Беседа 13

4. Смотри, какую честь тотчас же оказывает Бог человеку! Создав вне рая, тотчас его вводит, чтобы самым делом дать ему почувствовать Свое благодеяние; чтобы на деле видно было, какую ему оказывает Он честь, ввел его в рай: и постави тамо человека, егоже созда. И слово: постави опять будем разуметь так, как бы сказано было: повелел человеку жить там, чтобы и взгляд (на рай) и пребывание в нем доставляли ему великое удовольствие и возбуждали его к чувству благодарности, при мысли, сколько он облагодетельствован, хотя сам еще не сделал ничего. Пусть не изумляет тебя это слово: постави, так как Писание имеет всегда обычай, ради нас и нашей пользы, употреблять человеческия выражения. И чтобы тебе увериться в этом, смотри, как и прежде касательно сотворения звезд оно употребило то же самое выражение: и положи я на тверди небесней (Быт. 1, 17), не для того, чтобы мы думали, будто оне водружены на небе (ведь каждая из них совершает свое течение, переходя с места на место), но чтобы показать, что Бог повелел им быть на небе, как и человеку жить в раю. И произрасти, говорит, Бог еще от земли всяко древо красное в видение и доброе в снедь: и древо жизни посреде рая [3], и древо еже ведети разуметельное доброго и лукаваго (II, 9). Вот еще и другое благодеяние, которым Бог почтил созданнаго. Восхотев, чтобы человек жил в раю, Бог повелел произрасти из земли разным деревьям, которыя могли бы и увеселять его своим видом и быть годными в пищу. Всяко древо красное в видение, то есть, на вид, и доброе в снедь, то есть, могущия и веселить взор, и услаждать вкус, и своим множеством и обилием доставлять великое удовольствие тому, кто будет ими пользоваться. Словом: Бог произрастил всяко древо, какое только можешь представить. Видишь, какое безпечальное местопребывание! Видишь, какая чудная жизнь! Человек жил на земле, как ангел какой, - был в теле, но не имел телесных нужд; как царь, украшенный багряницею и диадемою и облеченный в порфиру, свободно наслаждался он райским жилищем, имея во всем изобилие. И древо, говорит, жизни посреде рая и древо, еже ведети разуметельное доброго и лукавого. Показав нам что земля, по повелению Господа, произвела всякое дерево, и красное в видение, и доброе в снедь, (Писание) говорит потом: и древо жизни посреде рая, и древо, еже ведети разуметельное доброго и лукавого. Человеколюбивый Господь, как Творец, предвидя, какой вред может с течением времени произойти от большой свободы, произрастил и древо жизни посреде рая, и древо, еже ведети разуметельное добраго и лукавого, от котораго (древа), немного спустя, и повелит человеку воздерживаться, дабы знал (человек), что он всем наслаждается по благодати и человеколюбию (Божию), и что есть Господь и Творец как его естества, так и всего видимаго Поэтому-то (Моисей) и упомянул здесь об этом дереве, и повествует нам далее о названиях рек и их, так сказать, разделении, и о том, что от реки, напаявшей рай, отделившияся другия и образовавшия четыре начала, разграничили таким образом страны земныя. Может быть, любящие говорить от своей мудрости, и здесь недопускают ни того, что реки - действительно реки, ни того, что, воды - точно воды, но внушают решающимся слушать их, чтобы они (под именем рек и вод) представляли нечто другое. Но мы, прошу, не станем внимать этим людям, заградим для них слух наш, а будем верить божественному Писанию, и следуя тому, что в нем сказано, будем стараться хранить в душах своих здравые догматы, а вместе с тем и вести правильную жизнь, чтобы и жизнь свидетельствовала о догматах, и догматы сообщали жизни твердость. Как в том случае, если мы, содержа правые догматы, станем жить небрежно, не будет нам пользы, так и тогда, когда, живя хорошо, будем нерадеть о правых догматах, не можем ничего приобресть для своего спасения. Если хотим мы избавиться и геенны, и получить царство, то должны украшаться тем и другим - и правотою догматов, и строгостию жизни. В самом деле, что пользы, скажи мне, если дерево и поднялось высоко, и покрылось листьями, но плода не приносит? Так и христианину не принесут никакой пользы правые догматы, если он небрежет о своей жизни. Поэтому-то и Христос ублажал таких людей: блажен сотворивший и научивший (Матф. V, 19). Учение делами гораздо убедительнее и достовернее, чем учение словами. Таковой и молча, и оставаясь невидимым, может учить, одних тем, что смотрят на него, других тем, что слышат об нем, и великое будет иметь он благоволение от Бога за то, прославляя Господа не только сам по себе, но и чрез взирающих на него. Таковой тысячью языков и многими устами будет возносить благодарения и песнословия Богу всяческих, потому что не только близкие к нему и свидетели его жизни будут дивиться ему и его Господу, но и незнающие его лично, а только слышавшие об нем от других и живущие весьма далеко, не только друзья, но и враги будут чтить высокую его добродетель. Сила добродетели в том, что она и врагам своим заграждает уста и обуздывает язык. И как слабые глазами не осмеливаются взглянуть на солнечные лучи, так и порок, никогда не может воззреть на добродетель, но удалится, предастся бегству и признает себя побежденным. Убедившись в этом, будем следовать добродетели, правильно устроять свою жизнь, и воздерживаться от грехов - как в словах, так и в делах, хотя бы они казались малыми и незначительными. Если будем воздерживаться от малых грехов, то никогда уже не впадем в большие; а с течением времени, при помощи небесной, достигнем и высшей добродетели, избегнем будущаго мучения и получим вечныя блага, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Св. Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

^[3] Злат. e0n me/sw tou~ paradei/sou, согласно с Лукиан. сп., вместо: e0n me/sw? tw~? paradei/sw?, как в Александр. сп.

Беседа 14

1. Опять и сегодня, если хотите, обратившись к тому, что следует за сказанным вчера, постараемся извлечь для вас отсюда духовное поучение. И в нынешнем чтении (из книги Бытия) скрывается великая сила: поэтому должны мы углубиться и, тщательно все разсмотрев, извлечь из этого пользу. Если желающие искать в море (дорогих) камней переносят столько трудов и неприятностей, предавая себя стремительности вод, только бы найти искомое, тем более нам следует напрячь внимание и разыскать, что скрывается в глубине слов (Писания), чтобы таким образом найти эти драгоценные камни. Но не устрашись, возлюбленный, слыша о глубине. Здесь не безпорядочное стремление воды, но благодать Духа; она освещает наш ум, помогает нам скорее найти искомое, и облегчает весь этот труд. Приобретение тех камней не много приносит пользы владельцу, часто даже вредит и бывает для него причиною безчисленных бед; не столько радости он чувствует находя их, сколько неприятностей терпит, нашедши, от того, что возбудил против себя глаза завистливых и вооружил жадных корыстолюбцев. Таким образом, нахождение этих камней не только не доставляет нам никакой пользы в жизни, но бывает еще причиною большой вражды. Это - предмет алчнаго любостяжания, разжигает печь сребролюбия и мучит душу преданных (этой страсти). Ничего подобнаго нельзя опасаться от духовных драгоценных камней; нет, и богатство, ими доставляемое, неизчислимо, и радость неувядаема и несравненно выше того удовольствия, которое люди получают от тех (вещественных) камней. Послушай, что говорит Давид: вожделенны словеса твоя паче злата и камене честна многа (Псал. XVIII, 11). Видишь, как он, выставив на вид вещества, почитаемыя самыми драгоценными, не только не удовольствовался таким сравнением, но еще прибавил: многа, и этим показал нам превосходство слова Божия; паче злата, говорит, и камене честна многа. Это не значит, впрочем, что только в такой степени и вожделенны слова Божии; но, так как видел, что этим особенно веществам люди дают самую высокую цену, то их и выставил на вид, чтобы показать превосходство и высочайшую драгоценность слов Духа. А чтобы видеть, что божественное Писание всегда имеет обычай сравнивать пользу, им доставляемую, с чувственными предметами и таким образом показывать превосходство свое, слушай, что следует далее. И слаждша паче меда и сота. И здесь также не то, чтобы (слова Божии) были сладки только в такой степени или могли доставлять только такое удовольствие, но так как Давид в чувственных предметах не находил ничего другого для сравнения с сладостию слов Божиих, то и упомянул именно об этих вещах (меде и соте) и таким образом показал превосходство и высочайшую сладость духовных наставлений. Этим же правилом (tw~| a0utw~| kano&ni) пользовался и Христос в Евангелии. Когда беседовал с учениками, и они захотели узнать смысл притчи о посеявшем доброе семя на поле, и о враге, посеявшем плевелы между пшеницею, то, изъяснив всю притчу подробно, сказав, кто был посеявший доброе семя, что - поле, что - плевелы, кто посеял их, кто - жнецы и что - жатва, - раскрыв им все это ясно (Мат. XIII, 37-42), Он сказал: тогда праведницы просветятся, яко солнце, в царствии Отца их (ст. 43). Не то, что праведники будут иметь только такое (как солнце) сияние, - нет, они будут иметь гораздо большее; но Христос сказал так потому, что в видимых предметах невозможно найти лучшаго образа. Итак, когда мы услышим что-либо подобное этому, не будем останавливаться на словах, но от чувственных и видимых вещей станем заключать об особенном превосходстве духовных предметов. А если таким образом здесь можно найти и большую приятность и высшее наслаждение, так как это слова божественныя и духовныя, и могут доставлять душе великую духовную радость, то будем слушать предлагаемое с великим усердием и пламенным расположением, чтобы, получив здесь истинное богатство и собрав много семян для богоугоднаго любомудрия, с ними возвратиться нам домой.

;2. Послушаем же, что сегодня читалось. Только напрягите свой ум, отриньте разсеянность и житейския заботы, и таким образом внимайте словам (Писания). Это божественные законы, ниспосланные с неба для нашего спасения. Если при чтении царской грамоты бывает великая тишина и прекращается всякий шум и безпорядок, потому что все стоят с напряженным вниманием и желают услышать то, о чем возвещает царская грамота, а тот, кто хотя немного зашумит и прервет последовательность чтения, подвергается великой опасности, то тем более здесь нужно стоять со страхом и трепетом, наблюдать глубокое молчание и избегать волнения мыслей, чтобы и понимать предлагаемое, и удостоиться за послушание еще больших даров от Царя небеснаго. Посмотрим же, чему и теперь учит нас блаженный Моисей, который говорит это не сам от себя, но по внушению благодати Духа. И взя, говорит он, Господь Бог человека, его же созда. Прекрасно он в самом начале поставил эти два имени; сказав: Господь, он не замолчал, но прибавил: Бог, научая нас этим чему-то тайному и сокровенному, дабы мы знали, что, услышим ли имя Господь, или Бог, в этих именах нет никакой разности. Об этом я упомянул теперь не без цели, но для того, чтобы, когда услышишь слова Павла: един Бог Отец из негоже вся, и един Господь Иисус Христос, имже вся (1 Кор. VIII, 6), не подумал ты, будто есть разность в этих названиях, и будто одно значит больше, а другое меньше. Писание для того и употребляет эти имена безразлично, чтобы любящие состязаться не могли примешивать своих измышлений к правильным догматам. А для удостоверения, что божественное Писание ни котораго из этих имен не употребляет в нарочитом и отдельном значении (paratethphme/nwj kai\ a)pokeklhrwme/nwj), обрати внимание на то самое, что говорит оно теперь. И взя, говорит, Господь Бог. О ком, думает еретик, сказано это? Об одном Отце? Хорошо. Послушай же, что говорит Павел: един Бог Отец, из негоже вся, и един Господь Иисус Христос, имже вся. Видишь ли, как имя Господь он усвоил Сыну? Да и почему можно говорить, будто наименование Господь важнее имени Бог? Видите, какая нелепость, какое страшное богохульство! Кто не хочет следовать правилу (tw|~ kano/ni) божественнаго Писания, а дает место собственным умозаключениям, тот возмущает и ум свой, и в здравое учение о православных догматах вносит безконечные споры и словопрения. И взя, говорит, Господь Бог человека, егоже созда, и постави его в раи сладости, делати его и хранити. Вот как он заботится о созданном человеке! Вчера блаженный Моисей показал нам, что насади Бог рай и постави тамо человека (Быт. II, 8), то есть, благоволил, чтобы человек имел там жилище и наслаждался раем. Сегодня он опять показывает нам неизреченную любовь Божию к человеку, и повторяет то же сказание: и взя Господь Бог человека, его же созда, и постави его в раи сладости (ст. 15). Не сказал только: в раи, но прибавил: сладости, чтобы показать нам то высокое наслаждение, которое человек вкушал, живя там. Но сказав: постави его в раи сладости, Моисей говорит: делати его и хранити. Великую попечительность показывает и это. Так как жизнь райская доставляла человеку полное наслаждение, сообщая и удовольствие от созерцания и приятность от вкушения, то, чтобы человек от чрезмернаго покоя Ее развратился (мнозей бо злобе, сказано, научила праздность. Сир. XXXIII, 28), (Бог) повелел ему делати и хранити рай. Что же, скажут, рай нуждался в возделывании со стороны человека? Не говорю этого, но Бог хотел, чтобы человек имел, хотя малое и умеренное, попечение о хранении и возделывании его. Если бы он был совершенно свободен от труда, то, пользуясь совершенным покоем, тотчас бы предался безпечности; но теперь, занимаясь трудом безболезненным, чуждым страданий, мог быть целомудреннее. Притом, слово хранити употреблено не без причины, но по приспособлению речи, чтобы он, то есть, знал о себе ясно, что подчинен Владыке, Который дал ему такое наслаждение, но, вместе с наслаждением, поручил и хранение рая. Бог все предпринимает и делает для нашей пользы, но, вместе с тем, дает нам и наслаждение и покой. Если Он, по безмерному человеколюбию Своему, уготовал неизреченныя те блага еще прежде создания нас, как Сам говорит: приидите благословении Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие прежде сложения мира (Матф. XXV, 34), то тем более подаст в изобилии все здешния блага.

;3. Итак, сообщив созданному (человеку) столько благодеяний, и во первых, изведши его из небытия в бытие, и благоволив образовать тело его из персти, а потом, чрез вдуновение, даровав ему и важнейшее - безтелесную душу, затем повелев быть раю и поселив его там, после этого Господь Бог, подобно нежно любящему отцу, который для юнаго сына своего, пользующагося полным довольством и покоем, придумывает какую-нибудь легкую и умеренную заботу, чтобы он не испортился, повелел Адаму возделывать и хранить рай, чтобы в этих двух занятиях, при таком большом довольстве, безопасности и покое, он имел некоторую преграду, сдерживающую слишком большие его порывы. Таковы блага, которыя уже были даны первозданному, а присоединенныя к ним впоследствии другия показывают опять великую и необычайную любовь и снисхождение, котором (Бог) явил ему по своей благости. Что говорит Писание? И заповеда Господь Бог Адаму (Быт. II, 16).

;Вот опять и здесь (Писание) поступило по своему обычаю, чтобы от частого повторения слов мы приобрели точное познание и не соглашались с теми, которые дерзают полагать различие между этими наименованиями (Господь и Бог), и одно приписывать Отцу, а другое Сыну. Так как у обоих их (у Отца и Сына) одно существо, то божественное Писание усвояет одно и то же наименование безразлично - иногда Отцу, иногда Сыну. И заповеда, сказано. Господь Бог Адаму, глаголя. Здесь надобно изумляться необычайному человеколюбию Божию, которое открывается нам в этом кратком речении: и заповеда, сказано. Смотри, какую честь Бог оказал человеку в самом начале. Не сказано: приказал, или повелел (prose/tacen, h3 e0ke/leusen), но что? - заповеда (e0netei/lato). Как друг беседует с другом, заповедуя о чем-либо необходимом, так и Бог обращается с Адамом, как бы желая такою честию расположить его к исполнению заповедуемаго им. И заповеда Господь Бог Адаму, глаголя: от всякого древа, еже в раи, снедию снеси; от древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него; а в оньже аще день снесте [2] от него, смертию умрете (Быт. II, 16, 17). Заповедь очень нетрудная, но безпечность - вот тяжкое зло, возлюбленный! Как она делает легкое для нас трудным, так старание и внимание делает легким для нас и трудное. Что, скажи мне, легче этой заповеди? Что выше этой чести? (Бог) дозволил Адаму жить в раю, наслаждаться красотою видимаго, увеселять этим зрение, и от вкушения (плодов) получать великое удовольствие. Подумай, какое наслаждение было видеть дерева, отягченныя плодами, разнообразные цветы, травы, листья, и все прочее, что только может быть в раю, и притом в раю, насажденном от Бога. Поэтому выше божественное Писание говорит: прозябе Бог еще от земли всякое древо красное в видение, и доброе в снедь (Быт. II, 9), чтобы знали мы, каким обилием пользуясь, человек, по великому своему невоздержанию и безпечности, высокомерно отнесся к данной ему заповеди. Представь себе, возлюбленный, какой высокой чести Бог удостоил его: даровал ему особенную, для него предназначенную трапезу в раю, чтобы. он не думал, будто пища у него одинаковая с безсловесными, но живя в раю, как царь, наслаждался бы его удовольствиями, и, как владыка, был отличен от подвластных ему и вел особую жизнь. И заповеда, говорит, Господь Бог Адаму глаголя: от всякаго древа, еже в раи, снедию снеси: от древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него: а в оньже аще день снесте от него, смертию умрете. Как бы так Бог говорил Адаму: „Я не требую от тебя чего-либо труднаго и тяжкаго: позволяю пользоваться всеми древами, и заповедаю не касаться только одного этого; но и наказание определяю большое, чтобы ты, хотя вразумляемый страхом, соблюл данную мною тебе заповедь". Как какой-нибудь щедрый хозяин вверяет кому-либо свой огромный дом и, чтобы владение этим домом оставить вполне за собою, назначает с того человека малое количество денег, так и человеколюбивый Господь наш, позволив Адаму пользоваться всем в раю, повелел воздерживаться только от одного, чтобы знал он, что находится под Господом, Которому должен повиноваться и исполнять Его повеления.

;4. Кто может достойно надивиться щедродательности общаго всех Владыки? Еще человек ничего не сделал, а Он каких благодеяний удостоивает его! Не половиною (райских дерев) позволил ему наслаждаться, не повелел воздерживаться от большей части их и пользоваться только остальными; позволив ему пользоваться всеми деревами, какия есть в раю, повелел воздерживаться от одного, показывая самым делом, что сделал это не для чего-либо другого, как только для того, чтобы человек знал виновника столь великих благодеяний. Вместе со всем прочим усматривай здесь благость Божию и в том, какую честь Он оказал и жене, которая имела быть создана из Адама. Когда она еще не была сотворена, Бог дает заповедь как бы двоим: не снесте от него, а в оньже аще день снесте, смертию умрете; таким образом заранее и сначала уже показывает, что муж и жена составляют одно, как и Павел говорит: глава жене муж", (Ефес. V, 23). Поэтому говорит как бы к двоим для того, чтобы, создав потом из него жену, дать ему побуждение сообщить и ей данную Им заповедь. Знаю при этом, что вопрос о (запрещенном) дереве занимает очень многих; многие из безразсудных говорунов осмеливаются слагать вину с человека на Бога, и говорят: для чего (Бог) дал ему такую заповедь, когда знал, что он нарушит ее? Или: для чего повелел этому дереву быть в раю? - и многое другое. Но, чтобы нам не входить в объяснение этого теперь - прежде времени преступления (заповеди о дереве) - надобно подождать повествования о том блаженнаго Моисея; достигши до этого места, мы благовременно скажем об этом, что подаст благодать Божия, и изъясним вашей любви истинный смысл Писания, чтобы вы, правильно уразумев написанное, и Господу воздали подобающее славословие, и, оставив согрешившаго (человека), не слагали вины на невиновнаго (a0nai/tion) Бога. Теперь же пока разсмотрим, если угодно, дальнейшия слова нынешняго чтения. И рече Господь Бог: не добро быти человеку единому (ст. 18). Вот опять Моисей сказал, также, как и прежде: Господь Бог, чтобы мы, вкоренив эти слова в своем уме, не ставили человеческих соображений выше божественнаго Писания. И рече, говорит, Господь Бог: не добро человеку быти единому. Смотри, как благий Бог не останавливается, но прилагает благодеяния к благодеяниям, и, богатый благостию, хочет облечь это разумное существо всякою честию, а вместе с честию даровать ему и удобство жизни. Рече, сказано. Господь Бог: не добро быти человеку единому, сотворим ему помощника по нему. Вот опять и здесь слово: сотворим. Как вначале, при создании человека, Бог говорил: сотворим человека по образу нашему и по подобию, так и теперь, намереваясь создать жену, употребляет то же слово, и говорит: сотворим. Кому говорит? Не какой-либо сотворенной силе, но рожденному от Него, чудному Советнику, Властителю, Начальнику мира. Единородному Своему Сыну. Чтобы Адам знал, что созидаемое существо будет равно ему по достоинству, для этого Бог, как об нем самом сказал: сотворим, так и теперь говорит: сотворим ему помощника по нему. Два эти выражения: помощника и: по нему, многозначительны. Не хочу, говорит, чтобы он был один, но - чтобы имел некоторое утешение от сообщества, и не это только, но нужно создать для него соответствующаго ему помощника, то есть жену. Вот для чего Бог, сказав: сотворим ему помощника, прибавил еще: по нему, чтобы ты, когда увидишь сейчас, как приводятся (к Адаму) все звери и птицы небесныя, не подумал, что об них сказаны эти слова. Хотя многия из безсловесных помогают человеку в трудах его, однако ни одно из них не равняется разумной жене. Поэтому после слов: помощника по нему, прибавил: и созда Бог еще от земли вся звери селныя, и вся птицы небесныя, и приведе я ко Адаму, видети, что наречет я: и всяко, еже [3] нарече Адам душу живу, сие имя ему (ст. 19). Это делается не просто и не напрасно, но в виду имеющих вскоре последовать событий, предвидя которыя Бог показывает нам, сколь великою мудростию Он одарил созданнаго Им, чтобы, когда совершится преступление данной от Бога заповеди, не подумал ты, будто человек преступил ее по неведению, но знал бы, что падение есть (следствие) безпечности (raqumi/aj).

;5. Что он одарен был великою мудростью, можешь удостовериться из того, что было теперь. И приведе я, сказано, ко Адаму, видети, что наречет я. Это делает Бог, чтобы показать нам великую мудрость Адама. И опять: еже нарече Адам, сие имя ему.

;Впрочем это делается не для того только, чтобы мы видели мудрость его, но и для того еще, чтобы в наречении имен виден был знак (su/mbolon) владычества. И у людей есть обычай полагать знак своей власти в том, что они, купив себе рабов, переменяют им имена. Так и Бог заставляет Адама, как владыку, дать имена всем безсловесным. Не пропускай же, возлюбленный, слов этих без внимания, но подумай о том какая нужна была мудрость, чтобы дать имена стольким породам птиц, гадов, зверей, скотов и прочих безсловесных, ручных, диких, живущих в водах, происшедших из земли, - всем им дать имена и притом имена собственныя и соответствующия каждой породе. Всяко, сказано, еже нарече Адам, сие имя ему. Видишь полноту власти? Видишь силу господства? Подумай между прочим и о том, что и львы, и леопарды, ехидны, и скорпионы, и змеи, и все другия, еще более свирепыя, животныя, пришли к Адаму, как к господину, со всею покорностию, чтобы получить от него имена, и Адам ни одного из этих зверей не устрашился. Итак, никто не поноси сотвореннаго Господом, не изощряй языка на Создателя, или - лучше сказать - на свою голову, и не говори этих безумных слов: „для чего созданы звери?" Наречение имен ясно показывает вам, что и звери, подобно домашним животным, признавали и свое рабство и господство человека. Имена те, которыя нарек им Адам, остаются доселе: Бог так утвердил их для того, чтобы мы и помнили постоянно о чести, которую человек получил от Господа всяческих, приняв под свою власть животных, и причину отнятия (этой чести) приписывали самому человеку, который через грех утратил власть свою. И нарече Адам всем скотам, и всем птицам небесным, и всем зверем земным [4] (ст. 20). Отсюда уже усматривай, возлюбленный, свободу воли и превосходство разума его, и не говори, будто он не знал, что хорошо и что худо. Кто был в состоянии дать соответствующия имена скотам, и птицам, и зверям, не нарушил при этом порядка, и не дал диким животным имен, приличных кротким, а свойственных диким не назначил кротким, но всем дал соответственныя названия, тот не исполнен ли был мудрости и разума? Заключай же отсюда, как велика сила того вдуновения, и как велика мудрость, которою Господь одарил безтелесную душу, составив из двух сущностей столь чудное и разумное животное и безтелесную сущность души, как прекраснаго художника, соединив с телом, как орудием. Поэтому, когда подумаешь о столь великой мудрости этого животнаго, изумляйся могуществу Создателя. Если взгляд на красоту неба возбуждает благомыслящаго созерцателя к славословию Творца, то тем более разумное это животное, человек, размышляя о своем устройстве, о высокой чести, данной ему, о великих дарах и несказанных благодеяниях, может постоянно восхвалять Виновника и возносить посильное славословие Господу.

;Хотел я разсмотреть и дальнейшее, но, чтобы множеством изложеннаго не обременить вашей памяти, надобно прекратить здесь слово. У нас не та цель, чтобы только сказать много; мы говорим для того, чтобы вы, постоянно сохраняя это в своем уме, не только сами знали содержащееся в божественном Писании, но и для других были учителями, могущими вразумлять их. Поэтому каждый из вас, по выходе отсюда, вместе с ближним возобновляй в памяти то, что здесь сказано, и сообщая другому свое, принимай и от него, что тот припомнит. И таким образом собирая все и сохраняя в свежей памяти, уходите домой и там, каждый сам по себе, опять продумывайте эти божественные уроки, чтобы, им посвящая все заботы и ими занимая свой ум, вы легко могли и победить возмущающия вас страсти, и избегнуть козней диавола. Ведь когда злой тот демон видит, что душа заботится о предметах божественных, и об них только непрестанно помышляет, ими занимается, то он не смеет и приблизиться, но тотчас удаляется, гонимый силою Духа, будто огнем каким. Итак, чтобы нам и себе доставить возможно более пользы, и победить этого врага, и получить большую милость от Бога, будем занимать ум свой этими предметами. Тогда благоуспешны будут все дела ваши - трудное сделается легким, кажущееся прискорбным будет иметь счастливый конец, и ничто здешнее не в состоянии будет печалить нас. Если мы будем заботиться о божественном, то сам (Бог) позаботится о нашем, и мы переплывем море настоящей жизни с совершенною безопасностию и, путеводимые великим Кормчим - Богом всяческих, войдем в пристань Его человеколюбия. Ему слава и держава, ныне и присно, и в безконечные веки веков. Аминь.

^[4] Злат. toi=j qhri/oij th=j gh=j согласно с Лукиан. сп. и вопреки Александр. и евр. масоретскому, где вместо этого - toi=j qhri/oij tou= a0grou= = зверем селным.

Беседа 15

1. Много благодарен вам, что вы вчера приняли наше увещание с большою готовностью и не только не тяготились продолжительностью слова, но были до конца так внимательны, что сохранили живое расположение слушать; этим вы подаете нам добрыя надежды на то, что исполните наш совет самым делом. Кто слушает с таким удовольствием, тот, очевидно, расположен и к исполнению (выслушаннаго) на деле. С другой стороны, и нынешнее стечение ваше служит доказательством вашего душевнаго здравия. Как позыв к пище есть знак телеснаго здоровья, так любовь к слову Божию служит наилучшим свидетельством благосостояния душевнаго. Так как плод вашего усердия проявляется в исполнении вами слышаннаго, то вот и мы отдадим вашей любви награду, которую обещали вчера. Наградою называю это духовное учение, которое и у меня, дающаго, может увеличить достояние, и вас, приемлющих, сделать богатыми. Таково все духовное; а в чувственных вещах этого не бывает. Там дающий уменьшает свое имущество, а получающаго делает более богатым; здесь же не так - напротив, и дающий, этим самым, еще более увеличивает собственное богатство, и у приемлющих умножается достояние. Итак, поелику и мы готовы сообщить, и у вас недра ума приготовлены принять это духовное богатство, то и исполним свое обещание и, принявшись за дальнейшее объяснение того, что было читано из блаженнаго Моисея, чрез это отдадим вам награду. Нужно объяснить то, что прочтено сегодня, чтобы таким образом с точностию раскрыв заключающееся в речениях богатство мыслей, сообщить его вашей любви. Вы слышали недавно слова божественнаго Писания: Адаму же не обретеся помощник, подобный ему. Что значит это краткое речение: Адаму же? Зачем прибавлен союз (же)? Не довольно ли было сказать: Адаму? Изследовать это хотим мы не просто по излишней пытливости, но чтобы, тщательно истолковывая вам все, научить вас не пропускать в божественном Писании без внимания и краткаго речения, ни даже одного слога. Ведь это не простыя слова, но слова Духа Святаго; потому можно найти великое сокровище и в одном слоге. Внимайте же, прошу, усердно: никто (не будь) ленив, никто - сонлив, все имейте бодрый ум; никто пусть не блуждает мыслию на стороне и, стоя здесь, пусть не развлекается житейскими попечениями. Напротив, помышляя о достоинстве этого духовнаго собрания и о том, что мы слышим (здесь) Бога, говорящаго к нам устами пророков, сообразно с этим пусть всякий отверзает слух и напрягает ум свой, чтобы ни одно из бросаемых нами семян не пало на камень, или при пути, или в терния, но чтобы все семя, упавши на добрую землю, то есть, на широту (to_ pla&toj) великаго ума, могло принести вам обильный плод и умножилось сеемое нами. Посмотрим же, что значит прибавление союза. Адаму же, говорит, не обретеся помощник, подобный ему. Заметь точность божественнаго Писания. Сказавши: Адаму же не обретеся помощник, оно не остановилось на этом, но прибавило: подобный ему, объясняя нам этим прибавлением причину, по которой оно употребило союз. Думаю, что более быстрые в соображениях сами уже предвидят, что будет нами сказано. Но так как мы, предлагая поучение всем вообще, должны стараться, чтобы слова наши были ясны для всех, то вот и покажем вам, почему (Писание) так [1] сказало; только потерпите немного. Прежде, как помните, в божественном Писании сказано: сотворим помощника по нему, вслед затем сообщено нам о сотворении зверей, и пресмыкающихся, и всех безсловесных: и созда, сказано, Бог от земли вся звери, и вся птицы небесныя, и приведе я ко Адаму, видети, что наречет я; и (Адам), как господин, всем нарече имена (Быт. II, 18, 20), каждой породе зверей и птиц и всем безсловесным назначил, по дарованной ему мудрости, свойственное наименование. А чтобы мы видели, что все эти твари, хотя и исполняют некоторую службу и содействуют человеку в трудах, однакож неразумныя твари и весьма далеко отстоят от человека, чтобы мы подумали, будто о них сказал (Бог): сотворим ему помощника. Ведь если оне и помогают человеку и службою своею доставляют ему много пользы, все же неразумны. Что оне помогают (ему), это показывает самый опыт: одне из них пригодны к перенесению тяжестей, другия - к обработыванию земли; вол влачит плуг, прорезывает борозды и много других услуг оказывает нам при земледелии; осел также много помогает при перенесении тяжестей; да и многия другая из безсловесных служат нам к удовлетворению телесных наших нужд: овцы служат нам своею шерстью для устройства одежды; козы - и волосом и молоком, и другим, что пригодно в пищу нам. Итак, чтобы не к этим животным относили мы сказанное выше: сотворим ему помощника, для этого блаженный Моисей, начиная теперь слово, говорит: Адаму же не обретеся помощник подобный ему. Как бы так он учит нас и говорит: все эти (животныя) созданы (Богом для человека) и получили себе названия от Адама, однакож ни одно из них не оказалось достойным быть ему помощником. Потому и хочет (Моисей) внушить нам, что имеет быть создано новое животное и что это готовое явиться животное и есть то самое, о котором сказано: сотворим ему помощника по нему, подобнаго, то есть, ему, одной с ним природы, Достойнаго его, ничем не ниже его. Поэтому этот блаженный и сказал: Адаму же не обретеся помощник, подобный ему, показывая нам, что сколько бы безсловесные ни были нам полезны своими услугами, но помощь, оказываемая Адаму женою, другого рода и гораздо превосходнее.

;2. Итак, когда все животныя были уже сотворены и получили имена от первозданнаго, человеколюбивый Господь, устрояя все для созданнаго Им, искал подобнаго ему помощника; создав для него всю эту видимую тварь, сверх всего прочаго творит и жену. И смотри, с какою точностию (Писание) учить нас о создании этого творения. Так как оно сообщило уже нам, что (Бог) хочет создать Адаму помощника, подобнаго ему, и выше сказано: сотворим ему помощника по нему, и здесь говорит: не обретеся помощник подобный ему, то поэтому создание жены совершается из существа Адама, как сказано: и наложи Бог изступление на Адама, и успе: и взя едино от ребр его, и исполни плотию вместо его. И созда Господь Бог ребро, еже взя от Адама, в жену и приведе ю ко Адаму (Быт. II, 21-22). Велика сила этих слов; она превосходит всякий разум человеческий: не иначе можно понять величие их, как только разсмотрев их очами веры. И наложи, сказано, Бог изступление на Адама, и успе. Обрати внимание на точность учения. Оба эти обстоятельства (изступление и сон) указал блаженный пророк, или - лучше - Дух Святый его устами, раскрывая нам сообразность события. Наложи, сказано, изступление на Адама, и успе. Это было не простое изступление и не обыкновенный сон; но так как премудрый и благоискусный Создатель нашей природы хотел взять у Адама одно из ребр его, то чтобы он не почувствовал боли и затем враждебнаго расположения к созидаемой из его ребра, чтобы, помня боль, не возненавидел создаваемое животное, для этого (Бог), погрузив (Адама) в изступление и как бы повелев ему быть объяту некотораго рода оцепенением, навел на него такой сон, что он совсем не чувствовал, чти происходило (с ним). Как совершеннейший Художник, взял, что считал нужным, и восполнил то, чего недоставало, и взятое устроил по Своему человеколюбию. Наложи, сказано, изступление на Адама, и успе: и взя едино от ребр его, и исполни плотию вместо его, - это для того, чтобы Адам, по прекращении сна, не мог знать о случившемся по недостатку (ребра). Ведь если он не узнал о том во время отнятия (ребра), так мог узнать после. Итак, чтобы и самое отнятие ребра не причинило ему боли, и потом недостаток его не возбудил (в нем) скорби, Бог то и другое устроил так: и (ребро) взял безболезненно, и оказавшийся затем недостаток восполнил, и чрез это не дал Адаму узнать, что с ним было. Итак, взявши ребро. Господь Бог, сказано, созда в жену. Чудное дело, безмерно превышающее наш ум! Таковы и все дела Господни. В самом деле, (создание жены из ребра Адамова) не меньше создания человека из персти. При этом обрати внимание и на снисхождение божественнаго Писания - какия слова употребляет оно ради нашей немощи. И взя, сказано, едино от ребр его. Не разумей слова эти по-человечески, но знай, что употреблены грубыя речения приспособительно к немощи человеческой. Ведь если бы (Писание) не употребило этих слов, то как бы могли мы узнать неизглаголанныя тайны? Не будем же останавливаться только на словах, но станем понимать все благоприлично, как относящееся к Богу. Это выражение: взя, и все ему подобныя употреблены ради нашей немощи. Смотри еще, как и здесь (Писание) употребило то же выражение, что и говоря об Адаме. Как там оно и раз, и два, и многократно говорило: и взя Господь Бог человека, егоже созда, и еще: и заповеда Господь Бог Адаму, и опять: и рече Господь Бог: сотворим ему помощника по нему, - так и теперь говорит: и созда Господь Бог ребро, еже взя от Адама, в жену, и выше: и наложи Господь Бог изступление на Адама; это для того, чтобы ты знал, что в употреблении этих слов (Бог и Господь) Писание не делает никакого различия между Отцом и Сыном, но так как оба Они имеют одну сущность, то и употребляет оно имена безразличное Так вот и повествуя о создании жены, оно поступает также, и говорит: созда Господь Бог ребро, еже взя от Адама, в жену. Что скажут здесь еретики, которые хотят все подвергать изследованию и думают, что они постигли рождение Содетеля всяческих [2]. Какое слово может выразить это? Какой ум - постигнуть? Одно ребро, сказано, взял (Бог): как же из этого одного ребра (Он) образовал целое животное? И что говорю: как из этого одного ребра Бог образовал животное? Скажи мне, как совершилось отнятие (ребра)? Как (Адам) не чувствовал этого отнятия? Но ты ничего такого не можешь сказать: знает (это) один Тот, Кто совершил создание. Если мы не понимаем и того, что у нас под руками, - образования однороднаго нам животнаго, то как же безсмысленно и безумно изследовать то, что касается Творца, и говорить, будто мы понимаем то, о чем не имеют точнаго понятия и высшия, безтелесныя силы и что оне только постоянно прославляют со страхом и трепетом?

;3. И созда, сказано, Господь Бог ребро, еже взя от Адама, в жену. Обрати внимание на точность Писания. Оно не сказало: сотвори (e1plasen), но: созда (w0|kodo/mhsen-устроил). Поелику Бог взял часть от сотвореннаго уже и, так сказать, дал только, чего недоставало, - поэтому и говорит Писание: и созда - не другое творение произвел, но, взяв уже от готоваго творения некоторую малую часть, из этой части построил целое животное. Какова сила высочайшаго Художника Бога, чтобы из этой малой части (ребра) произвести состав стольких членов, устроить столько органов чувств и образовать целое, совершенное и полное существо, которое могло бы и беседовать и, по единству природы, доставлять мужу великое утешение! Ведь для его утешения создано это существо. Потому и Павел сказал: не создан бысть муж жены ради, но жена мужа ради (1 Кор. XI, 9). Видишь, как все создано для него? Уже создана была (вся) тварь, уже явились безсловесныя, годныя в пищу и способныя служить человеку; но первозданный не имел, с кем бы ему беседовать и кто бы, по единству природы, мог доставлять ему великое утешение. Поэтому (Бог) создает из ребра его это разумное животное и, по великой Своей премудрости, делает его совершенным, во всем подобным мужу, т. е. разумным, способным оказывать ему помощь в необходимых потребностях и обстоятельствах жизни. Так все Бог устроил мудро и искусно. Если же мы, по немощи разума, не в состоянии понимать, как созданы вещи, то веруем однако, что все повинуется воле Творца и что повелит Он, то и совершается. И созда, сказано. Господь Бог ребро, еже взя от Адама, в жену, и приведе ю ко Адаму, показывая, что для него произвел ее: приведе ю, говорит, ко Адаму. То есть, так как между всеми безсловесными не нашлось подобнаго тебе помощника, то вот, что обещал Я (а Я обещал создать помощника подобнаго тебе), то и исполнил, и вручаю тебе: приведе ю ко Адаму. И рече Адам: се ныне, кость от костей моих и плоть от плоти моея (ст. 23). Смотри здесь, возлюбленный, как (Адам) вместе с несказанною, данною ему от Бога, мудростью, которую он показал нам в наречении имен стольким породам безсловесных животных, удостоился еще и дара пророческаго. Для того блаженный пророк (Моисей) и показал нам выше, что, вместе со сном, объяло Адама и изступление, так что он совсем не чувствовал происходившаго с ним, - чтобы, узнавши теперь, что Адам, при взгляде на жену, точно объясняет происшедшее, ты совершенно убедился, что он говорит это по дару пророчества, руководимый наставлением Святаго Духа. Ведь он ничего не знал о происшедшем, и однакож, когда (Бог) привел к нему жену, сказал: се ныне кость от костей моих и плоть от плоти моея. А другой переводчик [3] вместо: ныне говорит: се единожды, давая разуметь, что это было только теперь, а после не таково уже будет происхождение жены. Ныне, говорит, от мужа произошла жена, а после не так, а от жены (будет происходить) муж, или - лучше - не от жены, а от соучастия обоих их, как и Павел говорит: несть муж от жены, но жена от мужа: ибо не создан бысть муж жены ради, но жена мужа ради (1 Кор. XI, 8, 9). Так, скажешь; но эти слова показывают, что жена произошла от мужа. Потерпи, и из последующаго увидишь истинное учение. Апостол говорит: обаче ни муж без жены, ни жена без мужа (ст. 11), научая нас, что после (создания первой жены) рождение мужа и жены бывает от соучастия того и другой. Потому-то и Адам сказал: се ныне кость от костей моих и плоть от плоти моея.

;4. Затем, чтобы увериться тебе в точности Адамова пророчества, - в том, что сказанное им сбывается доселе и (будет сбываться) до самаго конца (мира), послушай, что следует еще далее. Сия, говорит, наречется жена, яко от мужа своего взята бысть сия: сего ради [4] оставит человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей, и будета два в плоть едину (ст. 23, 24). Видишь, как (Адам) открыл нам все, с точностию объяснив своим пророческим духом каждое (обстоятельство). Сия, говорит, наречется жена, яко от мужа своего взята бысть: здесь он намекает на взятие ребра. Потом, раскрывая будущее, говорит: сего ради оставит человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей, и будета два в плоть едину. Откуда, скажи мне, пришло ему на ум сказать это? Откуда узнал он будущее, и - то, что роль человеческий размножится? Откуда известно ему стало, что будет совокупление между мужем и женой? Ведь оно произошло после падения; а до того люди жили в раю, как ангелы, не разжигались похотию, не распалялись и другими страстями, не обременялись нуждами телесными, но, будучи созданы вполне нетленными и безсмертными, не нуждались даже в прикрытии одеждою: беста бо, сказано, оба нага, и не стыдястася (ст. 25). Доколе не привзошел грех и преслушание, они были облечены вышнею славою, потому и не стыдились; после же нарушения заповеди привзошел и стыд, и сознание наготы. Так откуда же, скажи мне, пришло ему на мысль говорить это? Не явно ли, что он, будучи прежде преслушания причастен пророческой благодати, видел все это духовными очами? Изъясняюсь теперь Об этом не без цели, но для того, чтобы вы и отсюда могли познать преизбыточествующую любовь, которую явил Бог человеку, даровав ему в самом начале жизнь ангельскую и излив на него безчисленныя благодеяния, а сверх всего другого, удостоив его и дара пророческаго; и чтобы вы, увидя безпечность человека после стольких благодеяний, не слагали уже вины на Бога, но во всем винили бы самого человека. Он сам для себя был причиною всех зол, как вы после и узнаете, то есть, и лишения столь многих благ, и того осуждения, которому подвергся за преслушание. Когда подумаю о том устроении жизни, какое даровал Адаму Господь, оказав ему столь великия благодеяния, и во-первых то, что прежде его создания создал для него весь тварный мир, и потом уже сотворил его, так, чтобы он, явившись, мог пользоваться всем видимым, потом - то, что, повелев быть раю, там благоволил поселить человека, отдельно от безсловесных животных и, дав ему власть над всеми (ими), повелел ему, как господину какому, дать всем им, как рабам и подвластным, имена, далее - то, что, так как он, будучи одинок, нуждался в помощнике, который бы имел одну с ним природу, (Бог) не отказал и в этом, но создав, как Ему было угодно, жену, вручил ее ему, а сверх всего этого даровал ему и достоинство пророческое, и после несказанных этих благодеяний дал и самое главное -освободил его от всех забот о теле, не допустил его нуждаться ни в одежде и ни в чем другом нужном, но, как было сказано, благоволил, чтобы он жил на земле, как земной ангел, - когда подумаю обо всем этом, то изумляюсь и любви Господа к нашему роду, и безпечности человека, и злобе диавола: злому демону невыносимо было видеть ангельскую жизнь в плоти человеческой.

;5. Но чтобы нам не слишком продолжить слово, оставим, если угодно, речь о последствиях навета лукаваго демона до следующаго дня и прекратим здесь поучение, попросив любовь вашу тщательно запомнить сказанное и самим обдумать все, чтобы укоренилось в умах ваших. Если мы постоянно будем помнить о благодеяниях Божиих, какия он излил да природу вашу, то и сами будем благодарны и это послужит для вас сильнейшим побуждением (идти) по пути добродетели. Кто памятует о благодеяниях Божиих, тот, без сомнения, постарается не оказаться недостойным (их), но покажет такую ревность и такую признательность, что будет достоин еще и других. Господь наш щедр, и как видит, что мы благодарны за оказанныя уже нам благодеяния Его, умножает милость Свою и удостоивает нас еще больших даров, только бы мы, заботясь о своем спасении, не проводили время безразсудно, и думали не о том, прошла ли уже половина святой четыредесятницы, но о том, сделано ли нами в это время что-нибудь доброе, исправились ли мы хоть от одной из обуревающих нас страстей. Если мы, и каждый день слушая духовныя наставления, будем оставаться такими же, не будем преуспевать в добродетели и исторгать из своей души различные пороки, то это не только не послужить нам в пользу, но и еще к большему вреду, потому что кто, и при таком попечении о нем, не приносит никакого плода, тот собирает себе больше огня геенскаго. Поэтому, прошу, воспользуемся хотя остальным временем поста, как должно, и каждую неделю, или даже и каждый день, будем осматривать себя и исторгать из своей души пороки, а сокровище добродетелей приумножать, уклонимся, как увещевает пророк, от зла, и сотворим благо (Псал. XXXIII, 15): это и есть истинный пост. Гневливый пусть исторгнет из души благочестивым размышлением обладающую (им) страсть и да возлюбит кротость и смирение. Безпечный и необузданный, с пристрастием взирающий на красоту телесную, обуздав свой помысл и напечатлев в недре души своей закон Христов, который говорит: иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем (Мат. V, 28), пусть убегает страсти невоздержания и упражняется в целомудрии.

;Невоздержный языком и без разсуждения говорящий обо всем, что ни случится, пусть подражает блаженному пророку и говорит: положи, Господи, хранение устом моим и дверь ограждения о устнах моих (Псал. CX, 3); - пусть никогда не произносит слов без размышления и как случилось, но внимает Павлу, который говорит: всякий крик, и гнев, и злословие, и сквернословие, и хуление [5] да возмется от вас, со всякою злобою (Ефес. IV, 31), - и еще: если (есть) какое-либо доброе слово к полезному назиданию [6], да даст благодать слышащим (тамже ст. 29). Пусть избегает всячески и клятв, слыша повеление Христово: речено бысть древним: не в лжу кленешися; аз же глаголю вам не клятися всяко (Матф. V, 33, 31). Никто не говори мне: я клянусь в правде; не следует клясться ни в правде, ни в неправде. Так будем хранить уста свои чистыми от клятвы и от всего этого ограждать, и язык и уста, и ум наш, чтобы не рождалось в нас какого-либо злаго помысла, и не выражалось языком. Будем крепко затыкать и уши, чтобы не принимать и пустого слуха, как заповедал блаженный Моисей: да не приимеши слуха суетна (Исх. XXIII, 1), и как еще сказал блаженный Давид: оклеветающаго тай искренняго своего, сего изгонях (Пс. C, 5). Видишь, возлюбленный, сколько нам нужно бдительности, сколько труда для добродетели, как самая малая небрежность губит нас всецело? Поэтому-то блаженный Давид и восклицал в другом месте, обличая делающаго это: седя, на брата твоего клеветал еси, и на сына матери твоея полагал еси соблазн (Пс. XLIX, 20). Если мы так оградим все члены свои, то в состоянии будем бодро устремиться к делам добрым, язык упражнять в славословии и песнопениях Богу всяческих, слух - в слушании и изучении слова Божия, ум - в размышлении о духовных предметах, руки - не в хищении и многостяжании, а в милостыне и делании добрых дел, ноги - (в хождении) не в театры, ипподромы и вредныя зрелища, а в церковь, молитвенные домы и к гробницам святых мучеников, чтобы, получив их благословение, сделать нам себя неуловимыми для сетей диавола. Если так будем мы озабочены и заняты своим спасением, то можем и от поста получить пользу, избегнуть козней диавола и привлечь свыше великое благоволение, котораго да удостоимся все мы благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

^[6] У Злат. Ei1 tij lo/goj a0gaqo/j pro/j oi0kodomh\n xrei/aj; очевидно восполнено Златоустом из начальных слов того же стиха для ясности; в выражении. pro/j oi0kodomh\n th~ xrei/aj Злат. является согласным со списками, отличными от тех, которым следует славяно-русский перевод и в которых вместо xrei/aj читается pi/stewj = веры.

Беседа 16

1. Сегодня хочу открыть вам, возлюбленные, духовное сокровище, которое, будучи и разделяемо, никогда не истощается, всех обогащает, и нисколько не уменьшается, напротив еще и да умножается. И из чувственнаго сокровища если кто успеет взять хоть малую частицу, то составляет себе великое богатство; так и в божественном Писании, даже в кратком речении можно найти великую силу и несказанное богатство мыслей. Таково свойство этого сокровища: делая богатыми приемлющих его, само оно никогда не оскудевает, потому что его изливает обильно источник Духа Святаго. А ваше дело тщательно блюсти предлагаемое и твердо хранить в памяти, чтобы быть вам в состоянии легко следить за тем, что говорится. Лишь бы только мы с усердием делали зависящее от нас, а благодать готова, и ищет, кто бы принял ее в изобилии. Выслушаем же и сегодняшнее чтение, чтобы познать нам неизреченное человеколюбие Божие, и то, какое снисхождение Он явил ради нашего спасения. И беста оба нага, Адам же и жена его, и не стыдястася. Подумай о великом блаженстве (прародителей), как они были выше всего телеснаго, как жили на земле, будто на небе, и, будучи в теле, не терпели нужд телесных: не нуждались ни в крове, ни в доме, ни в одежде, и ни в чем другом подобном. Об этом сообщило нам божественное Писание не просто и не без намерения, но для того, чтобы мы, узнав о такой их безпечальной и безболезненной жизни, и об ангельском, так сказать, состоянии, когда увидим потом, что они всего этого лишились и из великаго обилия ниспали в самую крайнюю бедность, приписывали это их безпечности. Впрочем, надобно выслушать самое чтение. Блаженный Моисей, сказав, что (прародители) нага беста, и не стыдястася (так как они не знали, что были наги, потому что их облекала и украшала, лучше всякой одежды, неизреченная слава), говорит: змий же бе мудрейший всех зверей, сущих на земли, ихже сотвори Господь Бог. И рече змий жене: что яко рече Бог: да не яств от всякаго древа райскаго (Быт. III, 1). Смотри, какая зависть и многосплетенная хитрость лукавого демона. Видя, что созданный человек находится в высочайшей чести и почти ничем не меньше ангелов, как и блаженный Давид говорит: умалил еси его малым чим от ангел (Псал. VIII, 6), да и это малое ввел грех преслушания, потому что пророк сказал это уже после преслушания, - так видя на земле земного ангела и снедаемый завистию, виновник зла демон, который сам пребывал между вышними силами, но по развращению воли и безмерности злости ниспал с той высоты, употребил великую хитрость, чтобы лишить человека благоволения Божия и, сделав его неблагодарным, лишить его всех благ, дарованных ему человеколюбием Божиим. И что же делает? Нашедши этого зверя, т. е. змия, который превосходил смыслом других зверей, что засвидетельствовал и Моисей словами: змий же бе мудрейший всех зверей, сущих на земли, ихже сотвори Господь Бог- им воспользовавшись, как орудием, диавол чрез него вступает в беседу с женою, и увлекает в свой обман этот простейший и не- мощнейший сосуд. И рече, сказано, змий жене. Из этого заключай, возлюбленный, что вначале ни один зверь не был страшен ни мужу, ни жене; напротив, признавая свою подчиненность и власть (человека), и дикия и неукротимыя животныя были тогда ручными, как ныне кроткия.

;2. Но, может быть, здесь кто-нибудь придет в недоумение и захочет знать, не имело ли это животное и дара слова (lo&gou)? Нет, не должно так думать, но всегда следуя Писанию, надобно разсуждать так, что слова принадлежали диаволу, который возбужден был к этому обману своей завистию, а этим животным воспользовался, как удобным орудием к тому, чтобы, прикрыв обман свой приманкою, обольстить сначала жену, как всегда более способную к обольщению, а потом чрез нее и первосозданнаго. Итак, воспользовавшись этим безсловесным для устроения кова, (диавол) вступает чрез него в разговор с женою и говорит: что яко рече Бог: да не яств от всякаго древа райскаго? Смотрите, какая здесь чрезвычайно тонкая хитрость! То, чего Бог не говорил, диавол предлагает в виде совета и вопроса, как будто заботясь о них, потому что такое расположение выказывают эти слова: что яко рече Бог: да не яств от всякаго древа райскаго? Как бы так говорил лукавый тот демон: для чего (Бог) лишил вас такого наслаждения? Зачем не дозволяет вполне пользоваться райскими благами, предоставив наслаждаться созерцанием (их), не позволяет вкушать и от этого чувствовать тем большее удовольствие? что яко рече Бог? Для чего это? Что пользы жить в раю, коль скоро нельзя пользоваться тем, что есть в нем, а приходится испытывать тем большую скорбь, что смотреть можно, а удовольствия, происходящаго от пользования, не получать? Видишь, как он чрез эти слова, точно чрез приманку, впускает яд? Жене надлежало бы из самаго этого начала догадаться о крайней дерзости диавола, - что он умышленно говорит о том, чего нет, и еще как будто заботясь об них, (говорит) для того, чтобы узнать, что заповедал им Бог, и таким образом увлечь их к преступлению. Итак, жена могла тотчас узнать хитрость диавола, уклониться от беседы с ним, как говорящим пустое, и не довести себя до такого унижения; но она не захотела (этого). Ей следовало бы даже и не вступать в беседу с ним, а беседовать только с тем, для кого она сотворена, кому равна была по достоинству и создана помощницею. Когда же она, не знаю как увлекшись, вступила уже в разговор с змием и чрез него, как чрез орудие, приняла гибельныя слова диавола, и тогда, поняв несообразность слов его, и видя, что иное заповедал Создатель, а другое, противное словам Творца, говорил диавол, тотчас должна была отвратить слух, бежать от беседы с ним, и презреть дерзнувшаго изощрять свой язык против данной им заповеди. Но по крайней невнимательности она не только не уклонилась, но и вполне открыла ему заповедь Божию, повергла бисер перед свиниею, и исполнилось слово Христово: не пометайте бисер ваших пред свиниями, да не поперут их ногами своими, и вращшеся расторгнут вы (Матф.VII, 6). Это и было теперь: (жена) повергла божественные бисеры пред свиниею, пред этим злым зверем, или демоном, действовавшим чрез него, и он не только попрал их и воспротивился сказанному (от Бога), но обратившись увлек в бездну прослушания не только жену, но вместе с нею и первозданнаго. Так опасно открывать, без разсуждения, как пришлось, божественныя тайны! Да слышать (это) те, которые разглагольствуют со всеми без различия и без разсуждения. И Христос нам говорит не о чувственной свинье, но разумеет людей, подобных этим животным, валяющихся, подобно безсловесным, в нечистоте греха; а этим он вразумляет нас и обращать внимание на различие лиц, и тщательно разсматривать обстоятельства, при которых нужно открывать что-либо из слова Божия, чтобы не сделать вреда ни другим, ни себе. Таковые не только сами не получают пользы от предлагаемых им слов, но часто увлекают в одну с собою бездну погибели и тех, которые безразсудно отдают им эти драгоценныя жемчужины. Поэтому должны мы тщательно наблюдать за тем, чтобы и нам не потерпеть того же, что (потерпели) обольщенные ныне (прародители). Ведь, если бы и в данном случае жена захотела не повергать божественных жемчужин пред свиньею, то и сама бы не низринулась в ту бездну, и мужа бы не увлекла.

;3. Но послушаем, что она отвечает диаволу. Когда змей сказал: что яке рече Бог: да не ясте от всякаго древа райскаго? то жена говорит ему: от всякаго древа райскаго ясти будем: от плода же, сущаго [1] посреде рая, рече Бог, да не ясте [2], ниже прикоснетеся ему, да не умрете (ст. 2, 3). Видишь, какое коварство? (диавол) сказал то, чего не было, чтобы, вызвав ее на разговор, узнать, что было (на самом деле сказано). Жена, доверившись ему, как благорасположенному к ней, открывает всю заповедь, разсказывает обо всем подробно, и своим ответом отнимает у себя всякое оправдание. В самом деле, что можешь ты, жена, сказать (в свое оправдание). Рече Бог: да не яств от всякаго древа райскаго. Надлежало бы тебе отворотиться от него (диавола), как сказавшаго противное (истине), и сказать ему: поди прочь, ты - обманщик, не знаешь ни силы данной нам заповеди, ни величия того, чем мы пользуемся, ни обилия даров (Божиих). Ты говоришь, будто Бог сказал, чтобы мы не вкушали ни от какого древа райскаго; а Владыка и Создатель, по великой благости, дозволив нам пользоваться и владеть всеми (деревами), повелел воздерживаться от одного, это вследствие своей попечительности о нас, чтобы мы, чрез вкушение от него, не подверглись смерти. Ей нужно было, если бы она была благоразумна, сказавши ему эти слова, совсем отвернуться и более уже не говорить с ним и не слушать слов его. Но она, открыв заповедь и сказав, что говорил им Бог, принимает от диавола новое внушение, гибельнее и смертоносное. Когда жена сказала, что от всякаго древа райскага ясти будем, от плода же древа, сущаго посреде рая, рече Бог, да не ясте от него, ниже прикоснетеся ему, да не умрете, тогда лукавый враг нашего спасения предлагает свое внушение, противное (слову) Господа. Тогда как человеколюбивый Бог, по великой попечительности, запретил вкушать для того, чтоб они не сделались смертными чрез прослушание, этот говорит жене: не смертию умрете (ст. 4). Какого же заслуживает жена оправдания в том, что так охотно слушала того, кто говорил так дерзко? Бог сказал: ниже прикоснетеся, да не умрете, а этот говорит: не смертию умрете. Потом, неудовольствовавшись противоречием божественным словам, он еще представляет Создателя завистливым, чтобы таким образом удобнее ввести в обман и, обольстив жену, достигнуть своей цели. Не смертию, говорит, умрете. Ведяше бо Бог, яко, в оньже [3] аще день снесте от него, отверзутся очи ваши, и будете, яко бози, ведяще доброе и лукавое (ст. 5). Вот, вся приманка! Наполнив чашу гибельным ядом, (диавол) подал ее жене, а та, не обратив внимание на смертоносное действие (если бы аахотела, она могла бы узнать это с самаго начала), но услышав от того, будто Бог потому запретил вкушать (от древа), яко отверзутся очи ваши, и будете, яко бози, ведяще доброе и лукавое, увлекшись надеждою на равенство с Богом, возмечтала наконец о себе много. Таковы-то ухищрения врага: он возводит лестью на большую высоту, низвергает затем в глубокую бездну. Возмечтав о равенстве с Богом, она спешила вкусить (плода) и туда устремляла и ум и мысль и ничего больше не видела, как то, чтобы испить чашу, растворенную лукавым демоном. А чтобы увериться тебе, что она заботилась об этом, лишь только приняла гибельный яд по совету змия, послушай, что говорит Писание: и виде жена, яко добро древо в снедь, и яко угодно очима видети, и красно есть еже разумети, и взя [4] от плода его и яде (ст. 6). По-истине, тлят обычаи благи беседы злы (1 Кор. XV, 33). В самом деле, отчего до внушения этого лукаваго демона ничего такого не испытывала (Ева), не подумала о дереве и не видела красоты его? Оттого что боялась заповеди Божией и будущаго наказания за вкушение. А теперь, когда она была обольщена этим лукавым животным, будто они не только не потерпят этого (наказания), но и сделаются равными Богу, надежда на это обещание побудила ее вкусить от древа, и она, не захотев остаться в своих границах, но признав врага и противника нашего спасения более достойным доверия, нежели слова Божий, не много спустя на самом опыте узнала гибельность внушения (диавольскаго) и несчастие, имевшее постигнуть их за вкушение. Увидевши, как сказано, яко добро древо в снедь, и яко угодно очима видети, и красно еже разумети, жена, по обольщению, конечно, диавола, в которое он ввел ее чрез змия, подумала сама про себя: если дерево и хорошо на вкус, и можете. так услаждать взор, и есть в нем некоторая невыразимая красота, да и вкушение от него доставит нам высочайшую честь, так что мы будем иметь одинаковое достоинство с Создателем, то почему же нам не вкусить от него?

;4. Видишь ли, как диавол увел жену в плен, увлек ея ум и заставил мечтать о себе выше своего достоинства, чтобы она, увлекшись пустыми надеждами, потеряла и то, что уже было ей даровано. И взя, сказано, от плода его, и яде: и даде мужу своему [5] и ядоста. И отверзошася очи обема, и разумеша, яко нази беша (ст. 7). Что ты сделала, жена? Принявши этот гибельный совет, ты не только попрала данный от Бога закон и нарушила заповедь, и до такой дошла несытости, что не удовольствовалась столь многочисленными плодами, но еще дерзнула вкусить и оттого одного дерева, котораго Владыка повелел не касаться, поверила словам змия, сочла совет его более достойным доверия, чем данную Создателем заповедь, и допустила себя до такого обмана, что не заслуживает и извинения. Разве давший совет был одной с тобою природы? Это был из числа подчиненных, из числа рабов, состоящих под твоею властью. Зачем ты так посрамила себя и, оставив того, для кого ты создана, кому в помощь произведена, кому равна по достоинству, по существу и дару слова, решилась войти в разговор с змеем и чрез этого зверя принять внушение от диавола, и не смотря на то, что (это внушение) явно противоречило заповеди Создателя, не уклонилась, но в надежде на обещание дерзнула вкусить? Пусть так, - пусть ты саму себя ввергла в такую бездну и лишилась высочайшей чести: зачем же делаешь и мужа участником этого ужаснаго падения, и кому ты назначена быть помощницею, тому сделалась наветницею и чрез вкушение малой снеди лишила его, вместе с собою, благоволения Божия? Какое крайнее безумие довело тебя до такой дерзости? Тебе не довольно было вести безпечальную жизнь, быть облеченной телом и не нуждаться ни в чем телесном, пользоваться всеми райскими плодами, кроме одного дерева? Тебе не довольно было, что все видимое находилось в вашей власти и вы имели господство над всем? Обольщенная надеждами, ты хотела подняться на самую крайнюю высоту? Так вот ты на самом опыте узнаешь, что не только не приобретешь того (чего ты надеялась), но и всего, уже дарованнаго вам, лишишь и себя, и мужа, и оба придете в такое раскаяние, что признаете безполезным (сделанное), а лукавый демон, давший гибельный совет, будет смеяться и торжествовать над вами, как уже павшими и испытавшими подобное ему. Как он, возмечтав о себе более надлежащаго, ниспал из усвоеннаго ему достоинства и низвергнут с неба на землю, тоже самое захотел он сделать и с вами - чрез преступление заповеди подвергнуть вас наказанию смертью и удовлетворить своей зависти, как и премудрый сказал: завистью же диавола смерть вниде в мир (Прем. II, 24). И даде, сказано, мужу своему, и ядоста. И отверзошеся очи обема. Велика безпечность и мужа. Хотя (предлагавшая плод) была и одной с ним природы, и жена его, но ему, как живо помнившему заповедь Божию, нужно было предпочесть ее неуместному желанию жены, не принимать участия в преступлении, для кратковременнаго удовольствия не лишать себя стольких блага и не оскорблять такого Благодетеля, который явил ему столько любви и даровал такую безболезненную и безбедную жизнь. Разве не позволено было тебе в избытке наслаждаться всеми другими плодами райскими? Зачем же и ты не захотел соблюсти такую легкую заповедь? Но ты, конечно, услышал от жены об обещании лукаваго советника тотчас, сам увлекшись надеждою, принял участие с снеди. Поэтому и наказание простирается на обоих вас, и самый опыт научит вас - не верить внушению злого демона более, нежели Богу.

;5. И даде мужу своему, и ядоста. И отверзошася очи обема, и разумеша, яко нази беша. Здесь рождается у нас весьма важный вопрос, (решить) который мы еще прежде обещали вашей любви. Справедливо спросит иной, какую силу имело это дерево, что вкушение от него открыло им глаза, и почему оно называется деревом познания добра и зла? Потерпите, если угодно, я хочу несколько поговорить с вами и об этом и научить вашу любовь, что, если мы захотим принимать с разсуждением то, что говорится в божественном Писании, то ни одно слово не покажется нам трудным. Не вкушение от дерева открыло им глаза: они видели и до вкушения. Но так как это вкушение служило выражением преслушания и нарушения данной от Бога заповеди, а за эту вину они лишились потом облекавшей их славы, сделавшись недостойными столь великой чести, то поэтому Писание, следуя своему обыкновению, говорит: ядоста, и отверзошася очи обема, и разумеша, яко нази беша. Лишившись за преступление заповеди высшей благодати, они ощущают и чувственную наготу, чтобы из охватившаго их стыда вполне поняли, в какую бездну низвело их преступление Владычной заповеди. В самом деле, доселе они наслаждались такою свободою, и даже не знали, что были наги (они и не были наги, потому что их лучше всякой одежды покрывала вышняя слава), после же вкушения, т.е. после преступления заповеди, они дошли до такого унижения, что, не перенося стыда, стали уже искать покрывала. Учиненное ими преступление заповеди сняло (с них) ту чудную и необыкновенную одежду, то есть, (одежду) славы и вышняго благоволения, которою они были облечены, и в то же время возбудило в них чувство наготы, и покрыло их невыразимым стыдом. И сшиста, сказано, листвие смоковное, и сотвориста себе препоясания (ст. 7). Подумай, Возлюбленный, с какой высоты в какую глубокую пропасть низвергло их диавольское внушение. Облеченные доселе такою славою, они теперь сшивают листья смоковные и делают себе препоясание. Таков плод диавольскаго обольщения; такова хитрость этого внушения, что оно не только не доставило людям больших благ, но лишило их и тех, которыя они имели. Так как такая причина - вкушение - произвела преслушание, поэтому Писание говорит: и ядоста, и отверзошася очи их, разумея не телесные глаза, но умственное зрение. Так как они преступили заповедь, то (Господь) и дал им почувствовать то, чего прежде, по благоволению, какое Он оказывал им, они не чувствовали. Когда слышишь, что отверзошася очи их, понимай это так, что (Бог) дал им почувствовать наготу и лишение той славы, какою они пользовались до вкушения. А что таков обычай Писания, послушай, как оно говорит и в другом месте. Когда служанка Сарры, убежав от госпожи, блуждала и, повергши отроча под елию единою, издалече ожидала смерти его, (об ней Писание) говорит: отверзе Бог очи Агари (Быт. XXI, 19), не потому, чтобы она дотоле не видела, но потому, что Бог (в это время) возбудил ея ум. Видишь ли, что слово - отверзе относится не к телесным глазам, но к умственному зрению?

;Тоже самое можем сказать и касательно другого, возникающаго здесь, вопроса. Говорят: для чего это дерево называется древом познания добра и зла? Многие любители споров дерзают говорить, что Адам после уже вкушения от древа получил способность различать добро и зло. Думать так было бы крайне безумно. Чтобы никто не мог говорить так, для этак мы, предвидя это, недавно столько разсуждали о данной Богом человеку мудрости, доказывая ее наречением имен, какия дал он всем зверям, и птицам, и безсловесным (животным) и тем, что сверх этой высокой мудрости он удостоился еще и пророческаго дара. Как тот, кто дал имена и изрек такое чудное пророчество о жене, мог не знать, что хорошо и что худо? Если мы допустим это (чего да не будет!), то произнесем опять хулу на Создателя. Как Он давал и заповедь тому, кто не знал, что преступление (есть) зло? Это не так; напротив, он ясно знал это. Поэтому изначала (Бог) создал это животное (человека) самовластным: иначе не следовало бы его и наказывать за преступление заповеди, и награждать за ея соблюдение. Что он сделался смертным за преступление, это видно и из самой заповеди, и из последующих событий. Послушай, что сама жена говорила змею: от плода древа, еже посреди рая, рече Бог, да не яств от него, да не умрете. Значит, до вкушения они были безсмертны: иначе Бог, и после вкушения, не навел бы на них смерть в виде наказания.

;6. Кто же потерпит тех, которые хотят утверждать, что человек получил познание добра и зла после вкушения от древа, тогда как он и до вкушения был исполнен такой мудрости, и сверх мудрости удостоился еще благодати пророческой? И как можно согласить с разумом то, что козы и овцы, и все безсловесныя знают, какая трава годна им в пищу, какая вредна, от каких нужно особенно воздерживаться, и к каким обращаться, а человек - разумное животное, не знал, что - добро и что - зло? Но вот, скажут, Писание назвало это дерево деревом познания добра и зла. Знаю это и я. Если постараешься узнать особенности (ta_ i(diw&mata) божественнаго Писания, то поймешь, почему оно дало этому дереву такое название. Так названо оно не потому, что сообщало такое познание; но так как у него (peri_ au)to_) совершилось преступление заповеди и от него (e0c e9kei/nou) потом уже явилось познание греха и стыд, поэтому оно так названо. Божественное Писание имеет обычай по совершившимся событиям называть те места, где эти события случились. Потому божественное Писание назвало это дерево деревом познания добра и зла, что у него должно было совершиться преступление и(ли) соблюдение заповеди. Человеколюбивый Господь, искони и изначала желая вразумить и внушить человеку, что у него есть Создатель и Творец, произведший все видимое и сотворивший его самого, благоволил показать ему Свою власть в этой малой заповеди. Как щедрый владетель, отдавши кому-нибудь для пользования большой и прекрасный дом, берет за это не всю плату, но какую-нибудь малую часть, чтобы и для себя сохранить (право) господства, и того человека заставить хорошо помнить, что он не владелец строения, но пользуется им по доброте и щедрости, так и Господь наш, вверив человеку все видимое и предоставив ему жить в раю и пользоваться в нем всем, чтобы он, мало-по-малу увлекшись мыслью, не счел всего видимаго самобытным и не возмечтал слишком много о своем достоинстве, повелевает ему воздерживаться от одного дерева, а за нарушение этого повеления определяет тяжкое наказание, дабы он знал, что находится под Владыкою и всем прочим пользуется по благости Владыки. Но так как (Адам) по крайней невнимательности, вместе с женою, впал в несчастие чрез преступление данной заповеди и вкушение от древа, то поэтому (Писание) и назвало его деревом познания добра и зла. Не то, чтобы человек дотоле не знал, что добро и что зло; он так не незнал, что и жена, разговаривая с змием, сказала: рече Бог: да не ясте от него, да не умрете; значит, она знала, что смерть будет наказанием, если они преступят заповедь. Но - так как после вкушения от этого дерева они лишились и вышней славы, и почувствовали телесную наготу, поэтому (Писание) назвало его деревом познания добра и зла: у него было, так сказать, упражнение в послушании или непослушании.

;Узнали вы, почему (Писание) сказало: отверзошася очи их, и разумеша, яко нази беша. Узнали, почему дерево называется древом познания добра и зла. Подумай же, какой стыд наконец охватил их, когда они, вкусив от древа, преступили заповедь Господню: сшиста листвие смоковное и сотвориста себе препоясания. Смотри, из какой славы в какое унижение низверглись они. Те, которые доселе жили, как земные ангелы, изобретают себе одежду из листьев. Таково зло - грех. Он не только лишает нас вышняго благоволения, но и ввергает в великий стыд и унижение, похищает у нас и те блага, которыми обладаем, отнимает всякое дерзновение. Но чтобы, разсматривая грех, совершенный человеком чрез вкушение от древа и преслушание, не сделать нам все слово печальным, переведем речь, если угодно, от этого древа к другому, к древу креста, и посмотрим, какия бедствия причинило то и какия блага принесло это. Впрочем, бедствия произошли не собственно от древа, но от безпечнаго произволения и презрения, какое (он) показал в отношении к заповеди. То древо ввело смерть, потому что за преслушанием последовала смерть; это даровало безсмертие. То изгнало из рая; это возвело нас на небо. То за одно преступление подвергло Адама такому наказанию; это освободило нас от безчисленных тяжестей греховных и дало нам дерзновение пред Господом нашим. Видите вы разность между древом и древом? Видите злобу диавола, безпечность человека и человеколюбие Владыки? Итак, вооружимся, прошу любовь вашу, этим животворящим древом, силою его умертвим губящия душу страсти, как и апостол Павел говорит: иже Христовы суть, плоть распята со страстьми и похотьми (Гал. V, 24). А это значит: те, которые всецело предали себя Христу, умертвили всякую нечистую похоть, возникающую в теле ко вреду всех сил души. Им подражая, и мы сделаем свои члены бездейственными для утверждения в нас владычества диавола, чтобы нам и в настоящей жизни спокойно переплыть это бурное и опасное море, и, вошедши в тихую пристань человеколюбия Божия, получить блага, обещанныя любящим Его, во Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава, со Отцем и Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

^[5] Злат. после tw|~ a)ndri_ au0th~j опускает met' au0th~j = с собою, что читается в Лукиан. и Алекс. сп., равно как и в евр. масорет. тексте.

Назад   Вперед