Влияние Просвещения на Церковь

§104. Всемогущее государство и права Церкви

I. Автономное национальное государство

1. В основе процесса великого распада, ставшего переходным пунктом от церковного средневековья к Новому времени, лежала идея независимого государства (Фридрих II, Филипп IV, Defensor pacis, §65). Независимость в этом случае в первую очередь означала независимость от Церкви (§78). В протестантских и католических государствах и землях практическое осуществление этой идеи послужило началом столетия Просвещения. Государство тогда стало пониматься как воплощение абсолютного разума и абсолютного права, что явилось итогом всех прежних выступлений против претензий Церкви на ведущую роль в государстве. Так родилась идея о всемогущем государстве (преимущественно в форме национального государства), определившая общее направление европейского развития вплоть до второй мировой войны (хотя и сейчас еще развитие этой идеи можно наблюдать как в демократических странах старого и нового образца, так и в коммунистическо-тоталитарных государствах). С тех пор любая деятельность Церкви наталкивалась на противодействие с ее стороны, и поэтому в XIXв. основной своей задачей Церковь видела возрождение в новой форме идеи о «libertas», которая позволила бы ей в рамках всемогущего государства ¹⁸⁴ добиться необходимой свободы действий.

2. Всемогущее государство неоднократно посягало на права Церкви. И следует отметить, что порой почвой для этих посягательств служили практические действия и теоретические соображения самой Церкви. В результате, в конце столетия можно наблюдать проявление беспрецедентного бессилия со стороны Церкви и папства. И когда в конце концов Французская революция разрушила все прежние традиции и авторитеты, то казалось, что мечта Дидро «удавить последнего короля кишками последнего попа» стала реальностью. Сначала был уничтожен орден иезуитов, за ним последовали просветительс кие начинания католических князей в Германии (особенно это относилось к эрцгерцогу Иосифу II), а после всего явилась всеразрушаю щая Французская революция, которая в корне изменила положение дел.

II. Роспуск ордена иезуитов

1. Во всех больших церковных распрях XVIIв. главной целью нападок был орден иезуитов. Это объяснялось тем, что орден иезуитов по сути своей был организацией строго централистской, пропапской и процерковной. Сам по себе орден был непримиримым врагом Просвещения, хотя это не исключает того факта, что богословы общества Иисуса отдавали должное просветительскому духу XVIII столетия. Некоторые из них попали под непосредственное влияние враждебно го им янсенизма (см. ниже), и не всем из них удалось избежать воздействия идей галликанства.

2. Явная вражда против иезуитов усиливалась благодаря целому ряду важных факторов, причиной которых являлась отчасти и сама Церковь. (а) Многое объяснялось той необычайной властью, которой были наделены иезуиты как в делах Церкви, так и вне ее. В их руках была сосредоточена большая часть католического образования; многие члены ордена, будучи княжескими духовниками, имели сильное политическое влияние (особенно это было заметно при дворе Людовика XIV), чем навлекали на себя ненависть все более широких кругов. Испанская корона наделила находившиеся в ведении иезуитов индейские резервации в Парагвае столь обширными привилегиями, что их называли не иначе как «государством иезуитов». Благодаря торговой деятельности Ж. Паризо Делавалета (позже исключенного из ордена) на Мартинике и благодаря необычайно щедрым дотациям, орден иезуитов имел также значительную экономическую власть, вследствие чего некоторые его члены были замешаны в различные не слишком духовные предприятия. (б) Продолжительное воздействие будораживших умы выступлений Паскаля, или, точнее говоря, нашедшие выражение в его полемических трудах идеи янсенизма, который, по его утверждению (§98), успешно развивался в Бельгии, Испании, Австрии и Италии, превратили враждебность по отношению к иезуитам в явление общемировое. (в) Напряженность конфликтов во многом зависела от состояния, в котором находился сам орден,— наблюдалась прямая зависимость остроты конфликта от растущего влияния и могущества ордена. Время от времени играла свою роль и чрезмерная надменность некоторых членов ордена, создававшая трудности ордену в целом (на что жаловался историограф ордена Джулио Чезаре Кордара

3. Такое развитие событий было напрямую связано с враждебными Откровению взглядами части просветительского движения; самостоятельное оформление нового государственного права только способствовало этому. Такое государствен ное право в принципе не признавало какую бы то ни было единую Церковь; для него существуют лишь граждане, исповедующие ту или иную веру и организован ные в общины по местному принципу. Все права на такую «Церковь» государство признает исключительно за собой. В этом случае отчетливо просматриваются не только экономические интересы государства, но и его уверенность в своей ответственности за благосостояние как свое, так и своих граждан, а также ответствен ность за «внутренние улучшения, за мораль граждан... за внешнюю легальность». Для этого государству и требуются Церковь и священнослужители, контролиру емые им для того, чтобы избежать, как это часто формулировалось, злоупотреб лений и суеверий.

К сожалению, янсенисты не замечали, насколько они способствовали распространению вольнодумного безверия; религиозное неповиновение и ригоризм порождали явления прямо противоположные их устремлениям. Вместо возрождения Церкви в ее изначальной полноте и строгости они добились лишь ее унижения. Это очень хорошо понимал Вольтер, открыто выражавший пожелание, чтобы обе церковные партии как можно скорей уничтожили друг друга.

а) Недостатки в деятельности ордена иезуитов часто подвергаются критике, еще чаще они сильно преувеличиваются из слепой ненависти. Но надо признать, что недостатки действительно имели место (§88). В любом случае, эти недостатки не были явлениями случайными, их причину следует искать в характерных особенностях ордена: в активности его деятельности, в его понимании послушания, в отдельных методах воспитания (тайный надсмотр, стремление к внешнему лоску), в политическом мышлении (которому больше свойственна рьяная защита уже существующего, чем дифференцированное признание происходящего), в его неизменном, и в принципе достойном восхищения, миссионерском методе аккомодации (против которого с резкой критикой выступила даже папская курия, §94). Пожалуй, самой роковой для иезуитов оказалась разработанная ими моральная теория (т.н. теория пробабилизма, §98). На самом деле, теория пробабилизма была проникнута духом приспособления к человеческим слабостям, что и послужило поводом для критики ее со стороны людей, глубже воспринимающих религию. Жалобы и свидетельства обоих генералов ордена (Тирсо Гонсалеса де Санталла (1687_1705) в его послании от 1702г. Клименту XI и Микеланджело Тамбурини (1706_1730)) или декрет инквизиции от 26 июня 1680г. говорят сами за себя (в дальнейшем папская курия выступала с критикой теории пробабилиз ма в 1656, 1666, 1679 и 1690 годах).

Но, само собой разумеется, критикуя недостатки в деятельности иезуитов, следует тщательно проверять все факты, для того чтобы правильно понять их значение. Ведь выдающихся достижений порой можно достичь лишь благодаря определенной резкости и односторонности поступков. К тому же невозможно, чтобы ордену, который, руководствуясь своими целями, пытался распространить свое влияние на самые разнообразные сферы жизни— от интересов отдельных людей и общин до проблем семьи, мировой политики и экономики (лишь область искусства странным образом была обойдена вниманием— об этом см. §93), удалось избежать всяческих конфликтов.

б) Но здесь следует напомнить об уже сказанном выше: научные (и педагогические в том числе) достижения ордена в XVIIIв. были ниже тех требований, которые предъявляло Новое время. Вместо плодотворной научной, философской и богословской дискуссии с передовыми мыслителями своего времени они довольствовались безликим схоластицизмом, а подготовке к грядущим испытаниям предпочли самоизоляцию (§88). Именно поэтому абсолютно правы были те, кто утверждал, что хотя среди этих богословов и не было ни одного, чье имя было бы отягощено ересью, но среди них также невозможно было найти ни одного, кто бы обладал выдающимся умом.

4. Повсюду главную роль в борьбе против иезуитов играли просвещенные министры при романских католических дворах (просвещен ный абсолютизм). Аргументы, приводимые ими в этой борьбе, были по большей мере весьма спорными, что давало веский повод усомниться в их честности.

Гонения против иезуитов в Португалии, начавшиеся в 1759г. при министре Помбале (см. §102), учитывая их клеветнический характер и те ужасы, которыми они сопровождались (открытое преследование, насильственное изгнание, заключение в тюрьмы), являлись позором для страны. Гонения во Франции¹⁸⁵ (1764 г.) еще раз наглядно продемонстрировали всем, насколько сильно некоторые церковные иерархи были одержимы идеей национальной государственной Церкви. Нельзя забывать и о той низкой роли, которую сыграла маркиза де Помпадур.

В конце концов Португалии, Франции, Испании, Неаполю и Парме совместными усилиями (Франция и Неаполь даже захватили часть Церковного государства) удалось убедить нового папу Климента XIV окончательно уничтожить орден иезуитов (булла «Dominus ac Redemptor noster», 1773г.). Генерал ордена Лоренцо Риччи был заточен в Эльзенбурге, где и умер в 1775г. И лишь Фридрих II в Силезии и Екатерина II в Белоруссии и Литве сохранили иезуитов. В 1814г. деятельность ордена была возобновлена в некоторых странах благодаря папе Пию VII (§109).

5. Роспуск ордена иезуитов был наглядной иллюстрацией бессилия папской курии перед католическими государствами. Этот роспуск явился для Церкви невосполнимой потерей. Это было, с одной стороны, концом учебных заведений и миссионерской деятельности иезуитов, а с другой стороны, заметным ослаблени ем миссионерского потенциала Церкви в целом.

III. Йозефинизм

1. Уже во время правления императрицы Марии Терезии (1740_1780) был проведен целый ряд церковных реформ. Но в принципиальных вопросах Мария Терезия все же пыталась добиться согласия с папством. Совсем иначе было при правлении ее сына Иосифа II (1741_1790, император с 1765 по 1790г.). Хотя он желал оставаться верным сыном Церкви, и хотя некоторые его указы были проникнуты христианским духом, а его содействие улучшению образовательного процесса в семинариях и внесению порядка в церковную деятельность было просто целительно, но все же, несмотря на все это, на первый план у него выступила идея о всемогущем государстве и «просвещен ном абсолютизме».

Здесь сказывалось воспитание императора в духе Просвещения, его раннее знакомство с трудами Вольтера и то влияние, которое имел на него государственный канцлер Венцель Кауниц († 1794г.). Деятельность Церкви регламентировалась государственным законодательством буквально во всем, за исключением лишь тех вопросов, «которые были связаны исключительно с трактовкой догматов и заботой о душе». Пострадала от этого и легализованная с 1781г. протестантская церковная община. Существовавшие в то время децентрализующие тенденции в церковной жизни особенно отчетливо проявлялись в деятельности сторонников фебронианизма (§105). По их мнению, страны, входящие в состав империи, не должны были находиться под непосредственной юрисдикцией папы, а для всех без исключения указов папы было необходимо особое согласие.

Рационалистическая и утилитарная прямолинейность вышеназванных требований свидетельствовала об их религиозной незрелости. Уже не только проблемы нового разграничения епархий и семейного права рассматривались в качестве государственной прерогативы (были разрешены разводы и не возбранялись повторные браки), но и в вопросы о монашеских орденах и монастырях, о порядке отправления служб, о количестве алтарей и об их украшении, о духовных семинариях, о молитвенниках, о паломничестве, о процессиях, о братствах, о поклонении святыням и т.д. и т.п. путем национализации (монашеские ордена были выведены из зарубежного подчинения и переданы в ведение австрийского епископата), схематизации и различных ограничений были внесены существенные изменения, отвечавшие «просвещенному» духу и служившие государственно-цер ковным интересам. При Иосифе II в 1783г. были организованы Генеральные духовные семинарии; дух Церкви в них часто не принимался во внимание, а из клира подготавливали преимущественно государственных служащих.

Сотни монастырей были без долгих размышлений закрыты, якобы из-за их ненадобности гражданскому обществу.

Но в то же время были созданы сотни новых церковных приходов, а Генеральные семинарии по уровню методическо-дидактического преподавания заметно отличались в лучшую сторону от небольших семинарий при епископатах, учебных заведений монашеских орденов и конгрегаций. Этими обстоятельствами и объясняется тот факт, что реформы Иосифа II были поддержаны значительной частью епископов. Лишь очень немногие из них пытались противостоять распространению влияния полицейского государства на сферу церковных интересов.

2. Ничто было не в состоянии коренным образом изменить сложившуюся ситуацию и положительно повлиять на просветительско-феб ронианистский дух, захвативший вплоть до середины XIXв. всю Австрию (и таким образом, продержавшийся там дольше, нежели в других католических государствах)— ни необычайные усилия, приложенные папой Пием VI во время его визита в Вену в 1782г., ни ответный визит в Рим в следующемгоду императора Иосифа II.

«Архидьякон Священной Римской империи», как в насмешку называл императора неверующий Фридрих II, своими реформами сильно ограничил жизненное пространство Церкви, а в конечном итоге его ждало лишь разочарование и потеря унаследованных им бельгийских католических земель (в результате разрыва с бельгийским епископатом из-за бельгийской революции, начавшейся в 1776г.). И когда он сначала в Венгрии, а затем и его брат и преемник Леопольд II (1790_1792) на всей территории империи, пытались несколько смягчить последствия столь жесткой политики по отношению к Церкви, то было уже слишком поздно. Французская революция коренным образом изменила ход церковного развития.

3. В то время не повсюду можно было наблюдать, казалось бы, столь естественное единство епископата и рядовых католиков. В Германии существовали серьезные разногласия между реформаторскими, католическо-просветительскими епископатами Гонтгейма, Дальберга, Вессенберга и другими, с одной, и низшим духовенством и большинст вом простых католиков, с другой стороны. Вмешательство государст ва в церковные обычаи и ритуалы воспринималось последними скорее как переход к протестантизму. И потому, что недалекие папские нунции (в первую очередь Бартоломео Пакка¹⁸⁶.

§105. Проникновение Просвещения в католическую Церковь

1. Идеи Просвещения не только проникали в Церковь извне, но, как мы уже имели возможность видеть на некоторых примерах, порой они зарождались внутри самой Церкви. И иначе не могло быть, за исключением того единственного случая, когда все до единого ведущие представители Церкви существовали бы вне своего времени. Ведь как уже указывалось выше, в ту эпоху сформировалось абсолютно новое мировоззрение, в корне изменившее специфику времени— духовная атмосфера XVIIIв. определялась господством просветительского образа мышления. Но несмотря на то, что мировоззрен ческая концепция, которую мы называем Просвещением, обладает целым рядом отличительных черт, свойственных исключительно ей, все же существуют две различных разновидности «Просвещения». Наряду с явлением антисупранатурализма, которым ни в коей мере не исчерпывалась вся «просветительская» эпоха, существовала также разновидность Просвещения, остававшегося верным католицизму.

Но в любом случае не следует забывать о том, что идеи антисупранатурализма проникали частично и в церковную сферу. Многие епископы, богословы и преподаватели семинарий попадали под сильное ослепляющее влияние просветительского духа как раз такого типа. Набирал силу и стремившийся к обособлению антипапский дух государственной Церкви, чья неверная (в силу своего эгоизма) концепция епископального управления и слишком односторонние национально-церковные суждения в вопросах конституции и литургии приводили к ослаблению сознания церковного единства. Превращение духовенства в государственных чиновников отрицательно сказалось на понимании обрядов таинств и противоречило религиозному идеалу обета (отказ от целибата).

В кругах высшего духовенства и при княжеских дворах все более заметным становилось увлечение идеями французских просветителей. Достаточно серьезную, хотя и не очень распространенную, догматически расплывчатую концепцию «единого христианства» отстаивали не только представители различных ветвей протестантизма (последователи Лютера, Меланхтона, Кальвина), но и некоторые католики. Это привело к тому, что в самом начале XIXв. католики и протестанты могли сменять друг друга на одной должности. Здесь можно упомянуть и тот факт, что вюрцбургский архиепископ пригласил на должность профессора экзегетики протестантского философа-рационалиста Готлоба Паулюса, а курфюрст Майнца Эммерих Йозеф фон Бюрресгейм (1763_1784) реформировал систему образования в духе протестантс кого Просвещения¹⁸⁷. Попытки некоторых католических богословов смягчить заимствованные идеи оказывали разрушающее воздействие на учение католицизма: так Франц Антон Блау (1754_1798), профессор архиепископской семинарии в Майнце, в своем сочинении «Критические зарисовки непогрешимости Церкви в качестве непредвзя той оценки католицизма» (1791г.), во-первых, подвергал сомнению непогрешимость Церкви, а во-вторых, отрицал догматы веры и пресуществление в Евхаристии.

2. Мы уже отмечали раньше, что появление просветительских тенденций в богословии было, с одной стороны, реакцией на распростра нение в церковных кругах и религиозных братствах трудно переносимых псевдомистических настроений в вопросах отправления службы и совершения паломничеств, а с другой стороны— на недостаточно высокий духовный уровень богословия, которое, постепенно переставая быть наукой о Боге, потеряло всякую связь как с живым церковным богословием предыдущего поколения и средних веков, так и с полнокровной жизнью нации и ее культурными достижениями (литература и философия). Понятно, что достаточно смелые умы не находили удовлетворения в этой засушливой пустыне.

3. Новые философские, духовные, политические и церковно-политические тенденции особенно отчетливо проявлялись в деятельности многих католических государств и в первую очередь в Австрии, при правлении Иосифа II (§104), который в соответствие с занятой им сепаратной позицией по отношению к Церкви поддерживал духовных курфюрстов в их стремлении к церковной независимости.

В частности же можно отметить, сколь сильное выражение вышеназванные тенденции находили в практике католицизма, и особенно, сколь действенными (или корректными) были они у некоторых католических богословов.

4. а) Для того, чтобы дать верную оценку рассматриваемому здесь явлению, необходимо вспомнить профессора церковного права Трирского университета, а затем трирского викарного епископа Николая Гонтгейма († 1790г.) и его трактат «О Церкви и о законной власти Рима», опубликованный в 1763г. под псевдонимом Юстин Феброний (отсюда название разработанной им церковно-политической теории— фебронианизм). Гонтгейм был учеником историка Церкви, янсениста Ван Эспена († 1728г.) и, прожив большую часть жизни в Трире, он поддерживал тесные контакты с Францией, страной галликанизма и янсенизма. В своей книге он выступал защитником принципов, близких идеям галликанизма, и именно эта близость давала порой повод несправедливо упоминать Гонтгейма и его книгу в связи с радикальными и в некотором отношении сепаратистскими требованиями, выдвинутыми Эмсским конгрессом и конференцией епископов в Пистое в 1786г. На самом деле, его теория в большей мере отражала интересы Церкви, чем теория галликанизма, и поэтому была намного ценнее ее в религиозном смысле.

Наблюдая за тем, как Рим препятствовал установлению подлинных связей с новой наукой, Гонтгейм настаивал на обновлении Церкви в соответствии с духом времени. По его мнению, для такого обновления была необходима децентрализация Церкви и, следовательно, усиление национальных Церквей и их епископатов. В то же время следовало признать право государства на плодотворное вмешатель ство в дела Церкви, и тем самым способствовать церковному возрождению. Церковный сепаратизм Гонтгейма никоим образом не стремился к обязательному разрыву с Римом.

б) Давая богословскую оценку теории Феброния, следует особенно выделить в ней основную и бесспорную с догматической точки зрения идею о необходимости восстановления прежней епископской власти в том виде, в каком она была предначертана апостолами в Св. Писании и в основных канонах Церкви. Тогда еще движение епископализма не считалось еретическим; в определенном смысле оно стало таковым после осуждения его папой на I Ватиканском соборе. Но концепция, которую отстаивал Феброний, не имела ничего общего с принципиальным отрицанием папского примата. Уже в средние века стремление больших метрополий на Востоке и на Западе к независимости (Константинополь, Реймс, Милан, Гамбург, Бремен; подробнее об этом см. §§41 и 48), их своего рода «епископализм», противостоял все возраставшему влиянию Рима. На исходе эпохи средневековья епископализм был представлен самыми разными формами концилиаризма. Так, например, Тридентский собор закрепил средневековые догматы католицизма и подтвердил верховенство римского папы над церковными соборами. И лишь в движении галликанизма впервые можно наблюдать серьезные, хотя еще не совсем отчетливые антиримские тенденции: теперь власть папы признавалась ограниченной постановлениями соборов и согласием Церкви, а в церковном управлении папа считался ограниченным канонами и местными обычаями. Развитие именно этих тенденций привело к негласному смещению в 1690г. папы Александра VIII, в ответ на что Людовику XIV в 1693г. под давлением Иннокентия XII, сменившего Александра VIII на папском престоле, пришлось формально выступить с осуждением тезисов собора 1682г., известных под названием Declaratio Cleri Gallicani («Заявление галликанского духовенства»).

В XVIIIв. на почве застывшего государственного абсолютизма с его государственно-церковными амбициями возникает еще одна довольно мощная разновидность епископализма (курфюрсты-архиепископы!). Но даже в этом случае мы имеем дело лишь с относительной ересью, у Феброния же она отсутствует полностью.

5. Нетрудно представить, что могло бы произойти, если бы указанные Гонтгеймом тенденции развивались независимо от влияния Церкви. В эпоху расцвета государственного абсолютизма это окончательно подорвало бы церковное единство и полностью отдало бы разобщенных епископов, лишенных поддержки Рима, во власть светских правителей.

В 1764г. книга Гонтгейма была резко осуждена папской цензурой и сожжена в Риме. Сам же Гонтгейм, сначала отказывавшийся признать свое авторство, вследствие угроз Пия VI сделал это и хотя и отрекся от главных положений своего трактата, но в душе все же остался верен им. Идеи, высказанные Гонтгеймом, имели последствия, вовсе не соответствовавшие замыслу автора. Они очень кстати пришлись стремившимся к церковной независимости духовным курфюрстам (Майнц, Трир, Кёльн), которые, во-первых, проводили в своих землях реформы образования в духе Просвещения, а во-вторых, сообща (вместе с зальцбургским архиепископом в предварительном соглашении, подписанном в 1786г. на Эмсском конгрессе ) предъявили серьезные претензии папской курии, во многом утратившей свое прежнее влияние и прежний авторитет. Складывалась трагическая ситуация— ведь занятая курфюрстами сепаратистская позиция по отношению к Церкви выглядела очень опасной на фоне приближающего ся краха их столетнего господства. Трагизм ситуации усиливался еще и вследствие того, что папская курия, проявив крайнюю недальновидность, по просьбе баварского правительства высказалась в 1785г. за открытие в Мюнхене новой резиденции нунция. Духовные курфюрсты и архиепископ Зальцбургский, усмотрев в решении курии попытку посягнуть на их права, постановлениями Эмсского конгресса пытались предотвратить это. И хотя на конгрессе ни один из четырех архиепископов открыто не выступил против главенствующего положения Рима, но требования, выдвинутые ими, носили все же антипапский характер. Аналогичные решения конференции 1786г. в Пистое были потому столь решительно отвергнуты Римом, что в союзе епископов с государством (великий герцог тосканский Леопольд, позднее император Леопольд II) курия не без основания видела для себя большую опасность. На самом деле, «последователи» Феброния слишком мало значения придавали одной из его основополагающих идей об универсальном церковном союзе. На первый план в их концепции епископальной независимости, выхолощенной просветитель скими идеями, выступали церковно-государственные отношения. Ктому же следует признать и тот факт, что Рим, к сожалению, никак не откликался даже на позитивные начинания.

6. Лишь крах видимого государственно-экономического могущества епископов во Франции и Германии после проведения там всеобщей секуляризации заставил многих глубже задуматься об истинном значении Церкви. Поначалу независимость епископов, уже сильно ограниченная проведенной секуляризацией, подверглась дальнейшему ослаблению посредством конкордатов и I Ватиканского собора. Но вслед за развитием тенденции к централизации (вплоть до Пия XII, †1958г.) Рим, в лице папы Иоанна XXIII († 1963г.), выступил за новое усиление роли епископов и их Церкви. Таким образом был создан крепкий союз, члены которого имели возможность проявлять самостоятельную активность на всеобщее благо и в тесной связи с центральной властью.

7. В центре внимания Гонтгейма находится экуменическая идея, которая нашла свое выражение уже в самом названии его книги («написанная для того, чтобы способствовать воссоединению христиан, разделенных религией»). И хотя он, как недавно установлено (v. Aretin), не слишком разбирался в теории Лютера и в религии протестантизма, он не отдавал им никакого предпочтения. Он считал разделение религий вредным явлением как для Церкви, так и для нации и пытался, руководствуясь в большинстве своем правильными установками, всячески препятствовать этому. Гонтгейм был убежден, что и теперь еще в религии католицизма можно наблюдать негативные тенденции, которые делают невозможным достижение согласия с протестантизмом. Для того, чтобы как-то улучшить ситуацию и вернуть Церкви ее центральное место в государстве, он считал необходимым установление тесных контактов католической религии с новейшими достижениями науки, и поэтому выражал надежду, что наступит время, когда влияние римской курии будет ограничено, а национальные Церкви в различных странах, напротив, активизируются.

8. а) Бывают антирелигиозные периоды в истории, но не бывает периодов без религии. И в первую очередь это относится к католической Церкви. Проникнутая божественной истиной и святостью, она даже в самых неблагоприятных условиях способна пробудить в верующих глубокое религиозное чувство. Эпоха Просвещения лучшее тому доказательство.

Конечно, XVIIIв. никак нельзя назвать периодом церковно-религиозного расцвета. В сравнении с теми очевидными недостатками, о которых говорилось выше, имевшие место положительные явления были слишком незначительными. Деятельность монашеских орденов, и в первую очередь ордена иезуитов, постепенно сводилась на нет. Но хотя в сфере богословия был отчетливо заметен духовный упадок, все же нельзя забывать, что наряду с этим в то время мы имеем дело с отдельными выдающимися достижениями в области истории Церкви.

б) Необходимо принять во внимание следующее: величиной общецерковного масштаба является изо дня в день, из недели в неделю, регулярно на протяжении всего церковного года проводимая душепопечительная работа. Ее непреходящую ценность крайне трудно описать во всех подробностях. Но мы должны, как и в любом историческом анализе, также и для XVIII в. иметь в виду, что это попечение над душами продолжало осуществляться и оказывать свое воздействие.

в) При рассмотрении духовной атмосферы XVIIIв. необходимо отметить особую роль редемптористов («Общество Пресвятого Искупителя», 1732)¹⁸⁸, деятельность которых во главе с Альфонсо Лигуори (1696_1787) стала неоценимым источником утешения для народа. Влияние ордена, поначалу распространявшееся на Южную Италию и Церковное государство, постепенно охватывает всю Европу и проникает даже за океан. Необычайные достижения ордена имели тем большее значение, что удивительно точно отвечали религиозным нуждам общества— необходимо было преодолеть чрезмерную жесткость учения янсенистов путем проповеди божественного милосердия. Благодаря воспитанию нового поколения духовных отцов, Альфонс Лигуори для многих сделал вновь доступной Божию благодать. Критика его казуистической концепции морали не должна заслонять от нас истинного значения его писательского творчества (111 произведений, выдержавших за период до 1933г. 17125 изданий на различных языках!).

Если немецкая философская и общественная мысль (представители классициз ма и идеализма) еще в XVIIIв. предсказывала неизбежность всеобщего религиозного переворота¹⁸⁹, то и корни всеобщей католической реставрации, большой вклад в которую внес орден редемптористов в целом, и один из его членов-неитальянцев Клеменс Мария Хофбауэр в частности, следует искать в конце того же столетия (см. §112).

г) Для справедливой оценки эпохи Просвещения нужно помнить и то, что термины и понятия, которые сегодня кажутся нам абсолютно нехристианскими и некорректными в религиозном смысле (как, например, часто упоминавшиеся в то время «провидение» и «божество»), в XVIIIв. нередко заключали в себе истинно христианский смысл¹⁹⁰.

Даже сами богословы-просветители в Майнце, Трире, Бонне, Вюрцбурге и Ландсхуте не только громогласно полемизировали по поводу отдельных христианских понятий (целибат, монашество, праздники святых, почитание реликвий и латинская литургия), но при этом преследовали порой определенные цели, имевшие много общего с христианскими идеалами. В XVIIIв., в эпоху Просвещения, существовало целое направление в реформаторском богословии, которое с полным основанием можно было назвать католическим. Представи тели этого направления признавали в качестве основы богословия Библию и горячо отстаивали необходимость проповеди и семейного благочестия (переводы Библии); их споры о внешнем оформлении литургии имели своей целью сделать ее более понятной простому народу (попытки ввести в литургию народный язык). Свободный перевод псалмов на немецкий язык, сделанный Карлом Вессенбергом, и по сей день считается вершиной выражения истинно народной религиознос ти. В конце концов такая концепция христианства, несмотря на всю свою религиозную неполноценность и односторонность, из голой теории выросла в практическое движение милосердия.

¹⁸⁴ Конечно же, это понятие в XIX в. означает не то же самое, что в XVIII в. Но главным остается стремление государства распространить свое влияние и на Церковь или, другими словами, стремление государства подчинить себе Церковь. См., например, «культуркампф », § 115, III.
¹⁸⁵ Уже в 1761 г. деятельность ордена была объявлена французским парламентом несовместимой с государственным законодательством, а в 1762 г. было принято решение о его роспуске. Все просьбы Франции о преобразовании ордена в церковно-госу дарственную структуру были отклонены папой Климентом XIII: Sint ut sunt, aut non sint (Пусть будут такими, как есть, или пусть не будут вовсе) Прим. переводчика
¹⁸⁶ В связи с этим становится очевидной одна из причин возникшего в XIX в. нового папского централизма, который в большой степени основывался на тесной связи Рима с простым народом.
¹⁸⁷ Кёльнский курфюрст Максимилиан Фридрих фон Кёнигсег-Ротенфельс (1761_1784), основав в 1777 г. Боннский университет, пригласил в него несколько преподавателей, придерживавшихся прoсветительских взглядов.
¹⁸⁸ В 1731 г. Альфонс Лигуори основал орден редемптористов.
¹⁸⁹ Конечно, как раз в такой «всеобщей» религиозности и скрывалась серьезная опасность. Особенно в уже упомянутом нами релятивизме Лессинга, чье догматичес кое вольнодумство он сам определял как следствие идей, высказанных Лютером.
¹⁹⁰ К примеру в завещании Бетховена: «О божество, ты видишь... провидение, пошли мне хоть один единственный день истинного счастья».

Назад   Вперед