Глава 9 Доказательства, основанные на раннееврейских текстах

1. Раввинистические тексты

Когда в 70 году пал Иерусалим, то с ним пали и храм, и господство семей иудейских священнослужителей, и высший суд Синедрион. Единственной партией, способной произвести все необходимые работы по воссозданию иудаизма, была партия фарисеев, и она сделала это, но не политическим, а духовным путем. Под руководством Иоханана, сына За-кхея, Синедрион был размещен в Эбне или Ямнии, на юго-востоке Палестины и преобразован в высший суд, рассматривавший все религиозные законы; Иоханан же был избран главой этого нового суда. Большая часть прецедентного права, «обычаи древних», упомянутые в Новом Завете, изустно передавались из поколения в поколение, дополняясь с годами. Так был сделан первый шаг к кодифицированию (т. е. приведению в систему. — Примеч. ред.) этого материала. Второй шаг был сделан великим раввином Акибой, впервые классифицировавшим его по содержанию. После героической гибели В 135 году (раввин Акиба погиб, участвуя в антиримском восстании Бар-Кобы), его работа была исправлена и продолжена его учеником — раввином Меиром. Работы по кодифицированию в 200 году завершил раввин Иуда, глава Синедриона с 170 г. по 217 г. Кодекс религиозных законов иудеев получил название Мишна.

Мишна стала объектом изучения, и основанием для комментариев, сделанных к ней раввинскими школами Палестины и Вавилонии. Комментарии эти под названием Гемара стали дополнением к Мишне. Мишна и Гемара были объединены в Талмуд. «Иерусалимский Талмуд», состоящий из Мишны и Гемары Палестинской школы, был закончен приблизительно в 300 году; более крупный Вавилонский Талмуд был завершен приблизительно в 500 году.

Казалось бы, Талмуд, являющийся сводом законов или Мишной и комментариями к нему, — место для почтительного упоминания о христианстве, однако следует сказать о том, что все ссылки в нем, относящиеся к христианству, враждебны. И все же, каковы бы ни были эти ссылки, они, по крайней мере, не подвергают ни малейшему сомнению то, что Иисус — реальная историческая личность.

По мнению ранних раввинов, приведенному в этих произведениях, Иисус из Назарета был Израильским грешником, практиковавшим магию, презиравшим мудрость, смущавшим народ и говорившим, что пришел не нарушить Закон, а исполнить его (Матф. 5:17). Он был казнен накануне еврейской Пасхи за ересь и введение народа в заблуждение. Его Ученики, из которых названы пятеро, исцелили больного во Имя Его.

Совершенно ясно, что это то изображение Господа нашего, которого и следовало ожидать от представителей партии фарисеев, настроенных против Него. Однако, некоторые Его имена так или иначе соответствуют текстам Евангелий: Ha-Taluy («Распятый») связано очевидно с Его казнью; Ben-Pantera («Сын пантеры») связано не с именем римского солдата Пантероса, как иногда утверждалось, а с верой христиан в безгрешное рождение Христа, pantera — искаженное греческое слово παρττενοσ — т. е. чистый, непорочный. Это, однако, не значит, что все, кто называл Его так, верили в Его непорочное рождение.

Приблизительно в конце I в.—начале II в., в некоторых еврейских кругах возникали споры о том, следует ли признавать некоторые христианские тексты каноническими или нет. Имеются в виду тексты, представленные греческим словом Ευαυγελιον, означающим «Благая весть». Ευαυγελιον вероятнее всего был арамейской версией Евангелия от Матфея — самой почитаемой среди христиан-евреев Палестины и примыкавших территорий. Вышеупомянутые раввины Иоханан и Меир преднамеренно исказили слово Ευαυγελιον, заменив гласные звуки, после чего оно- стало читаться так: «Αωεν-γίλλαψον » или «Αωον-γαλλαψον», что означает примерно следующее: «Крайнее беззаконие» или «Дощечка С греховной надписью» (Вавилонский Талмуд, трактат «Шабат»). Подобные неясные намеки подтверждают то, что между ортодоксальными фарисеями и христианами-евреями существовал контакт. В этом нет ничего удивительного, особенно если вспомнить, что в Новом Завете есть упоминания о том, что ранняя Палестинская Церковь включала в себя верующих членов партии фарисеев и несколько тысяч евреев, бывших «ревнителями закона» (Деян. 15:5; 21:20). После 70 года христиане-евреи больше контактировали с иудеями, чем с представителями христианских церквей в языческих странах, пытавшимися изгнать общины христиан-иудеев, объявляя их еретическими и суб-христианскими. Есть основание предполагать например, что беженцы из Иерусалимской церкви, осевшие в Трансиор-дании около 70 года, образовали некую Ессей-скую группу, включавшую в себя и остатки Кумранской общины.

2. Иосиф Флавий

Помимо Талмуда существует более ранняя и не менее важная еврейская литература, которой можно пользоваться для нашей цели — это работы еврейского историка Иосифа, родившегося в семье священника в 37 году. В возрасте девятнадцати лет он присоединился к партии фарисеев. Во время посещения Рима в 63 году, он сумел понять источник могущества Империи. В начале Иудейской войны в 66 году он был назначен иудейским командиром в Галилее и защищал от римлян крепость Этапату до тех пор, пока это имело смысл. Затем он с 40 солдатами укрылся в пещере, когда же это убежище было обнаружено, иудеи совершили акт самоубийства. Благодаря хитрости Иосиф выжил вместе с одним из воинов. Он убедил оставшегося в живых товарища сдаться римлянам. Затем ему удалось расположить к себе римского командира Веспасиана, предсказав, что к 69 году тот возвысится до императора. Когда во время осады Иерусалима Тит, сын и преемник Веспасиана в управлении Палестиной, пожелал обратиться к осажденным жителям, Иосифу удалось расположить к себе римское верховное командование, исполняя обязанности переводчика. После падения города и подавления восстания, Иосиф с комфортом поселился в Риме как фаворит и вассал императора. Своей семье он дал вымышленное имя Флавий, сам же стал известен как Иосиф Флавий.

Естественно, такая пестрая карьера не сделала его популярным среди соотечественников, многие из которых считали и поныне считают его закоренелым изменником. Однако, годы своей свободы в Риме он посвятил тому, чтобы заслужить благодарность иудеев. Иосиф Флавий записал историю своего народа. Его литературные работы включают в себя охватывающую период времени с 170 года до Р. X. по 73 год от Р. X. «Историю Иудейской войны», изначально написанную на арамейском языке, а затем переведенную на греческий; «Автобиографию», в которой он объясняет свое отношение к другому еврейскому историку, Юстию Тиберию, не уделившему особого внимания в своих трудах Иосифу и его роли в войне; две книги «Возражения АППИЮ» (звучащие весьма современно), в которых он защищает свой народ от антисемитской клеветы Аппия, Александрийского педагога и других писателей; и двадцать томов «Иудейских древностей», где описана история иудейства от Сотворения мира до его дней. Хотя он и не заслужил благодарности и признания своего народа, должно радоваться тому, что он выжил, поскольку без его исторических работ, несмотря на все их несовершенство, не было бы почти никакой информации об истории Палестины в новозаветные времена.

На страницах «Истории» Иосифа, мы встречаем множество людей, уже известных по Новому Завету: многоликая семья Ирода; римские императоры Август, Тиберий, Клавдий и Нерон; правитель Сирии Квирин; прокураторы Иудеи Пилат, Феликс и Фест; семьи первосвященников - Анния, Кифы, Анания и др.; фарисеи и саддукеи и т. д. Благодаря Иосифу мы с великим пониманием и интересом можем читать Новый Завет.

Если обратиться к словам Гамалиила в Деян. 5:37, где говорится об Иуде Галилеянине, который «увлек за собой довольно народа», а затем открыть страницы книг Иосифа, то можно найти описание восстания в «Иудейской войне» (2:8) и «Иудейских древностях» (18:1). Иосиф также рассказывает о самозванце по имени Февд («Иудейские древности», 20:5, 1), родившемся после 44 года; Февд же, упомянутый Гамалиилом, жил незадолго до Иуды Галилеянина (6 год). В любом случае Гамалиил ораторствовал между 30 и 33 годами. Бессмысленно предполагать, что Лука допустил анахронизм из-за неверного прочтения Иосифа (мнимое «весомое доказательство» против Луки); сам Иосиф объясняет, что в дни смерти Ирода Великого (4 год) на Иудею обрушилось много бед («Иудейские древности», 17:10, 4), и деятельность Февда (имя в то время не такое уж редкое), упомянутого Гамалиилом, может быть связана именно с этим периодом.

Голод во времена правления Клавдия (Деян. 11:28) упоминается и Иосифом; если Лука рассказывает о том, как христиане в Ан-тиохии просили помощи у Иерусалимской церкви, то Иосиф говорит, что Елена, еврейская королева-мать Адиабены, расположенного к северо-востоку от Месопотамии, закупала в Алекандрии зерно, а на Кипре фиги, чтобы в тот же период помочь голодающим жителям Иерусалима («Иудейские древности», 20:2,5).

Внезапная смерть Ирода Агриппы I, поведанная Лукой (Деян. 12:19-23), описана и Иосифом («Иудейские древности», 19:8, 2) в форме, согласующейся с наброском Луки, хотя оба эти повествования независимы друг от друга. Вот история, рассказанная Иосифом: «Агриппа, после трех полных лет правления Иудеей, посетил Кесарию, ранее называвшуюся Башней Страта, где дал представление в честь кесаря, открыв его пожеланием благополучия императору. (Возможно все происходило 1 августа, в день рождения Клавдия. — Примеч. пер.) На праздник прибыло много официальных лиц провинции и высших сановников. На второй день празднеств Агриппа облачился в чудесно сотканную из серебра мантию, и так в конце дня прибыл в театр. Там одеяние ослепительно засияло, поскольку на него упали первые лучи солнца. Это сияние вызывало страх и трепет у тех, кто пристально смотрел на него. Тут льстецы со всех сторон воззвали к нему с плачем, как к богу со словами, не сулящими ничего хорошего: "Будь милостив! Если до сих пор мы чтили тебя как человека, то ныне мы признаем тебя как существо, превосходящее смертных".

Царь не упрекнул их и не отверг их нечестивую ложь. Однако позже, подняв глаза и увидев сову, сидящую над его головой на веревке, он понял, что она является вестницей зла, так же, как ранее она была вестницей добра. (Когда по приказу императора Тиберия, за несколько лет до описываемых событий, Агриппа был посажен в долговую яму, то прислонился к дереву, на котором сидела сова. Германец, его товарищ по несчастью, сказал, что эта птица — символ быстрого освобождения и того, что удача повернется к будущему царю лицом. Однако, если когда-нибудь она появится снова, то жить Агриппе суждено лишь пять дней («Иудейские древности», 18:6, 7).) После ЭТОГО глубокая печаль пронзила его сердце и тотчас он почувствовал острую боль в животе, начавшуюся с сильного спазма... Его быстро доставили во дворец; новость же о том, что Агриппа вскоре умрет, облетела всех... Через пять дней, на пятьдесят четвертом году жизни и на седьмом году правления, он скончался...»

Параллель между двумя повествованиями очевидна, поскольку никакой договоренности между авторами не было. Лука описывает внезапный «удар» царя библейским языком так: «Ангел Господень поразил его». Излишне предполагать, что греческое слово «ангел» у Луки является тем же, что и слово «вестник» у Иосифа, хотя некоторым отцам раннехристианской Церкви так и казалось. Открыто примирившись с царем, тир-ренцы могли получить значительную выгоду от этого праздника.

Сравнение этих двух рассказов можно завершить словами беспристрастного историка Эдуарда Мейера: «Что касается плана повествований, датирования событий и главных концепций, то оба рассказа полностью согласуются. Рассказ Луки, своими очень интересными деталями, не предназначенными к истолкованию в духе общераспространенной традиции, гарантирует не меньшую, чем у Иосифа, достоверность».

Однако весьма важно то, что Иосиф упоминает Иоанна Крестителя и Иакова, брата Господа нашего, описывая их смерть в манере, независимой от повествований Нового Завета, а потому нет оснований подозревать христиан в интерполяции (от лат. interpolatio — «изменение», «искажение» — фразы или слова, произвольно вставленные в текст при переписке или редактуре. — Примеч. ред.) того или иного отрывка. В «Иудейских древностях»(18:5, 2) мы читаем о том, как Ирод Антипа, тетрарх Галилеи, был побежден в битве Аретом, царем Набских арабов и отцом первой жены Ирода, которую тот бросил ради Иродии. Далее Иосиф Флавий продолжает: «Ныне некоторые иудеи полагают, что истребление армии Ирода было самым справедливым наказанием Божиим за Иоанна, именуемого Крестителем. По их мнению, Всевышний именно так покарал Ирода, погубившего Иоанна — хорошего человека, призывавшего евреев креститься и жить добродетельно, быть справедливыми в отношениях друг с другом и набожными во взаимоотношениях с Богом. Иоанн учил, что крещение принимается Богом и предусматривает не прощение грехов, а очищение тела, когда душа уже очищена праведностью. Узнав об учении Иоанна, множество людей собралось вокруг него, желая услышать слова его проповеди. Ирод, видя как велика сила убеждения Иоанна, испугался что это приведет к восстанию, поскольку люди готовы были следовать всем советам Иоанна. Поэтому Ирод решил, что Иоанна следует схватить и убить прежде, чем произойдет мятеж. Иоанн был схвачен, закован в цепи и сослан в Мачеру — крепость, о которой я уже упоминал ранее. Здесь он был умерщвлен. Евреи полагали, что несчастья, которые обрушились на армию, были мщением Всевышнего, Который хотел причинить Ироду зло».

Между повествованием Иосифа Флавия и евангельскими рассказами существуют поразительные отличия. В Евангелии от Марка 1:4, Иоанн проповедует «крещение покаяния для прощения грехов», тогда как у Иосифа говорится, что крещение Иоанна не является прощением грехов. Истории смерти Иоанна Крестителя Иосиф придал политическую окраску, тогда как из Евангелий следует, что Иоанн был казнен после того, как публично осудил Ирода во время его свадьбы на Иродии. Ирод, по-видимому, предполагал, что, заключив в тюрьму Иоанна, убьет двух зайцев одновременно; что же касается кажущихся несоответствий, связанных с Иоанновым крещением, то все книги Нового Завета впечатляюще единодушны в его значимости. Кроме того, история Иосифа записана позднее НОВОГО Завета («Иудейские древности» были опубликованы в 93 году) и поэтому является более точным повествованием с религиозно-исторической точки зрения. По-видимому, Иосиф приписывал Иоанну ессейское учение о крещении, известное нам из Кумранских свитков. В целом же произведение Иосифа подтверждает Евангелия. Оригену (230 год) и Евсею (326 год) были знакомы отрывки из «Иудейских древностей» Иосифа.

Иосиф так описывает («Иудейские древности», 20:9.1) своевольные действия верховного священника Анания после смерти прокуратора Феста (61 год): «Ананий-младший... по характеру был исключительно дерзким и смелым верховным священником, последователем партии Саддукеев, который, как мы уже показывали, жестоко судил всех евреев. После смерти Феста он решил, что у него появилась замечательная возможность, поскольку Албиний был еще в пути. Ананий собрал совет судей и представил им Иакова — брата Иисуса по прозвищу Христос. Вместе с некоторыми другими иудеями, он был обвинен в нарушении Закона и побит камнями».

Подобно предыдущему этот отрывок был известен Оригену и Евсею. История смерти Иакова Справедливого (брата Господа) более подробно поведана Египпием, иудейским христианским писателем в 170 году. Важность рассказа Иосифа заключается в том, что Флавий называет Иакова «братом Иисуса, так называемого Христа», намекая таким образом на свои же ссылки об Иисусе. Во всех дошедших до нас копиях Иосифа, действительно можно найти ссылки на Него. В так называемом «Завещании Флавия» («Testimonium Flavianum» в «Antiquities» («Иудейских древностях») 18:3. 3) Иосиф повествует о некоторых бедах, которыми было отмечено правление Пилата: «Примерно в это время появился Иисус, мудрый человек, хотя можем ли мы называть его человеком; Он совершал чудесные дела, учил людей, воспринимавших Истину с ликованием. Иисус увлек многих Евреев и Греков. Этот человек был Христом. Когда же Пилат приговорил Его к крестной смерти по обвинению наших высокопоставленных соотечественников, то те, кто полюбил Его с самого начала не покинули Его и впоследствии; как на третий день Он появился пред ними вновь живым и о многих других чудесных историях рассказывали пророки Божий. Даже и по сей день племя христиан, именуемое так в Его честь, не исчезло». Перевод данного отрывка сохранен в том виде, в котором дошел до нас. Доподлинно известно, что таким же был этот текст и во времена Евсея, дважды цитировавшего его. Утверждение же Оригена о том, что Иосиф не верил в Иисуса как в Мессию и не провозглашал Его так, послужило единственным основанием для отношения многих к этому отрывку как к христианской интерполяции. В любом случае ясно, что Иосиф не был христианином. Но маловероятно, чтобы автор, не являющийся христианином, мог написать такие слова, которые мы выше выделили курсивом. С точки зрения текстуальной критики невозможно ничего сказать по поводу этого отрывка; свидетельства манускрипта согласуемы и достаточны, как и всё в книгах Иосифа. Вполне возможно однако, что Ориген был знаком с ранней формой отрывка, в которой не было частей, выделенных курсивом. Поскольку текст Иосифа переводился христианами, а не евреями, то неудивительно, что с течением времени в нем появились ссылки на Иисуса.

Если взглянуть более внимательно на части, выделенные курсивом, то можно лишь удивиться, как Иосиф пишет обо всем с присущей ему самоуверенностью. Фраза «Хотя можем ли мы называть его человеком» может быть саркастической ссылкой на христианскую веру в Иисуса как Сына Божия. Фраза «Этот человек был Христом» не означает ничего другого кроме того, что это Иисус, обычно именуемый Христом. В некоторых подобных упоминаниях подразумевается и то, что позднее появилась общность верующих, названных по Его имени христианами. Что касается третьего предложения, выделенного курсивом, говорящего о Воскресении, то оно является лишь документальной записью события, увиденного христианами. Некоторые проницательные критики приняли текст «Testimonium Flavianum» таким, каков он есть.

По мнению покойного доктора Джона Текке-рея (ведущего британского авторитета последних лет в области анализа работ Иосифа. См. «Иосиф — человек и историк» ("Josefus, the Man and the Historian", 1929) со стр. 125) и других исследователей, в рассмотренном нами отрывке обнаруживаются некоторые характерные черты стиля Иосифа.

Отметим также, что пропуск слов и укорачивание фраз является характерной текстовой традицией, связанной с «Иудейскими древностями»; эти действия помогают легче принять предложения с опущенными словосочетаниями «некто» перед «Христос» и «по их собственным словам» в конце фразы «как он появился пред ними». Оба предложенных исправления интересны, фраза же «некто Христос» в особенности, поскольку встречается в отрывке, в котором Иосиф повествует о смерти Иакова.

Два других исправления привлекли к себе повышенное внимание. По предположению Теккерея, мы вместо слова «истина» (по-гречески αλετηε) должны читать словосочетание «странные вещи» (по-гречески аетт]е). Д-р Роберт Эйслер считает, что некоторые слова выпали из текста, первоначально начинавшегося так: «Примерно в это время появился источник новых неприятностей, некто Иисус». Если принять эти исправления, то вот что получится: «Примерно в это время появился источник новых неприятностей, некто Иисус, мудрый человек. (Главная причина, по которой сложно принять выглядящие достаточно правдоподобно исправления Эйслера, в том, что они позволяют отрывку более естественно вливаться в контекст. В книге «Мессия Иисус и Иоанн Креститель» (1931), на основе переделанных текстов Testi-moniutn Flavianum и поздней интерполяции в славянскую версию «Иудейской войны» Иосифа, д-р Эйслер полностью переделал историю возникновения христианства. Хотя эта переделка искусна и привлекательна, однако она недостаточно правильна и научна, поскольку построена на текстах, приспособленных для теорий д-ра Эйслера, основанных на его же исправлениях.

Хотя отрывок в славянской версии «Иудейской войны» в основном и рассматривается как христианская интерполяция, Теккерей относился к ней доброжелательно (см. его «Иосифа» III, стр. 648 и далее). Этот отрывок можно найти в «Иудейской войне» II 9:3-4. Начинается он следующими словами: «...В это время появился некий Человек, хотя возможно ли Его так называть. Сущность и внешность Его были человеческими, внешность даже более чем человеческая; деяния же божественными. Он свершал удивительные и могущественные чудеса. Поэтому для меня невозможно называть Его человеком. С другой же стороны, нет возможности назвать Его и Ангелом, поскольку облик Его подобен облику других.

Все, что бы Он ни делал с помощью неведомой силы, делал посредством слова Своего или приказа. Одни говорили о Нем: «Наш Законоучитель воскрес из мертвых и явил чудеса излечения и иные чудеса». Другие считали Его Посланником Божиим. Хотя Он во многом противился Закону и не сохранял обычаи и праздники предков, но и не совершал ничего постыдного посредством рук Своих, творя лишь словом Своим. Великое множество людей последовало за Ним и слушало Учение. Души многих воспряли в ожидании близкого освобождения Еврейского племени от Римского ига. Жил Он обычно вне города на горе Елеонской. Здесь же исцелял людей. Люди вокруг Него собирались не сотнями, а в несметных количествах. Увидев силу Его, исполненную любым словом, они пожелали, чтобы Он въехал в город и истребил Пилата и Римлян. Он не обратил внимания на их просьбу. Когда же это желание народа стало известно Иудейским правителям и первосвященнику, то они сказали: "Мы слишком слабы, чтобы противостоять Римлянам. Поэтому пойдем и сообщим Пилату об услышанном. Сделав так, мы избежим большой беды, сохраним наше имущество и жизни, спасем наших детей от изгнания, поскольку, возможно, ни от кого другого он не слышал этого". И пошли они и поведали об узнанном Пилату.

Тот послал легионеров и многих погубил. Когда Творец чудес был доставлен во дворец, Пилат учинил Ему допрос, а затем объявил свое решение: "Он — благодетель, а не злодей или повстанец, и не алчет до царствования". Пилат отпустил Его, поскольку Иисус исцелил его умирающую жену. После этого случая, Он вернулся к себе и продолжил Свою обычную работу. Когда же вокруг Иисуса вновь собралось великое множество народа, то деяниями Своими Он прославил Себя более чем кто-либо. Книжники были одержимы завистью и заплатили Пилату тридцать талантов, только бы тот уничтожил Его. Пилат взял деньги и предоставил книжникам свободу действий. Те схватили Его и распяли на кресте, вопреки Закону предков».

Лишь при помощи безжалостных искажений Эйслер смог превратить этот отрывок в то, что мог бы написать еврейский писатель. Христианский интреполятор приводит несколько воспоминаний из Testimonium Flavianum, но делает все возможное, чтобы уменьшить степень вины Пилата и римлян и придать особое значение вине Иудеев.

Другие христианские фрагменты славянской версии «Иудейской войны» ссылаются на Иоанна Крестителя; на Филиппа тетрарха (Лук. 3:1); на христиан Палестины времен правления императора Клавдия; на надпись в храме сделанную для напоминания о распятии Иисуса, предсказавшего падение города и храма; на разодранный занавес и Воскрешение Иисуса; на приведенное в редакции требника в VI. 5. 4 прорицание о том, что Палестина станет сильнейшим государством. Более подробное рассмотрение всех славянских дополнений с критикой теории Эйслера можно найти в книге Дж. У. Джека «Исторический Христос» (J. W. Jack "The Historic Christ", 1933).) Он свершал уди-вительные деяния, был Учителем людей, с ликованием воспринимавших странные вещи. Он увлек многих Иудеев и Греков. Человек этот был некий Христос. Когда Пилат приговорил Его к крестной смерти по обвинению наших высокопоставленных соотечественников, то те, кто полюбил Его с самого начала, не покинули Его. Как он появился перед ними, по их собственным словам, на третий день вновь живой и о множестве других прекрасных Деяний рассказывали пророки Божий. Даже и по сей день племя христиан, именуемое так в Его честь, не исчезло». В приведенном отрывке курсивом выделены исправления. Посредством одного-двух очень простых приемов данная версия Testimonium была избавлена от сложностей традиционного текста, хотя тот и сохранял (и даже повышал) ценность этого отрывка как исторического документа. В результате изменений чувство презрения проявляется в меньшей степени; заключительная же ссылка на «племя христиан» согласуется с надеждой на то, что если оно до сих пор не исчезло, то вскоре это произойдет.

Следовательно, у нас есть весьма серьезное основание предполагать, что Иосиф Флавий упоминал Иисуса, свидетельствуя о: а) периоде истории, совпавшем с Его земным служением, б) Его репутации чародея, в) родственных связях Его с братом Иаковом, г) Его крестной смерти во время правления Пилата по доносу иудейских правителей, д) Его утверждениях о мессианстве, е) Его основании «племени христиан» и ж) вере в Его Воскресение ИЗ мертвых. (Φ. Φ. Брюс «Иисус и возникновение христианства на основании Нового Завета» (F. F. Bruce "Jesus and Christian Origins Outside the New Testament", 1947), стр. 32-65.)

Назад   Вперед