Святой Макарий Египетский и Corpus Macarianum

Под именем св. Макария Египетского церковная традиция подразумевает св. Макария Великого, настоятеля одного из четырех монастырей Скита. Он жил в Египте в IV в. (преставился ко Господу в 400-е гг.). Его следует отличать от другого современного ему подвижника — преп. Макария Градскаго, или Александрийского (изречения того и другого часто путаются в рукописях патериков).

Именно из патериков мы получаем основные сведения о биографии св. Макария Великого. Первоначально он стал вести подвижническую жизнь недалеко от мирского селения. Но спустя некоторое время ему пришлось оттуда уйти — жители селения слишком легко переходили от неумеренных восторгов по отношению к подвижнику к самой ужасной клевете и обратно. После этого св. Макарий нашел место совершенно безлюдное, которым был Скит.

Как правило, трудно различить даже между изречениями двух названных Макариев — Великого и Александрийского. Но проблема чрезвычайно осложняется еще и наличием так называемого Corpus Macarianum — большого собрания проповедей и посланий, которые в позднейшей рукописной традиции атрибутируются св. Макарию Великому. Общий объем Корпуса очень велик даже на греческом языке, а восточные версии (сирийская, арабская, грузинская) его расширяют дополнительно. Как показывают современные исследования, основная часть этих сочинений никак не могла принадлежать египетскому подвижнику — слишком многое в них выдает носителя специфически сирийской культуры (это не соответствует известной нам биографии св. Макария, хотя сирийцев среди египетских монахов могло быть не так уж мало) и даже жителя Сирии (некоторые места Корпуса читаются как аллюзии на конкретные исторические события). Впрочем, не надо думать, будто, отказываясь признать Корпус аутентичным произведением св. Макария, мы автоматически отрицаем за ним достоинство святоотеческого творения. О достоинстве любого сочинения говорит, прежде всего, не атрибуция его тому или иному лицу, а его признание Церковью — и это условие в данном случае выполняется полностью. Но и сама атрибуция Корпуса св. Макарию не столь уж абсолютна даже и в рукописной традиции. В арабских рукописях (дошедшая арабская версия Корпуса является переводом сирийской, однако не такой, которая дошла по-сирийски до нас) автором этих сочинений называется некий Симеон. Сознавая всю проблематичность атрибутирования Корпуса св. Макарию, ниже я все-таки буду держаться традиционного именования автора этих сочинений св. Макарием.

Учение Корпуса и мессалианство. Некоторые произведения Корпуса были использованы еретиками-мессалианами (о происхождении названия этой ереси см. главу о Евагрии), которые составили на их основе свой Аскетикон, осужденный на поместном соборе в К.п в 426 г. и затем повторно — на III Всел. соборе в 431 г. в Эфесе. Мессалианам импонировала идея св. Макария о необходимости еще на земле вкусить спасения — но они развивали эту идею по-своему, создавая особую касту как бы уже спасенных людей. Кроме того, мессалианству был в какой-то степени свойственен неправославный дуализм — представление о сообитании диавола в душе человека. Однако, отличие православного учения в этой области от осужденного у мессалиан не так велико, как можно подумать с точки зрения европейского гуманизма. Еретическим является только мнение, будто таковое сообитание есть свойство самой природы человека вследствие ее порчи от грехопадения прародителей. Православное же учение, о котором говорит св. Макарий, отрицают сообитание в душе человека бесов как свойство человеческого естества, но, в то же время, полностью признают его как факт. Различие тут в том, что не всякий факт должен следовать из свойств естества. Естество человеческое не предполагает никакого сообитания бесов, даже и после грехопадения. Но человек стал удобопреклонен ко греху, а через грех к нему уже и открывается доступ бесам, которые в него вселяются. Для того, чтобы изгнать их из сердца, необходима духовная брань — которой и учат святые подвижники. Осуждение Церковью мессалианства никак не сказалось на доверии к Corpus Macarianum.

Ниже мы остановимся на нескольких собственно богословских идеях Корпуса. В основном, они будут относиться к учению о спасении и соответствию принципов аскетической жизни этому учению.

Стяжание Св. Духа и невидимая брань. Ограничимся одной обширной цитатой, в которой сам автор Корпуса как бы сфокусировал свое учение:

"Как мясо без соли загнивает, наполняется великим зловонием и по причине несносного смрада все отвращаются от него и в загнившем мясе пресмыкаются черви, находят там себе пищу, поедают его и гнездятся в нем. Но коль скоро посыпана соль, питавшиеся мясом черви истребляются и гибнут, зловонный запах прекращается, потому что соли свойственно истреблять червей и уничтожать зловоние. Таким же образом и всякая душа не осиянная Св. Духом, не причастная небесной соли, загнивает и наполняется великим зловонием лукавых помыслов. Почему Лице Божие отвращается от страшного смрада суетных помыслов тьмы и страстей, живущих в такой душе. Движутся в ней злые и страшные черви, питаются, гнездятся, пресмыкаются там, поедают и растлевают ее. Ибо сказано: "возсмердеша и согниша раны моя" (Пс. 37), но как скоро душа прибегает к Богу, уверует и испросит себе соль жизни, человеколюбивого Духа, исшедшая небесная соль истребляет в ней страшных червей, уничтожает вредное зловоние и очищает душу действием силы своей. А таким образом, когда истинная соль соделает ее здравою и невредимою, снова вводится она в употребление и служение небесному Владыке. Поэтому и в законе в означение сего Бог повелел всякую жертву осолять солью (Левит. 2: 13). Как в видимом мире, кто обнажен, тот терпит великий стыд и бесчестие, и друзья отвращаются от друзей и родные от своих, если они обнажены, и дети... (сыновья Ноя), так и Бог отвращается от душ, которые не облечены с полным удостоверением в ризу Духа, в силе и истине не облекшись в Господа Иисуса Христа... Если телесная нагота подвергает такому стыду, то кольми паче большим покрывается стыдом и бесчестием страстей та душа, которая обнажена от Божественной силы, не имеет на себе и не облечена по всей Истине в неизреченную, нетленную, духовную ризу Самого Господа Иисуса Христа. И всякий, кто обнажен от оной Божественной славы, столько же должен стыдиться себя самого и сознавать бесчестие свое, сколько устыдился Адам, будучи наг телесно. И хотя сделал он себе одеяние из смоковных листьев, однако же носил стыд, сознавая свою нищету и наготу, посему такая душа да просит у Христа, дающего ризы и облекающего славою в неизреченном свете. И да не делает одеяние себе из собственных помыслов, и да не думает, обольщаясь собственною праведностью, что есть иные ризы спасения.