Иерусалим как избранное Богом место для его храма и как столица избранной Богом династии Давида был средоточием и воплощением всех надежд депортированных. Но не только воспоминания о славном прошлом города и надежды на его великое будущее определяли место Иерусалима среди других городов общины, а главным образом его настоящее. Иерусалим был отлично укрепленным и самым многолюдным городом в общине, в нем находился храм, единственный не только в общине, но почти во всем еврейском мире, и действовали органы общинного самоуправления. Поэтому Иерусалим был административным и религиозно-духовным центром Гражданско-храмовой общины, однако не подменял ее.

Третьей опорой Гражданско-храмовой общины был Иерусалимский Храм. Как зримое проявление милости Бога и благорасположения персидских царей, он мог объединить разрозненные и постепенно возвращающиеся "дома отцов" репатриантов и присоединившиеся к общине "коллективы, названные по местностям", стать одновременно объединяющим началом общины и ее обрамлением. Но в отличие от Первого Иерусалимского Храма, выполнявшего не только религиозно-культовые функции, но также политические, Второй Иерусалимский Храм, особенно в начале своего существования, выполнял лишь религиозно-культовые функции.

Эти три опоры Гражданско-храмовой общины были различными по своей сущности и по функциям, которые они выполняли. Они образовали не иерархически построенную пирамиду со строгой упорядоченностью властвования и подчинения, а, скорее всего, три концентрические окружности различной величины, расположенные на одной и той же горизонтальной плоскости и уравновешивающие и дополняющие друг друга.

Эти основополагающие особенности оформленной Гражданско-храмовой общины нашли отчетливое выражение в важнейшем из начинаний Нехемйи - введенной по его инициативе конституции общины. Ее преамбула:

"И всем этим мы заключаем соглашение (амана) и на запечатанном пишем [свои имена], наши предводители, наши левиты, наши священники" (Нех. 10:1).

Следующий за ней перечень подписавших глав ("домов отцов") свидетельствует о "демократическом" характере общины. Основной же принцип конституции "...соблюдать и выполнять все повеления Йахве, Господина нашего, все Его предписания и законы" (Нех. 10:30), равно как и ее содержание - запрещение смешанных браков, соблюдение Шабата и другие, - наглядно говорят о роли Храма в Гражданско-храмовой общине.

Теократические тенденции в социально-политическом организме, центром и обрамлением которого был единственный Храм единственного Бога и в котором жречество составляло значительную часть его членов, были неизбежны. В Гражданско-храмовой общине эти тенденции присутствовали всегда, но они особенно усилились после ухода в 413 г. до н.э. Нехемйи, который имел все основания заявить в конце своих воспоминаний-отчета:

"Помяни меня, Бог мой, во благо" (Нех. 13:31),

ибо он сыграл решающую роль в оформлении и укреплении Гражданско-храмовой общины.

Назад   Вперед