Святой Франциск и история францисканского ордена

Введение

Святой Франциск, безусловно, один из самых известных и самых почитаемых западных святых в России. Ему посвящено большое число книг и статей на русском языке, от популярных брошюр и заметок до серьезных научных исследований. Особо следует отметить книгу замечательного русского медиевиста В. Герье (10). На русский язык были переведены и средневековые сказания о святом: фрагменты Vita Prima и Vita Secunda Фомы Челанского и Speculum Perfectionis (20), а также «Цветочки святого Франциска Ассизского» (44). Литература же на западноевропейских языках о св. Франциске впечатляюще огромна.

Образ св. Франциска всегда был настолько притягателен, что о нем восторженно писали люди, придерживающиеся подчас противоположных убеждений, что соответственно накладывало отпечаток и на создаваемый ими образ святого. В нем видели родоначальника субъективизма и индивидуализма, провозвестника Ренессанса в литературе и искусстве, реформатора, социалиста и даже романтического героя.

Сейчас читателю открывается возможность познакомиться с подлинными произведениями св. Франциска, который хотя и воздействовал больше примером и проповедью, чем письменном словом, тем не менее оставил целый ряд сочинений. Учитывая то, что на русском языке, как уже отмечалось, имеется много книг о жизни святого, в том числе недавно вышедшая монография Марии Стикко (35), мы сочли целесообразным остановиться более подробно не на биографии Франциска, а на некоторых аспектах его духовности, а также на главном произведении его жизни — Францисканском ордене и его почти восьмивековой истории.

I. Жизнь Святого Франциска

1. Юность

В гористой Умбрии, расположенной в самом центре Аппенинского полуострова, лежит небольшой город Ассизи. Основанный в глубокой древности римлянами, он был известен тем, что в нем около 50 г. до Р.Х. родился знаменитый поэт Проперций. Проповедь Святого Евангелия на землю Умбрии была принесена св. Крисполитом, который по преданию был учеником св. Петра, как и св. Бритий, епископ Сполетанский, посвятивший по указанию апостола в 58 г. Крисполита во епископа Веттонского. Св. Крисполит погиб во время гонения Домициана, также приняли мученический венец и его последователи, проповедовавшие в Умбрии: св. Викторин († ок. 240 г.), св. Савин († ок. 303 г.) и первый епископ Ассизи — св. Руфин († 236 г.), во имя которого в городе в середине XII в. была построена замечательная базилика романского стиля (62, с. 10). В этой церкви и был крещен младенец, родившийся в 1181 (или в 1182) г. в зажиточной купеческой семье Петра и Пики Бернардоне, которому мать дала имя Иоанн. Находившийся в это время во Франции по своим торговым делам Петр Бернардоне, вернувшись домой, был неприятно удивлен именем своего первенца. Почитатель изящной Франции, взявший, по преданию, и жену себе из Прованса, воскликнул: «Не Иоанн Креститель, одетый в шкуру верблюда, но элегантный, искусный и любезный Француз».¹ Таким образом вместо Иоанна появился Франциск.

Годы учения мальчика были непродолжительны. Когда ему исполнилось четырнадцать лет, отец решил, что школьной мудрости он набрался достаточно, и Франциск, сменив учебники на аршин для измерения сукна, принялся постигать науку купеческого ремесла. Но в ту эпоху торговля и сами торговцы значительно отличались от современных: еще не прошли времена героических путешествий вооруженных купцов, сопровождавших свои товары по ярмаркам всего известного тогда мира. Отважные мореходы и землепроходцы, они подчас были и открывателями новых дорог и первыми рассказчиками о неведомых странах. Унаследовавший эти романтические родовые черты от отца, а также воспитывавшийся под влиянием матери на рыцарских романах и поэзии провансальских трубадуров, Франциск мечтал о подвигах и рыцарской славе. Предводитель компании беспечных юношей, он проводил дни своей юности в беззаботном веселии, а в общем-то скуповатый отец не жалел денег для своего любимого сына.

В 1197 г. умер император Генрих VI, что послужило сигналом к возрождению попыток изменить существовавшее при императоре политическое устройство. Вскоре по всей Италии вспыхнули восстания против империи, начались войны между гвельфами и гиббелинами, между синьорами и горожанами. В 1199 г. в Ассизи также решили воспользоваться моментом и свергли власть герцога Сполетанского, являвшегося вассалом Генриха VI. Вскоре борьба против империи переросла в восстание народа против дворян, сопровождавшееся захватом их имущества. Обращение дворян Ассизи за помощью к Перудже повлекло за собой войну между этими городами. Войско горожан Ассизи было разбито, и многие попали в плен, в их числе был и Франциск. Первая военная неудача не повергла его в отчаяние, и после возвращения из продолжавшегося целый год плена он сразу принял решение примкнуть к одному рыцарю, отправлявшемуся в Апулию. Но неожиданно во время пути в душе Франциска произошел крутой перелом. Без всяких видимых причин он вернулся на родину и начал новую жизнь.

Составители его житий, не будучи в силах объяснить произошедшую перемену, мотивировали это чудесным видением во сне. Легендарность или реальность описанного ими сонного видения имеет не столь большое значение. Но этот рассказ служит еще одним подтверждением того, что, поистине, без призыва свыше никто не может пережить обращение. Ведь и окружавшие Франциска юноши тоже видели нищету и страдания угнетенного нуждою народа, безотрадную жизнь больных и увечных, отверженность прокаженных, но для того, чтобы увидеть в этом страдальческую жизнь Христа, взять Его крест и последовать за Ним, посвятив свою жизнь служению униженным и оскорбленным, для этого необходимо озарение — illuminatio.

Так, внезапно, светский юноша, преданный удовольствиям и веселию, удачливый торговец, мечтающий о славе рыцаря, стал монахом, сменив стремление к почестям и славе на бескорыстное служение ближнему.

2. Обручение с Бедностью

На одной из фресок Джотто изображено обручение Франциска и красивой женщины с исхудавшим лицом, в разорванном платье, на которую лает собака; один мальчик замахивается на нее палкой, другой бросает в нее камнями, но спокойная и величавая, она протягивает руку Франциску, и Христос с небес благословляет их брак.

Сострадание к людской нужде побудило Франциска самого стать нищим. Долго искавший себе товарищей среди богатых и знатных, стоящих в социальной иерархии выше него, теперь он ищет товарищей на церковной паперти среди обездоленных, желая сравняться с ними в бедности и уничижении. Ведь всемогущий Бог, сотворивший вселенную и управляющий всем мирозданием, став человеком, принял образ не царского сына, но сына бедного плотника.

Однажды находившийся в своей лавке Петр Бернардоне, услышав крики на улице, выбежал и ужаснулся представшей перед его глазами картине: толпа бросала камнями и грязью в безумца в рваной одежде и с изнуренным лицом, и это был его сын, его гордость... Бранясь и избивая Франциска, он потащил его в дом и, связав, запер. Когда Петр Бернардоне узнал о том, что его жена выпустила сына, он бросился за ним и нашел его в церкви св. Дамиана. Наверное, в глубине души осознавая, что все уже бесполезно, он в отчаянии подал на сына жалобу, обвинив его в краже денег. Когда отец с сыном предстали перед Ассизским епископом Гвидоном, Франциск, положив деньги и рядом с ними свои одежды, сказал: „До сих пор я называл отцом Петра Бернардоне. Я отдаю ему все деньги и все одежды, полученные от него, и говорю: Отец наш — на небесах". Все присутствовавшие были глубоко взволнованы: народ плакал, епископ обнял Франциска и укрыл его своей мантией. Это было ранней весной 1206 г.

Служение Франциска Отцу Небесному началось с восстановления полуразрушенных храмов. Первым стал находившийся за городом и давно уже обветшавший храм св. Дамиана, потом церковь св. Петра, а затем часовня Девы Марии Ангельской, называемая Порциункула², которая стала в дальнейшем главной святыней Ордена. Рядом с часовней в шалаше поселился и сам Франциск.

3. Служение прокаженным

Нищие, конечно же, были на дне общества, но как бы низко не стояли они в социальной иерархии, все же были те, кто находился еще ниже — прокаженные. Неизлечимая в то время болезнь полностью исключала их из человеческого общества, и только Церковь воспитывала в людях сострадание к этим несчастным. Благодаря ей они в большей степени, чем другие страждущие, рассматривались как живой образ страдающего Спасителя.

Еще в VI в. св. папа Григорий Великий описал историю монаха Мартирия, встретившего на своем пути изможденного прокаженного, не имевшего сил продолжить свой путь. Мартирий надел на него свой плащ, взял на руки и нес до своего монастыря. Когда они уже подошли к монастырю, прокаженный превратился в Иисуса Христа и, перед тем как вознестись на небо, благословил Мартирия, пообещав ему в награду Царство Небесное. Аналогичные эпизоды присутствуют в житиях св. Юлиана Милостивого, св. папы Льва IX (73, с. 45—46). В Средние века Церковь стремилась окружить прокаженных особой благочестивой заботой. Для ухода за ними был создан специальный орден св. Лазаря.

Однажды Франциск оказался около лепрозория³ Сан-Сальваторе, расположенного в окрестностях Ассизи. Почувствовав ужасный запах и неожиданно увидев перед собой изуродованного больного, он захотел куда-нибудь скрыться, но превозмог себя и, подойдя к несчастному, подал ему монетку и дал поцелуй мира. А уже со следующего дня Франциск стал ухаживать за прокаженными, промывая и перевязывая их язвы.

4. Начало нового монашества

Прошло два года со времени обращения Франциска. И вот однажды на мессе в день св. Матфея 24 февраля 1208 г. Франциск услышал известный евангельский рассказ о том, как Спаситель направил Своих учеников проповедовать Царство Небесное, и был поражен этими словами: ему открылось их новое понимание, которое во многом и привело к изменению всего западного монашества. Одинокий отшельник стал странствующим проповедником.

Зародившееся в IV в. монашество предполагало уход из мира ради нравственного совершенствования и духовных подвигов. Монастыри, как бы укрывая подвижников за своими стенами от внешнего мира, давали им возможность заниматься возвышенными и праведными трудами. Монахи предавались созерцанию и молитве, возделывали сады и огороды, в некоторых монастырях культивировались научные занятия. Такие обители становились центрами просвещения, в них создавались библиотеки, писались научные трактаты. В XII в. крестовые походы породили еще один тип монашества,— рыцарские ордена, члены которых, будучи монахами, были в то же время и воинами. Но при этом монахи не давали какого-либо особого обета апостольского благовествования, и проповедь христианской веры не составляла их главной миссии. Религиозная жизнь в определенной степени отражала также жизнь феодального общества: монахи, священники и епископы являлись либо крупными, либо мелкими, но настоящими феодалами, владеющими земельными угодьями и недвижимостью.

Образование Францисканского ордена положило начало новой эпохе монашества, ибо св. Франциск возродил идеал жизни Христа, одновременно и созерцательно-молитвенный и активный, в котором на первом месте стояла проповедь Благой Вести. Франциск призвал к универсальному, всемирному апостольству,– и монахи вышли за стены монастырей, чтобы нести людям слово Божие. Он призвал к евангельской бедности,– и его последователи отреклись от личной собственности, став нищими.

Кроме нестяжания каждого монаха в отдельности, францисканцы отказались от имущества и какой-либо хозяйственной деятельности ради преумножения богатства как община, и стали жить на добровольные пожертвования. Вследствие отказа от stabilitas loci (то есть постоянства места проживания), они приобрели мобильность и полностью предоставили себя в распоряжение Церкви для дела миссионерства. Причем их духовность оказала определяющее влияние и на само понятие миссионерства, положив конец ставшего распространенным в ту воинственную эпоху «миссионерству мечом». Св. Франциск был убежден, что людей нужно приводить к Богу мирным путем, с помощью благовествования и самоотверженного бескорыстного служения (41, с. 120—125). И хотя основой монашеского подвига осталось отречение от земных благ и личного счастья, но теперь в этом не было презрения к греховному миру, но наоборот, была жалость и сострадание к страждущему человеку. Преобразились и сами лица монахов: они перестали быть сумрачными и угрюмыми, ибо с радостью и веселием, с благодарением Богу за все, заповедал им нести свое служение Франциск.

Первым последователем св. Франциска стал богатый гражданин города Ассизи — Бернардо да Квинтавалле, продавший все свое имущество и раздавший вырученные деньги нищим. Затем, 16 апреля 1208 г. к ним присоединился священник Петр Каттани. Община быстро росла и спустя 10 лет насчитывала уже более пяти тысяч человек.

Пример евангельской жизни привлекал не только мужчин, и вскоре св. Франциск основал Второй орден — женский, начало которому положила община св. Клары ди Оффредуччи, променявшей богатство родового замка на евангельскую бедность. Некоторое время спустя возник и Третий орден, объединивший мирян.

5. Св. Франциск и Иннокентий III

Святые подвижники, создавая свои ордена, кладут в их основание апостольский Камень — благословение св. Петра. Так и св. Франциск в 1209 г. (1210 г.) вместе со своими братьями, которых тогда, словно апостолов, было двенадцать, направился в Рим для утверждения своего устава, представ перед великим преемником первоверховного апостола, Иннокентием III. Наверное, никогда земное могущество Святого Престола не было столь велико: Папа раздавал короны королям и утверждал их власть, по его слову утихали войны и начинались крестовые походы, его справедливого суда покорно ожидали князья и бароны. Но могущественнейшему Папе было видение во сне, что какой-то бедный и невзрачный монах своей спиной поддерживает падающий собор св. Иоанна на Латеране — образ Римской Церкви. И это был, конечно же, св. Франциск.

В лице Иннокентия и св. Франциска, казалось бы, встретились противоположности: с одной стороны — стремление к духовной власти над всем миром ради утверждения в нем справедливости и христианских идеалов, с другой — полный отказ от любой власти, даже в своей маленькой общине; с одной стороны — приумножение достояния и благолепия Церкви, а с другой — полный отказ от какой-либо собственности; с одной — безусловный авторитет, а с другой — безусловное смирение. И в этих противоположных идеях, в соответствии с законами этого мира, было единство, но, в соответствии с законами мира иного, в них не было борьбы, ибо их соединяла общность цели: спасение бессмертной человеческой души.

Духовная прозорливость и человеческая мудрость Иннокентия III преодолели недоброжелательность и опасения многих, считавших, что нельзя допустить неученых монахов, ведущих в глазах собственников столь непристойный, нищий образ жизни, к проповеди слова Божиего. Папа благословил Орден св. Франциска и это благословение открыло двери церквей для проповеди монахов и обеспечило им радушный прием у епископов и королей.

6. Возвращение человека ко Христу

Шел тринадцатый век от Рождества Христова, и Европа уже давно именовалась христианской. Но невидимая борьба за человеческие души не ослабевает ни во время гонений, ни во время торжества Церкви. Конечно же, современники св. Франциска слышали слова Евангелия, но как в притче о семенах, которые падая около дороги, бывают склеваны птицами, другие, не имея корня, засыхают, третьи падают среди заглушающих их терний, и лишь немногие попадают на хорошую почву и приносят добрый плод,– так не все слышащие слово Божие одинаково его принимают: одних нужно постоянно убеждать и рассеивать их сомнения, другим нужно проповедовать на понятном и доступном для них языке, третьим — напоминать о грядущей блаженной жизни и о возмездии за совершенное зло.

И св. Франциск обращался к людям с пламенными речами, а те, затаив дыхание, слушали — ремесленники и крестьяне, ученые-богословы и высокопоставленные прелаты. "Прибегают мужчины, прибегают женщины, торопятся клирики, стремятся верующие с целью увидеть и услышать Божиего святого, всем казавшегося человеком другого века... И в самом деле, с тех пор, как явился святой Франциск и заговорил, небо, казалось, изливало на землю новый свет... Он сиял как звезда, блистающая в ночной тьме, как утро, зарождающееся над мраком" (Celano. Vita Prima. XV).

Для того, чтобы возвращать людей ко Христу у св. Франциска было надежное средство — любовь к ближнему. Св. Франциску, не обладавшему никакой собственностью, часто приходилось делиться с нищими своей одеждой. Однажды, получив от одного благодетеля новый кафтан и по пути встретив бедняка, Франциск решил отдать ему свою обнову. Спутник же его стал возражать, не желая, чтобы святой отец помогал другим в ущерб себе, на что тот ответил: „Я не хочу быть вором, ибо это было бы воровство, если бы мы не отдали кафтан более нуждающемуся. Ведь мы получили его временно, до встречи с еще более бедным" (Speculum Perfectionis. XXX).

Другой раз с просьбой о милостыне пришла к св. Франциску бедная старушка, двое сыновей которой стали монахами Ордена. "Нет ли чего-нибудь для матери нашей?" — спросил Франциск у Петра Каттани, ибо он называл матерью мать каждого из братьев. Но случилось так, что у них ничего не было, остался лишь Новый Завет, который монахи читали у заутрени. Тогда Франциск сказал: „Дай нашей матери Новый Завет, чтобы она продала его и купила то, что ей нужно. Ибо я твердо уверен, что это угоднее Господу и Святой Деве, чем наше чтение" (Speculum Perfectionis. XXXVIII).

А как-то раз ночью один из новообращенных братьев, чрезмерно предавшийся аскезе, начал стонать. Проснувшись, Франциск подбежал к нему и спросил, что произошло. "Умираю с голоду",— ответит тот. Тогда св. Франциск, сам соблюдавший строжайший пост, тотчас повелел принести еду, а чтобы брат не стеснялся есть в одиночку, сел есть вместе с ним, а также разбудил и пригласил к столу всех братьев (Speculum Perfectionis. XXVII).

Св. Франциск любил всех людей и "о милости к падшим призывал". "Многие из тех, кто кажется нам сегодня слугой диавола, могут еще послужить Господу", — говорил святой.

Недалеко от одного монашеского скита жили разбойники, которые иногда приходили к монахам за хлебом. Когда братья спросили, хорошо ли подавать милостыню разбойникам, Франциск ответил: „Идите и принесите разбойникам хорошего хлеба и вина, расстелите скатерть и смиренно и весело прислуживайте им, пока они будут есть. И попросите у них, чтобы они больше не убивали. На следующий день за доброе их обещание принесите кроме хлеба и вина еще яиц и сыра, и опять служите им. А потом, проповедуя слово Божие, спросите их, зачем они живут в лесу, умирая с голоду и подвергаясь опасностям, и при этом губят свои души? Ведь лучше служить Господу, Который дает все необходимое для тела, а в конце жизни спасает души". Монахи, точно исполнившие слова святого, любовью и братским отношением достигли обращения разбойников, которые сначала стали носить в обитель дрова, а затем, чистосердечно раскаявшись, обещали вести праведный образ жизни, некоторые из них даже вступили в Орден (Legenda Perusina. XC).

Но в тринадцатом веке, как и в любое другое время, нужно было не только помогать человеку в его телесных немощах, учить преодолевать слабости и соблазны, но и спасать людей от духовных заблуждений, которые способны улавливать и лучших, и, говоря на языке Евангелия, отрывать их от Церкви.

Во Франции и в Италии продолжали существовать и вербовать себе сторонников секты вальденситов и катаров, выступавшие под лозунгом евангельской бедности и совершенства. Девизом вальденситов, получивших свое название по имени основателя секты Петра Вальдеса, было возвращение к бедной Церкви апостольских времен, а свое учение они пытались строить только на Священном Писании, не принимая учительский авторитет Святых Отцов. Еще более радикальную секту представляли собой катары (то есть "чистые") или, как их еще называли, альбигойцы, — по городу Альби в Южной Франции, где была основана их первая община. Они проповедовали уже почти не христианское, а манихейское учение, отвергая не только церковную организацию, но и таинства. Провозглашая извечное сосуществование добра и зла, они считали, что весь материальный мир связан со злом, полагая его источник именно в материи. Исходя из этой предпосылки они настаивали на крайнем аскетизме и умерщвлении плоти.

Еретики пытались проповедовать необходимость дословного понимания Евангелия и следования его заповедям. Св. Франциск настаивал на том же самом, но не забывал и того, что в Евангелиях сказано об апостоле Петре и его преемниках. Еретики проповедовали на понятном народном языке, св. Франциск делал то же самое, но с разрешения папы. Еретики требовали бедности, чистоты и трудового образа жизни, но их распирала гордость за свои добродетели. Они обличали не только духовенство за его страсть к стяжательству, но и осуждали всех, кто не жил так, как жили они, поэтому вокруг себя они сеяли ненависть. Св. Франциск же самым последним и недостойным из людей считал самого себя. Он никого не судил, осуждая в первую очередь самого себя, и не упрекал людей за то, что они не святые. Св. Франциск целовал землю, где ступала нога священника, хотя бы и недостойного, но являющегося служителем алтаря Бога. Он обращался к грешникам примером своего покаяния и, неумолимый к себе, для других был как любящая мать. И всюду он нес не ненависть, а мир (65, с. 22—23).

7. Возвращение природы ко Христу

Христианство, четко различая Творца и творение, развенчало божественность природы, лишив стихии одушевлявших их мифологических божеств. Следствием этой философской предпосылки стало глубокое изменение ментальности, ведь природа, перестав быть сакральной, не только может, но и должна быть подвергнута преобразованию, должна совершенствоваться, как совершенствуется человек. Но эта философская посылка таила в себе и другие тенденции, а именно возможность рационалистически-бездушного отношения к живой природе. В Средние века еще не был сформулирован известный тезис Декарта о существовании в мире только двух субстанций: материи и сознания,– атрибутом первой из которых философ назвал протяженность, а атрибутом второй — мышление. Таким образом, природа и все населяющие ее живые существа, лишенные мышления стали бездушным механизмом, пусть более сложным, чем механизмы, созданные руками человека. Эта философия, доведенная до своего логического конца, явилась бы оправданием жестокости по отношению к природе.

Но в XIII в., когда еще только закладывались и формировались предпосылки научно-технической революции, принесшей великие блага и породившей великие угрозы, св. Франциск указал на другое, бережное отношение к природе. Жития св. Франциска изобилуют рассказами о его нежном отношении ко всему живому.

Однажды, проходя мимо поля, на котором было много птиц, он обратился с проповедью к "сестрам воронам" и "братьям голубям". Птицы же, пусть и не понимая его слов, но чувствуя в нем друга, не разлетались, как обычно бывает при приближении человека, но подпустили его к себе так близко, что он задевал их своей рясой. Св. Франциск, видя их доброе отношение к себе, почувствовал себя виновным перед миром животных и впредь обещал говорить с ними как с людьми. Как-то раз он выпросил горлиц у мальчика, несшего их на рынок, и когда тот отдал ему их, то усадил птиц к себе на колени и с нежностью обратился к ним: „О сестрицы мои, простые, невинные, чистые горлицы, зачем вы даете обижать себя? Я вот хочу избавить вас от смерти и устроить вам гнезда, чтобы вы плодились и размножались по слову вашего Творца". Франциск сделал им гнезда, и они жили у монастыря словно ручные (44, с. 71—72).

В Губбио Франциск приручил свирепейшего волка, «обратив его к Богу», как пишет автор Fioretti (44, с. 68—70). Святой запрещал монахам, рубившим деревья, повреждать их корни, чтобы сохранить у деревьев надежду на быстрое возрождение. Он отдавал свой плащ, спасая жизнь ягненка на бойне, и выпрашивал меда для голодных пчел. Он проповедовал даже змеям, а видя на дороге червяка, останавливался и убирал его, спасая от опасности быть раздавленным. Франциск твердо верил, что не напрасно прожил день, если ему удавалось спасти от гибели хотя бы одно животное. По образному выражению, он "отнял природу у диавола и возвратил ее Богу" (1, с. 36).

8. Крестный путь

Св. Франциск, следуя за Христом, хотел следовать за Ним до конца, в глубине души надеясь окончить свою земную жизнь мученичеством. В 1219 г. он решил отправиться с проповедью Благой Вести к мусульманам и прибыл в Египет, где в это время находилась армия крестоносцев. Перейдя линию фронта, Франциск в сопровождении одного из братьев, предстал перед грозным султаном, установившим награду за голову каждого убитого христианина. Удивленный султан спросил, что побудило их прийти к нему,– желание ли обратиться в сарацин или посольская миссия? Когда же монахи назвали себя послами Бога, то султан повелел призвать своих ученых мужей, которые тотчас потребовали отрубить им головы. Но вместо этого султан заговорил с Франциском и вскоре так полюбил его, что стал предлагать ему в дар земли и просить остаться при своем дворе. Франциск, понимая, что разговор принимает совсем другое направление, сказал: „Повели развести великий огонь. Я войду туда, и тогда ты познаешь силу истинной веры. Пусть только султан обещает принять христианство, если я невредимо пройду через костер". "Если же",— добавил Франциск,— "я погибну в огне, то припиши это моим грехам". Султан, не решившись на такое испытание из-за опасения мятежа своих подданных, отпустил монахов с миром (S. Bonaventura. Legenda major. IX, 8).

Таким образом, мечта о мученичестве так и продолжала оставаться мечтой до 1224 г., когда Франциск, решив в уединении провести сорокадневный пост архангела Михаила взошел на гору Альверну. Почитание св. Михаила было особо распространено в Средние века.⁴ Этот грозный архангел, изображаемый на иконах и фресках церквей с обнаженным мечом в одной руке и весами, на которых он взвешивает души умерших, определяя их загробную участь, в другой, этот покровитель рыцарей и военных подвигов, почитался, как правило, в уединенных и труднодоступных местах, храмы в его честь воздвигались на вершинах гор и часто соединялись с крепостями. И вот, ранним утром 14 сентября, в праздник Воздвижения Креста, на вершине горы, изборожденной разломами и расщелинами, словно образовавшимися во время истязаний Христа, когда, по слову Евангелия, "камни расселись"(Мф. 27, 51) (35, с. 191), св. Франциск увидел спускающегося к нему Распятого Господа в образе шестикрылого серафима. И тогда на этой горе, ставшей для Франциска его собственной Голгофой, совершилось мистическое распятие святого на кресте, о чем он просил Бога как о величайшей награде: на его изнуренном постом и трудами теле появились стигматы — раны распятого Спасителя.

9. Канонизация

Франциск уже при жизни почитался святым, а менее чем через два года после его кончины (3 октября 1226 г.) состоялось его официальное прославление. 16 июля 1228 г. покровитель и друг Франциска кардинал Гуголин, ставший в 1227 г. папой Григорием IX, причислил его к лику святых.

Гробница с мощами св. Франциска находится в Ассизи, в готической базилике, возведенной в его честь в 1230 г. После вскрытия саркофага и канонических рекогниций, проводившихся в 1818—1824 гг., а также в 1978 г., мощи вновь были положены в саркофаг ассизского собора и только малые частицы тела и облачения были переданы в другие монастыри и церкви (61, с. 9).

Память св. Франциска совершается в Церкви 4 октября.

10. Заключение

Св. Франциск положил начало новому духовному движению, во многом предопределившему дальнейшие пути развития западного монашества, суть которого состояла в свидетельствовании миру о Евангелии не только через самоусовершенствование и духовные подвиги, но и через постоянную проповедь, миссионерство и конкретную помощь ближнему. Это деятельное начало, воспринятое монашеством, которое до св. Франциска в основе своей все же оставалось созерцательным, соответствовало духу европейской цивилизации.

Св. Франциск оказал влияние не только на религиозную жизнь, но и на культуру. Его восторженное любование окружающим миром вдохновило художников на изображение красоты реального, видимого мира. Именно францисканской духовностью питалось искусство раннего Возрождения и прежде всего творчество Джотто. А «Гимн Солнцу», ставший первым стихотворением на итальянском языке, был как бы благословением св. Франциска поэзии на национальных языках, которое уже в ближайшее время дало поэму великого Данте.

Словно предчувствуя грядущие соблазны, св. Франциск завещал будущим поколениям евангельские идеалы. Накануне триумфального шествия буржуазного культа наживы он заповедал культ бедности. Перед лицом грядущего раскола Церкви теми, кто хотел бы по своему произволу толковать Священное Писание, он заповедал особую верность Престолу апостола Петра, как самую надежную гарантию единства Церкви. А перед лицом набиравшего темпы безжалостного уничтожения природы он заповедал бережное отношение к сотворенному Богом миру.

Проповедуя любовь и сострадание к страждущему человеку, милосердие к отданному во власть людей животному и растительному миру, он для себя оставил лишь одно желание — пострадать за других и искупить, насколько это возможно для человека, чужие грехи, прося у Бога для себя лишь мученической кончины.

II. Ранние биографии Св. Франциска

1. Vita Prima (1228—1229 гг.)

Канонизация св. Франциска, состоявшаяся в 1228 г., вызвала необходимость написания его жития. Папа Григорий IX, бывший инициатором канонизации, поручил это брату Фоме Челанскому (ок. 1190–1260 гг.). Хотя Фома и не был среди самых близких товарищей святого, вступив в Орден около 1215 г., зато был человеком образованным, хорошо владевшим литературным латинским языком, что в то время среди францисканцев было еще достаточной редкостью. Это древнейшее житие св. Франциска написано в поэтическом стиле. В нем чувствуется искреннее преклонение автора перед прославляемым им святым. Но несмотря на высокие литературные достоинства и назидательность жития, а также одобрение папы, оно не могло удовлетворить всех братьев, особенно тех, кто хорошо знал Франциска, ибо страдало явной неполнотой. Для устранения этого недостатка и было предпринято составление «Второго жития».

Рукопись «Первого жития» была найдена болландистами⁵ и впервые опубликована в 1768 г. Критическое издание текста осуществлено в Кваракки: Analecta Franciscana, X, p. 1–117. Перевод фрагментов на русский язык см.: (20).

2. Vita Secunda (1246—1247 гг.)

В 1244 г. на капитуле в Генуе генерал Ордена Кресценций из Иесси предложил братьям, чтобы все, кто имеет какие-либо достоверные сведения о жизни и чудесах св. Франциска, записали бы их и представили ему с целью составления нового, более полного жития святого. Собранные записи были затем переданы Фоме Челанскому, ставшему официальным историографом Ордена, который на их основании написал расширенный вариант жития, расположив материал систематически в соответствии с добродетелями, которыми обладал св. Франциск.

Текст «Второго жития» был найден в конце XVIII в. и впервые опубликован в 1806 г. С. Риннальди, но по очень испорченной рукописи. Критическое издание было осуществлено в Кваракки: Analecta Franciscana, X, p. 127–268. Перевод фрагментов «Второго жития» на русский язык см.: (20).

3. Tractatus de miraculis (1252—1253 гг.)

Целью «Трактата о чудесах», третьего сочинения Фомы Челанского, было уже не только прославление самого святого, но и того духовного движения, которому он положил начало. Фома Челанский восхваляет деяния двух орденов: мужского и женского св. Клары, опуская терциариев, и приводит важные свидетельства о распространении францисканской общины к середине XIII в. Изложение материала, так же как и во «Втором житии», систематизировано по чудесам: исцеления больных водянкой и парализованных, исцеления слепых, глухих и немых, спасение утопающих и т.д.

Трактат сохранился в единственном манускрипте (ок. 1300 г.) и впервые был опубликован в 1899 г. болландистом Ф. ван Ортруа. Эту публикацию использовали и издатели в Кваракки: Analecta Franciscana, X, p. 269–331.

4. Legenda major e Legenda minor (1260—1263 гг.)

Обширное «Второе житие» Фомы Челанского содержало многочисленные повторения, к тому же стали появляться различные, подчас противоречащие друг другу рассказы о жизни св. Франциска. Учитывая то, что многие из них были написаны в иоахимитских кругах, создалась угроза дискредитации Ордена. На генеральном капитуле в Нарбонне в 1260 г. св. Бонавентуре было поручено написать новое житие. Генеральный капитул 1263 г., состоявшийся в Пизе, одобрил представленные им два варианта жития: пространное житие — Legenda major, и сокращенное житие — Legenda minor, предназначенное для чтения на литургии. Все остальные повествования о св. Франциске в связи со сложившейся обстановкой было решено уничтожить.

Жития св. Бонавентуры написаны ярким художественным языком. Он использовал находившиеся в его распоряжении материалы и прежде всего жития Фомы Челанского, дополнив их новыми источниками, в том числе рассказами брата Льва, с которым он находился в переписке, и рассказами путешествовавшего вместе с Франциском на Восток брата Иллюмината.

На капитуле 1266 г. жития св. Бонавентуры получили статус официальных и поэтому сохранились во многих средневековых рукописях. Жития неоднократно издавались, критическое издание было осуществлено в Кваракки: Analecta Franciscana, X, p. 555—678.

5. Legenda trium sociorum

Это повествование получило название «Легенда трех товарищей» по его атрибутации в Письме из Греччио от 11 августа 1246 г. ближайшим ученикам св. Франциска — Льву, Руфину и Ангелу. Но в том виде, в котором это повествование сохранилось в дошедшей до наших дней рукописи, оно явно более позднего происхождения. Исследователи относят его окончательную редакцию ко времени, последовавшему за генералатом св. Бонавентуры (60, с. 1066). В первой половине «Легенды» описывается молодость св. Франциска, вторая половина посвящена первоначальной истории Ордена, оканчиваясь рассказом о канонизации святого. «Легенда трех товарищей», не являясь официальным житием св. Франциска, не подвергалась редакции орденских властей.

Критическое издание текста осуществлено Т. Дебоннэ: Th. Desbonnets. Legenda trium sociorum. // Archivum Franciscanum Historicum. — LXVII. — 1974. — P. 32–144.

6. Anonymus Perusinus

Сочинение неизвестного составителя получило название «Перузинский аноним» по его древнейшему списку XIII в. из Перуджи (библиотека монастыря Меньших Братьев конвентуальных). Изложение материала подчинено одной главной мысли: верности св. Франциска Церкви. Подчеркивается истинно евангельский образ жизни францисканцев, который Церковь не только одобряет, но и стремится распространять.

Критическая публикация текста осуществлена Ди Фонцо: Di Fonzo L. L'Anonimo perugino tra le fonti francescane del sec. XIII. Rapporti letterari e testo critico. // Miscellenea francescana. — LXXII. — 1972. — P. 435–465.

7. Legenda Perusina (Compilatio Assisiensis)

«Перузинская легенда» также получила свое название по рукописи, хранящейся в Перудже, в Муниципальной библиотеке. Эта обширная компиляция была составлена на рубеже XIII—XIV вв. на основании более ранних источников.

Легенда была издана Ф. Делормом: Delorme F. La Legenda antiqua S. Francisci. — 2 йd. — Paris, 1926.

Новое издание осуществил М. Бигарони: Bigaroni M. Compilatio Assisiensis. — Porziuncola, 1975.

8. Speculum perfectionis

«Зеркало совершенства» представляет собой сборник из двенадцати рассказов, окончательная редакция которого была завершена около 1318 г. Повествование не придерживается хронологии, но имеет систематический характер изложения по добродетелям. Рукопись была открыта и впервые опубликована в 1898 г. П. Сабатье, который рассматривал это произведение как древнейший источник сведений о жизни св. Франциска, основанный на воспоминаниях брата Льва.

Критическое издание текста: Sabatier P. Le Speculum perfectionis ou Mйmoires de frиre Lйon sur la seconde partie de la vie de Saint Franзois d'Assise. — Manchester, 1928 (I), 1931 (II). Перевод фрагментов на русский язык см.: (20).

9. Fioretti di san Francesco

«Цветочки св. Франциска Ассизского» представляют собой перевод на итальянский язык, выполненный неизвестным тосканцем, сочинения «Actus beati Francisci et sociorum eius», составленного, как предполагают исследователи, Гуголином из Монтегиоргио ок. 1327–1340 гг. Это трогательный поэтический рассказ о «бедняке Христовом» и его последователях. Искренность повествования и изысканная простота слога сделали «Цветочки» любимым чтением для многих поколений итальянцев.

«Цветочки св. Франциска Ассизского» неоднократно издавались, критическое издание текста осуществлено П. Бугетти: Bughetti P. J Fioretti di san Francesco. — Quaracchi, 1926. Перевод на русский язык см.: (44).

10. Sacrum commercium sancti Francisci cum Domina Paupertate

Сочинение с аллегорическим названием «Священное бракосочетание св. Франциска и Госпожи Бедности» принадлежит перу неизвестного автора. Время написания также не поддается точному определению, предположительно, это 60–70-е гг. XIII в. Как следует из названия, повествование подчинено одной главной цели — показать, что бедность — это истинно христианская, апостольская добродетель, которой верен св. Франциск.

Критическое издание текста: Sacrum commercium sancti Francisci cum Domina Paupertate. — Firenze — Quaracchi, 1929.

11. Рассказы и сообщения о св. Франциске в нефранцисканских источниках.
Иаков Витрийский

Рассказы и сообщения о св. Франциске сохранились во многих документах нефранцисканского происхождения: хрониках, письмах, проповедях. Эти повествования содержатся в хронике Эрнуля и Бернарда Трезорье, летописцев V крестового похода (ок. 1230 г.), хронике Монте-Серено (ок. 1225 г.), хронике собора св. Мартина Турского (1225–1227 гг.), в проповедях Оддона Черинтонского и Фомы Спалатенского.

Но самое большое значение имеет, безусловно, повествование Иакова Витрийского, оставившего пространное жизнеописание св. Франциска. Сначала Иаков пишет о нем сдержанно, как осторожный человек, повидавший на своем веку много религиозных фанатиков, но осторожность вскоре исчезает и остается только смиренный восторг перед истинным апостолом христианской веры (30, с. LXXX).

Иаков Витрийский сообщает о св. Франциске в письме 1216 г., а также в письме к друзьям от 1220 г., где он описывает взятие Дамиеты. Более подробно он рассказывает о святом в своей «Historia Occidentalis». Ему посвящена XXXII глава этого сочинения.

12. Другие повествования о св. Франциске

О святом Франциске писали не только в прозе, но и слагали стихи. Один из самых замечательных и знаменитых францисканских поэтов, Якопоне да Тоди, посвятил Франциску две похвальные песни. Его прославлял и великий Данте в «Божественной комедии» («Рай», XI).

Повествования о жизни св. Франциска вошли в состав различных трактатов и хроник XIV столетия. Так V книга трактата Убертино Казале «Arbor vitae crucifixae», написанного в 1305 г., была посвящена Франциску. О нем писали и францисканские хронисты из числа спиритуалов, такие как Анжело Кларено (Chronicon, seu Historia septem tribulationem ordinis minorum, 1325–1330 гг.) и Салимбене (Chronica, 1282–1287 гг.).

Сведения о св. Франциске собраны и в других хрониках – Иордана из Гиано, Фомы из Эккльстона, Фомы Тосканского, а также в различных сборниках францисканской духовности, таких как «Liber exemplorum», «Miscellanea Bonaventuriana».

III. История францисканского ордена

1. Францисканский орден в Средние века

История Францисканского ордена начинается с момента устного утверждения Устава папой св. Иннокентием III, т.е. с 1209 (1210) г. Письменное утверждение Ордена было совершено в 1223 г. папой Гонорием III. Перед Иннокентием III предстало двенадцать братьев, не считая св. Франциска, а в год его смерти община насчитывала уже около десяти тысяч человек.

После кончины в 1232 г. возглавлявшего Орден Иоанна Паренти, генералом Ордена стал Илия Кортонский, ученик и сотрудник Франциска, бывший уже генералом-викарием при жизни святого. Илия, благодаря своей близости Учителю, пользовался большим авторитетом среди братьев, а его обширные связи, и особенно дружба с папой Григорием IX, позволили ему значительно укрепить положение францисканской общины. Будучи выдающимся организатором, он создал стройную систему управления Орденом, разделив его на провинции; организовал францисканские школы; развернул широкое строительство монастырей и храмов, в том числе приступил к возведению величественной готической базилики во имя святого на его родине в Ассизи. Но с каждым годом все более проявлялся его авторитаризм. Нуждаясь в больших денежных средствах на сооружение храма по задуманному плану, он увеличивал взносы провинций. Чтобы заглушить сопротивление, он рассылал строгих визитаторов и не созывал генерального капитула. Все это привело к тому, что на капитуле 1239 г., на котором присутствовал и папа Григорий IX, он был отрешен от руководства (61, с. 46).

Уже во время правления Илии Кортонского в Ордене четко обозначились два течения, по разному понимавшие заветы Франциска, а главное — его отношение к бедности и к строгости соблюдения Устава. С развитием Ордена и превращением его в многочисленную и мощную монашескую структуру стали возникать различные проблемы практической организации жизни и деятельности братьев. 28 сентября 1230 г. папа Григорий IX в булле «Quo elongati» дал первое толкование Устава и Завещания св. Франциска, указав, что Завещание имеет только духовное, а не юридическое значение. Так как Орден не обладал собственностью, а вся недвижимость, которой он пользовался, принадлежала Римской Церкви, то для распоряжения ею папа назначил прокураторов (61, с. 47). Внутренняя борьба этих течений, хотя и не раз омрачавшая жизнь францисканской общины, не была препятствием для исполнения их апостольства. Она принципиально отличалась от царящей в этом мире борьбы за власть и богатство, ибо это была борьба за совершенную бедность: нищие монахи все время казались себе недостаточно бедными.

В середине XIII в. положение осложнилось еще двумя обстоятельствами: распространением среди братьев апокалиптического учения Иоахима Флорского и отношением к науке и образованию. Эти проблемы были разрешены седьмым преемником св. Франциска — св. Бонавентурой, который по праву считается вторым основателем Ордена.

Почитавшийся в народе святым аббат Иоахим Флорский († 1202 г.) в своем сочинении «О согласии Нового и Ветхого Заветов», занимаясь традиционной для христианской экзегетики задачей — установлением соответствия между Ветхим и Новым Заветами, пришел к совершенно неожиданным выводам. Исходя из того, что в Ветхом Завете в символических образах предвосхищен Новый Завет, он решил, что боговдохновенным библейским писателям будущее уже было известно, а, следовательно, его можно расшифровать в текстах Священного Писания. Ключом к толкованию зашифрованной тайны стал для Иоахима догмат о Троице, исходя из чего он разделил историю на три периода: эпоху Отца — от сотворения мира до Рождества Иисуса Христа, соответствующую правлению женатых людей и дословному толкованию Библии; эпоху Сына — от Рождества до 1260 г. (эта дата была выбрана им, исходя из символического толкования ветхозаветной Книги Юдифь, согласно которой Юдифь была вдовой три года и шесть месяцев, то есть 42 месяца, или 1260 дней), что соответствовало правлению епархиального, т. е. немонашеского, духовенства и буквальному толкованию Евангелия; и эпоху Святого Духа, начинающуюся с 1260 г., которой соответствует правление монахов и духовное толкование Священного Писания. Эта столь произвольная концепция для многих людей Средневековья представлялась весьма убедительной. Францисканцам же особенно близки были мысли Иоахима Флорского, предсказавшего возникновение нового созерцательного и духовного монашеского ордена, который должен возвестить истину всему миру и отвратить от заблуждений иудеев и язычников. Этой миссией были воодушевлены многие францисканцы, в том числе и Иоанн Пармский, преемником которого в генеральском служении стал св. Бонавентура (4, с. 12–13).

В сложившейся критической ситуации св. Бонавентура должен был выбирать: либо осудить Иоанна Пармского, человека общепризнанной святости, либо, оправдав его, дискредитировать Орден. Бонавентура решился на первое, а в своей философии истории в противовес Иоахиму Флорскому принял периодизацию св. Августина, согласно которой эпоха откровения уже закончена.

В 1260 г. в Нарбонне св. Бонавентура провел свой первый генеральный капитул, на котором были приняты очень важные для Ордена решения, во многом предопределившие его дальнейшее развитие и получившие название «Нарбоннских конституций». Во-первых, было осуждено чрезмерное увлечение бедностью (т.н. "zelanti"), начавшей в сознании некоторых заменять все другие добродетели; во-вторых, было поддержано развитие больших монастырских общин — "conventum", которые изымались из-под власти епископа, в епархии которого они находились. В-третьих, подчеркивалась необходимость обучения монахов и организации школ и кафедр в университетах. Однако, не все братья разделяли взгляды св. Бонавентуры и не все приняли «Нарбоннские конституции». Стремление к абсолютной бедности вскоре вылилось в движение "спиритуалов", которые в своем радикализме полностью отошли от Церкви и были отлучены в 1329 г. папой Иоанном XXII.

По отношению к науке и образованию, несмотря на весьма распространенное среди братьев мнение о совершенной никчемности учения для восхождения к святости, св. Бонавентура занял также твердую позицию. Он осознавал, что обучение необходимо для братьев, работающих в различных сферах апостольской деятельности, и таким образом наука заняла важную роль в жизни францисканца (86, с. 194).

Св. Бонавентура был учеником первого знаменитого францисканского теолога и философа Александра из Гэльса, который уже будучи известным профессором Парижского университета в возрасте около пятидесяти лет вступил в Орден. С его именем связано начало формирования францисканской философской школы, преобладающем течением которой благодаря ему стал платонизм св. Августина. Эту августиновскую традицию в Ордене закрепил св. Бонавентура, до своего избрания генералом преподававший, как и его на наставник, в Сорбонне. Но наука для св. Бонавентуры, при всей важности, которую он ей отводил, не являлась самостоятельной целью, представляя в его концепции только ступень лестницы, ведущей человеческую душу к Богу, путь восхождения к Которому он описал в самом знаменитом своем сочинении «Itinerarium mentis in Deum». Философская концепция св. Бонавентуры отмечена необычайным единством, ибо францисканский христоцентризм не позволял ему отделять теологию от других наук, на чем настаивал св. Фома Аквинский. Если Христос — это Логос, которым Бог сотворил мир, если Христос — это Божественная Премудрость, которая управляет всем мирозданием и поддерживает его в каждый момент времени, если Христос — это свет человеческого познания, то любое отделение теологии от науки в конечном итоге может привести лишь к заблуждению, и поэтому христианское вероучение является самой надежной философией науки.

Св. Бонавентура написал огромное число экзегетических и теологических сочинений, значение которых было осознано уже современниками. В 1273 г. он был возведен в сан кардинала Римской Церкви. Спустя два века после кончины Бонавентуры, в 1482 г., состоялась его канонизация, а столетие спустя, в 1587 г., он был признан Учителем Церкви.

Следующий этап развития францисканской теологической и философской школы был связан с именем не менее известного мыслителя — бл. Иоанна Дунса Скота (1265 или 1266–1308 гг.). И если св. Бонавентура мистически и философски осмысливал жизненный путь и вдохновение св. Франциска, то бл. Дунс Скот в своей теологической и философской рефлексии опирался на наследие св. Бонавентуры. Дунсом Скотом вновь были введены в философию отошедшие на второй план под влиянием все возраставшего числа античных источников, вводимых в научный оборот, собственно христианские идеи, и прежде всего примат воли над разумом. Не разум управляет волей, но, наоборот, воля, свободная сама по себе, управляет разумом. И именно свобода, а не необходимость, является фундаментальной основой бытия. И если у Платона Демиург творил мир в соответствии с вечными идеями, которые от него не зависели, то у Скота благо и истина зависят исключительно от Бога (87, с. 314).

Другое направление францисканской философии, более тесно связанное с точными и естественными науками, чем с метафизикой и теологией, но также продолжавшее традицию августинизма, представляла школа Оксфордского университета, первым францисканским профессором которого был Роберт Гроссетест (1175–1253 гг.), ставший впоследствии епископом Линкольнским. Это был выдающийся ученый, один из первых указавший на необходимость использования математических методов для исследования природы. Особую известность ему принесла разработанная им космологическая концепция о сотворении мира посредством света, который он рассматривал как конститутивную сущность мироздания и субстанциальную форму всего сущего (57, т. 5, с. 356; т. 3, с. 284–285).

Учеником Роберта Гроссетеста был Роджер Бэкон (ок. 1210 или 1214 — ок. 1294 гг.), пионер экспериментальной науки, который не только наблюдал за явлениями природы, но и искусственно их воспроизводил с целью их изучения. Он сам конструировал приборы, а некоторые его проекты, казавшиеся современникам фантастическими, как, например, создание самоходных машин и кораблей, а также летательных аппаратов, были настоящим научным предвидением. Занятия астрономией привели его к мысли о необходимости реформы календаря, что было воплощено лишь в 1582 г. папой Григорием XIII. Его размышления о географии, повторенные впоследствии Петром д'Айи, оказали влияние на открытие Америки Колумбом. Роджер Бэкон ставил перед наукой практические цели, что во многом было обусловлено его францисканским идеалом: достижения науки должны служить облегчению жизни людей. Также практическую цель он ставил и перед теологией. Ее развитие должно способствовать совершенствованию миссионерства как средства обращения людей, еще не уверовавших во Христа.

Кроме этих известнейших францисканских мыслителей в XIII в. была целая плеяда хотя и менее известных, но также талантливых и глубоких философов и ученых. Иоанн Пэккам (ок. 1240–1292 гг.), архиепископ Кентерберийский, прославившийся своим учебником по оптике Optica communis (78). Брат Петр Оливи (ок. 1248–1298 гг.), первый, по-видимому, сформулировавший теорию импетуса, согласно которой импульс, сообщенный брошенному телу, производит движение этого тела при отсутствии причины движения (68, с. 454). Это положение, представляющееся настолько очевидным сегодня, в свое время произвело настоящий переворот в физике, в которой господствовала аристотелевская теория естественного места (8, с. 219–243).

В космологии не меньшее значение имели мысли Ричарда Мидльтона, выступившего после известного осуждения радикального аристотелизма Парижским епископом Стефаном Тампье в 1277 г. против античной абсолютизации неизбежности. Исходя из того, что всемогущий Бог может сотворить считающееся невозможным согласно порядку вещей, (а в античной космологии Первая Причина может с необходимостью создать лишь один мир), он утверждал, что Бог может создать любое количество миров. Этот тезис о множественности миров стал основополагающим в современной космологии (68, с. 460).

Несколько в стороне от францисканских ученых этого периода стоит фигура Раймунда Луллия (1235–1315 гг.), мечтателя и поэта, странника и миссионера, родоначальника каталонской литературы и в то же время оригинального философа и теолога. Этот глубокий и искренний францисканский мистик написал также трактат по логике «Ars magna», в котором заключена идея формализации логических действий, что позволяет рассматривать его как предшественника комбинаторных методов новейшей логики.

После расцвета теологии и философии в XIII в., который продолжался и некоторое время в начале XIV в., следующее столетие, выступившее под знаменем критицизма, несло деградацию схоластики, а затем ее окончательное ниспровержение. Кончалась эпоха, и эта «осень Средневековья» ощущалась и в области отвлеченной мысли.

В философии XIV в. доминирует фигура Уильяма Оккама (ок. 1300 г. — ок. 1350 г.), францисканского монаха, в котором очень мало осталось от духа смирения св. Франциска. Его философия была прямо противоположна схоластической. Стремлению схоластики построить единую стройную систему всего накопленного знания, Оккам противопоставил критику этого знания. Схоластической предпосылке, признававшей основы знания истинными, Оккам противопоставил антидогматизм. Схоластическому культу рационального знания и разума Оккам противопоставил культ интуиции.

Значение его философии противоречиво. Если бы она ограничилась во многом правомерной критикой традиционного аристотелизма, то она была бы целительна для схоластики. Действительно, и аристотелевская теория движения, и четыре элемента мироздания, и космология с неподвижной Землей, находящейся в центре Вселенной, все это было ложно и вскоре опровергнуто развитием науки. Но эта философия безудержно разрушала стройное здание миросозерцания, выстроенное средневековыми Отцами. Критицизм Оккама распространился не только на философию, но и на теологию, а когда он сделался приверженцем Людвига Баварского и выступил против папы (священный обет послушания которому завещал братьям св. Франциск), он встал в оппозицию по всем трем направлениям: в философии, в религии и в политике. Отлученный от Церкви, он только в конце жизни покаялся и перед смертью был принят в общение.

Францисканцы, которые уже с середины XIII в. взошли на кафедры славнейших университетов, оказали большое влияние как на развитие философии, так и на развитие точных и естественных наук. Ни один курс истории философии или истории науки не обходится без упоминания их имен. Францисканцы внесли большой вклад в развитие научного знания, но нельзя не отметить их влияния и на литературу, прежде всего на поэзию. Св. Франциск сам был поэтом, а его «Гимн Солнцу» является первым стихотворением на итальянском языке. Св. Франциску вообще было свойственно поэтическое отношение к миру, и он передал его своим братьям. Как уже отмечалось, стихи францисканца Раймунда Луллия положили начало каталонской поэзии, а творчество брата Якопоне да Тоди (ок. 1230–1306 гг.) стало истоком творчества великого Данте. Поэт преимущественно трагический, брат Якопоне является автором известнейшего гимна «Stabat Mater» (русский перевод Эллиса см.: 40, с. 85–87), с необычайной силой передавшего драму Голгофы (46, с. 126–136).

Монахи-францисканцы, выступая с кафедр университетов, не забывали и о проповеди среди простого народа. Особую известность на этом поприще получили св. Антоний Падуанский (1195–1231 гг.) (17, с. 29–38) и св. Бертольд Регенсбургский (ок. 1220–1272 гг.), своими пламенными речами собиравшие тысячи слушателей.

Проповедуя крещеным, францисканцы шли и в те земли, где не слышали или не принимали слов Евангелия. Первые миссионеры отправились на подвиг еще при жизни св. Франциска, и эти первые братья, прибывшие в Марокко, открыли длинный список францисканцев, засвидетельствовавших о Христе своей мученической смертью. Именно францисканцы положили начало мирного крестового похода в страны нехристианских религий.

Во главе первого посольства, отправленного папой Иннокентием IV в 1245 г. в глубь Азии ко двору монгольских ханов, стоял один из сподвижников св. Франциска — Иоанн Плано Карпини (1182–1252 гг.). Спустя восемь лет, в 1253 г., к монгольским ханам отправились двое других францисканцев — Гильом Рубрук (между 1215 и 1220 – 1293 гг.) и Бартоломей из Кремоны. В XIV в. миссионерская деятельность Ордена еще более расширяется. Иоанн из Монтекорвино создает Католическую Церковь в Китае: он строит храмы, переводит на китайский язык богослужебные тексты, по которым служит мессу, сочиняет гимны на китайском языке и даже основывает новый викариат Францисканского ордена „Татария, или Китай" (23, с. 47–55). Одорик из Порденоне обосновывается в Тибете, затем миссию в Китае продолжает Иоанн из Мариньоль.

Францисканцы идут проповедовать в Боснию, Сербию, Болгарию, Литву. Они получают разрешение от халифа и основывают монастырь при Гробе Господнем в Иерусалиме. В этих трудных и опасных походах многие францисканцы заканчивают свою жизнь мученичеством, как в магометанском Иерусалиме, так и в христианской Болгарии (65, с. 89–91).

2. Францисканский орден в эпоху Возрождения и Реформации

Эпоха Возрождения была не только временем возрождения искусств и изящной словесности, но прежде всего — временем возрождения языческого понимания жизни. Когда христианская идея переживала смутные времена, среди декаданса, деградации нравов и религиозного индеферентизма возникло новое заблуждение, расколовшее единую христианскую Европу и погрузившее ее в хаос и кровопролитные войны.

Для Францисканского ордена это также были не лучшие времена. За три месяца перед тем, как Лютер прибил к дверям церкви в Виттенберге свою печально известную табличку с 95 тезисами, 29 мая 1517 г. папа Лев X опубликовал буллу «Ite vos», которая подвела окончательную черту под той скрытой внутренней борьбой в Ордене на протяжении предыдущих столетий: произошло его разделение.

Ревнители строгого исполнения Устава и совершенной бедности (altissima paupertas) получили свою отдельную организационную структуру, возглавляемую собственным генералом. Таким образом появились Меньшие Братья обсерванты (от "observatio" – "соблюдение", имеется в виду соблюдение Устава) и Меньшие Братья конвентуалы (от "conventum" – "монастырь"). Общее название францисканцев сохранилось за обоими ветвями единого прежде Ордена.

Обсервация официально ведет свое начало с 1368 г., когда генерал Ордена Фома Фриньано разрешил брату Павлу из Тринчи удалиться в скит для более совершенного исполнения Устава. В 1384 г. Павел получил разрешение принимать послушников, то есть открыть свой новициат. Это движение быстро распространилось: открывались монастыри, объединявшиеся в провинции, а в 1388 г. у обсервантов появился собственный настоятель, ставший викарием генерала Ордена. В 1446 г. папа Евгений IV буллой «Ut sacra» предоставил обсервантам автономию, в соответствии с которой они получили своего генерального викария, а также викариев провинциальных, таким образом уже тогда в Ордене возникла как бы двойная иерархия, официальная (конвентуалов) и обсервантов, получившая окончательное закрепление в 1517 г.

Постоянные требования еще большей строгости разделили в дальнейшем обсервантов на обсервацию регулярную и строгую, начало последней положил св. Петр из Алькантара (1499–1562 гг.), который суровость жизни довел до пределов человеческих возможностей: он ел только раз в три дня и то очень мало, спал два часа в сутки, притом сидя, в любое время года ходил босиком, постоянно носил металлический пояс и бичевал себя до крови.

В 1528 г. из обсервантов выделились последователи Матфея Басчио (1495–1552 гг.), носившего знаменитый капюшон. По его мнению, такого вида головной убор был у св. Франциска. От этого капюшона его приверженцы получили название капуцины.

Капуцины стремились возродить первоначальный идеал жизни св. Франциска. Это движение в Ордене быстро развивалось, приобретая все большее число сторонников, и вскоре, в 1560 г., капуцины получили утверждение своей самостоятельности и своего генерального министра.

Но несмотря на все эти внутренние коллизии борьбы за совершенную бедность, перед лицом поглощавшего Европу протестантизма францисканцы сохранили верность Риму и единым фронтом отважно выступили против ереси. И конечно же, эта борьба вела меньших братьев в темницы, а подчас и к мученической смерти. В Англии францисканцев четвертовали и сжигали на вилах на медленном огне, в Нидерландах вешали, повсюду высмеивали и писали памфлеты, но они не сдавались, выступали с кафедр, проповедовали на площадях, чтобы спасти хотя бы немногих (65, с. 121–122).

Помимо этой борьбы за Церковь в Европе с открытием Нового Света перед францисканцами открылись и новые горизонты миссионерства. Их миссии распространились по всей Америке: в Мексике, Перу, Эквадоре, Чили, Парагвае. Меньшие братья, как могли, пытались охранять и спасать местных жителей от алчности и насилия колонизаторов, строили для них церкви, больницы и школы. Когда на них изливался гнев индейцев за жестокости конквистадоров и их преследовали,– они прощали, когда их изгоняли,— они возвращались, когда их предавали мученической смерти,— они оставляли о себе память, которая давала жизнь новым поколениям христиан. Францисканцы были первыми исследователями ацтекских древностей, а книга Бернардина из Сахагуна «Всеобщая история о делах Новой Испании» стала первой всеобъемлющей энциклопедией культуры этой древней цивилизации.

Францисканцы не оставляли миссионерской деятельности и на Востоке. Группа францисканцев начала проповедь в Японии, а в 1587 г. в Нагасаки все они, вместе с монахами других орденов, приняли мученическую кончину. Большим успехом увенчалась миссия на Филиппинах, где францисканцы смогли создать коллегиумы и больницы для прокаженных (65, с. 125–128).

В конце этой трудной переходной эпохи на Престол св. апостола Петра взошел конвентуальный францисканец Феликс Перетти, принявший имя Сикста V (понтификат 24.IV.1585 г. — 27.VIII.1590 г.). Это был третий папа из францисканцев после Николая IV (22.II.1288 г. — 4.IV.1292 г.), преемника св. Бонавентуры в служении генералом Ордена, и Сикста IV (9.VIII.1471 г. — 12.VIII.1484 г.), знаменитого теолога, автора трактатов о Крови Христа и Непорочном Зачатии.

Суровый аскет, он стал не менее суровым правителем, и первым, кто почувствовал на себе его тяжелую руку, была преступность. Италия в то время была наводнена шайками бандитов, борьба с которыми осложнялась тем, что им покровительствовали, а порой даже и возглавляли выходцы из знатных и могущественных итальянских семейств. Папа не на словах, а на деле, начал настоящую войну против преступности, а кардинал Колонна, непосредственно руководивший операциями, действовал стремительно и неумолимо. Сикст V был непреклонен и не взирал на лица. Так, бежавший из Папского государства Ламберт из знатного рода Малатеста, ставший легендарным из-за своей звериной жестокости, усилиями папской дипломатии был возвращен из-за границы и казнен. Для борьбы с пиратами на море папа специально создал флот, патрулировавший побережье страны. Через два с половиной года с преступностью было покончено (79, т. II, с. 28–29).

Сикст V был настоящим государственным деятелем: занимался развитием промышленности, открывал шелковые и шерстяные мануфактуры, отменяя обременительные пошлины и привлекая этим купцов, способствовал оживлению торговли.

Сильно увеличив налоги, он в то же время резко ограничил расходы папского двора, ибо и в роскошном дворце он жил как бедный францисканский монах, а все средства направлял на широкомасштабные строительные и реставрационные работы. Он провел большой водопровод, названный по его имени «Аква Феличе», воздвиг монументальный обелиск на площади св. Петра, расширил Ватиканскую библиотеку, для которой построил великолепное здание, открыл типографию. В Фермо он основал университет, а в Риме, будучи ревностным почитателем философии Серафического Доктора, создал Коллегиум св. Бонавентуры, предназначенный для обучения молодых францисканцев. Он мечтал превратить Папскую область в идеальное государство, а Рим — в прекраснейший из городов, и этому была посвящена вся его неутомимая деятельность на протяжении пяти лет понтификата.

3. Францисканский орден в Новое время

Возобладавший в философии семнадцатого века рационализм по своей направленности был прямо противоположен францисканской духовности, примату сердца над разумом, но тем не менее и в это столетие Орден переживал период своего роста. Но уже в XVIII в. негативные тенденции взяли верх, хотя даже тогда, несмотря на то, что наряду с рационалистической философией получал все большее распространение не менее чуждый францисканству эпикурейский гедонизм в образе жизни, францисканская альтернатива господствовавшим взглядам все же не оставалась без своих приверженцев. В это время Францисканский орден, как и Католическая Церковь вообще, распространяется по всему миру, охватывая все континенты, включая и Австралию, но сдает свои позиции в Европе. В некоторых странах, именовавшихся еще католическими, начинает проявляться враждебное отношение к орденам, а усиливающийся национализм пытается оторвать их от Рима.

Буржуазная революция во Франции, которой закончилось XVIII столетие, выступила не только против несправедливости и жестокости королевского абсолютизма, но и попыталась воплотить в жизнь антихристианские принципы, разрушавшие нравственные устои, и поэтому вновь полилась кровь исповедников: францисканцы, как и монахи других орденов, своей мученической смертью свидетельствовали о неприятии безбожного устройства мира.

Более благожелательным к св. Франциску был романтизм девятнадцатого века, сделавший его одним из своих любимых героев, но видевший в нем не столько монаха, сколько поэта, борца за социальную справедливость и героическую личность.

После некоторого затишья в области интеллектуальной деятельности с семнадцатого века в Ордене пробуждается интерес к философии, которой по-прежнему остается августинизм. Бартоломей Барберис, посвятивший всю свою жизнь исследованию трудов св. Бонавентуры, издал фундаментальный труд «Курс философии в соответствии с учением св. Бонавентуры» (Cursus philosophiae ad mentem Sancti Bonaventurae), а также «Общий индекс» (Tabula generalis) ко всем произведением Серафического Доктора.

Начинается интенсивное изучение наследия Дунса Скота, и в 1639 г. выходит Opera omnia, которое, хотя и не являлось критическим и достаточно точным изданием, все же содействовало изучению наследия францисканского философа. В 1662 г. два конвентуальных францисканца, Мастриус и Беллути, издали «Полный курс философии в соответствии с учением Тонкого Доктора» (Corso completo di filosofia secondo il pensiero del Dottor Sottile).

Но самой выдающейся личностью научного возрождения в Ордене был ирландец Лука Уаддинг. Именно он издал упоминавшееся первое полное собрание творений Дунса Скота. Но главным делом, прославившим его имя было первое издание сочинений св. Франциска, а в 1654 г. под его руководством вышла восьмитомная История Ордена, охватывающая период с 1205 по 1541 гг.

Францисканский орден дал миру и одного из самых выдающихся проповедников XVII в. — Бартоломея Камби из Солюцио. Церкви не вмещали всех желающих услышать его проповеди, и он был вынужден проповедовать на площадях. Смелость, с которой он обличал пороки властей имущих, стала причиной того, что власти стали запрещать его проповеди. Помимо грозных обличений этот суровый аскет прославился своими лирическими стихами, продолжавшими традицию францисканской поэзии Якопоне да Тоди. Другим замечательным поэтом был Прокоп из Темплина, перешедший из воинствующего протестантизма в католичество и принявший монашество в пражском монастыре отцов капуцинов. Кроме литургических гимнов (laudes) он написал большое число религиозных песен, которые во многом содействовали успеху францисканской миссии в Чехии.

Энциклопедистом XVIII в. был генерал францисканцев-конвентуалов Винцент Коронелли (1590–1718 гг.). Являясь космографом Венецианской республики, он был автором более сотни трудов по географии, истории и картографии, а также конструктором небесных и земных глобусов. Коронелли был одним из инициаторов и автором энциклопедии «Biblioteca universale» (61, с. 167–168).

В XVIII в. формируется францисканская историческая школа, наиболее известными представителями которой были конвентуалы Сбаралья и Тебальди.

Конец XIX в. увенчался открытием в 1877 г. в Кваракки, недалеко от Флоренции, научно-издательского центра, превратившегося вскоре в твердыню францисканской науки. Здесь были подготовлены и изданы многотомные критические собрания сочинений францисканских авторов, в том числе знаменитое Opera omnia св. Бонавентуры и ранние жития св. Франциска.

В Новое время, как уже отмечалось, расширяется миссионерская деятельность Францисканского ордена. Начало францисканской проповеди в Северной Америке положили девять францисканцев из Франции, высадившихся в Канаде в 1615 г. (85, с. 8). Меньшие братья проповедовали в Канаде, Флориде и Калифорнии, где память о них осталась в названии городов: Санта Фе — город святой веры св. Франциска, и, конечно же, Сан-Франциско.

Продвигаясь на Запад, Орден не оставлял свои начинания и на Востоке. В 1633 г. в Китай вновь пришли францисканцы, строя церкви, основывая монастыри, организуя сильные приходы. Началась миссионерская деятельность Меньших Братьев в Африке. Они обосновались в Ливии, Конго, Эфиопии, Анголе, Судане, Гвинее. Первыми священниками, совершившими Евхаристию в Австралии, также были францисканцы (65, с. 172).

Отважные и бескорыстные служители Слова, они как и прежде, часто погибали мученической смертью: от рук монофизитов в Эфиопии, или среди одичавшего населения Албании, носившего когда-то имя христиан. Первопроходцы, они собирали ценный этнографический, исторический и страноведческий материал, как например, отец Людвиг Геннепен, первым давший описание Ниагарского водопада и верховьев Миссисипи.

В конце XVIII в. еще один францисканец был избран папой — конвентуал Антоний Ганданелли, принявший имя Климента XIV. Как все папы францисканцы, в роскошном дворце он оставался бедным братом, ведя аскетический образ жизни.

Климент XIV был человеком необычайной трудоспособности, он сам писал все письма, лично отвечал апостолическим нунциям, и все его послания были проникнуты истинным францисканским духом. Так в первой своей энциклике, обращенной к епископам, он писал: «Помните, что ваша власть никогда не будет больше той, которой вы будете обладать, когда, кроме своего сана, будете сиять смирением и любовью... Не собирайте иных сокровищ, кроме спасения душ, и не стремитесь к мнимо истинной и долгой славе, но только к преумножению славы Божией...» (цит. по: 65, с. 187).

Высокообразованный человек, необычайно требовательный к себе, он, к сожалению, не был наделен сильным и властным характером, а твердость, как никогда, нужна была в то время Римскому Первосвященнику. Опутанный сетью интриг, под нажимом чванливых и неразумных монархов, подрывавших основание своего трона, он подписал печально известное бреве «Dominus ac Redemptor», которым было распущено Общество Иисуса. Но Климент XIV не осудил Орден иезуитов, а просто перевел его членов в немонашеское духовенство, наивно надеясь, что это приведет к всеобщему миру и положит конец критике Церкви из-за иезуитов, которых возненавидели и монархисты, мечтавшие об абсолютной светской власти, и либералы, воспитанные на богоборческих идеях эпохи Просвещения. Это была трагическая жертва "духу времени".

Беспокойный дух францисканских монахов, стремившихся к различным аскетическим подвигам, на протяжении всей истории Ордена толкал их к разъединению и основанию отдельных, все более строгих и аскетических общин. XIX век положил начало обратной тенденции — тенденции к объединению, и в самом конце столетия, в 1897 г. папа Лев XIII объединил все группы обсервантов (реколектов, алькантаристов, реформатов, обсервантов) в один Орден — Орден Меньших Братьев. Объединение это по имени папы получило название — Леонианская уния.

4. Францисканский орден в настоящее время

Антихристианские тенденции двух предыдущих столетий еще с большей силой проявились в двадцатом веке. Волна преследований Церкви охватила почти всю Европу — родину христианской цивилизации. Затем гонения сменились холодным безразличием, и во многих душах угасло пламя христианской веры. Но, как известно, вратам адовым не одолеть Церкви, поэтому и древнее древо Францисканского ордена дает новые ростки, и Меньшие Братья составляют самый многочисленный орден Католической Церкви, насчитывающий более тридцати шести тысяч членов.

В настоящее время существует три ветви Первого францисканского Ордена:

1. Ordo Fratrum Minorum ab Unione Leoniana (OFM ab Un. Leon.) или Ordo Fratrum Minorum (OFM) — Францисканцы обсерванты.

2. Ordo Fratrum Minorum Conventualium (OFM Conv.) — Францисканцы конвентуальные.

3. Оrdo Fratrum Minorum Capucinorum (OFM Cap.) — Францисканцы капуцины.

Францисканцы трудятся на всех континентах, и почти во всех странах мира Орден имеет свои отделения. В 1993 г. Меньшие Братья конвентуальные открыли свой монастырь в Москве.

5. Францисканцы в России

Стремление проповедовать Евангелие во всех концах вселенной, завещанное святым основателем Ордена, привело вскоре францисканцев и в Россию, а первым из меньших братьев, вступивших на русскую землю, был уже друг и сподвижник св. Франциска — Иоанн Плано Карпини, которого папа Иннокентий IV направил к татаро-монгольскому хану с целью наладить дипломатические отношения с этим новым и неведомым народом, словно смерч пронесшимся по Восточной Европе, разрушая и опустошая все на своем пути, а также попытаться обратить хана в христианство.

16 апреля 1245 г. уроженец соседней с Ассизи Перуджи Плано Карпини вместе с двумя другими францисканцами – братом Бенедиктом из Польши, состоявшим переводчиком при посольстве, и Стефаном из Богемии, выехали из Лиона и отправились на восток. В Польше при дворе Конрада Мазовецкого, они встретили русского князя Василько Волынского, брата известного Галицкого князя Даниила. Василько стал покровителем миссионеров и помог им добраться до Киева. Вступив на русскую землю, францисканцы увидели ужасную картину разорения: «...(татары) пошли против Руссии и произвели великое избиение в земле Руссии, и после долгой осады они взяли его [Киев] и убили жителей города; отсюда, когда мы ехали через их землю, мы находили бесчисленные головы и кости мертвых людей, лежавшие на поле; ибо этот город был весьма большой и очень многолюдный, а теперь он сведен почти ни на что: едва существует там двести домов, а людей тех держат они в самом тяжелом рабстве» (Иоанн Плано Карпини. История монгалов. V, 3, 5).

Не выдержав ужасов путешествия, брат Стефан повернул назад, а Иоанн и Бенедикт направились дальше. Миссионеры переправились через Волгу и Урал, прошли через Хорезм, далее через города, расположенные на Сыр-Дарье, и пройдя вдоль северных отрогов Тянь-Шаня, добрались до ставки хана — Шар-Орд, находившуюся несколько южнее озера Байкал. Здесь францисканцы встретили русского великого князя Ярослава Всеволодовича, отца Александра Невского, который вскоре погиб, отравленный монголами.

Эта францисканская миссия была, в общем, безуспешной, склонить хана к принятию христианства и сделать его союзником Европы не удалось: в это время монгольские властители мечтали только о завоеваниях, а могущество их войск внушало им чувство уверенности.

Преодолевая различные лишения и невзгоды, замерзая в снегах, меньшие братья к июню 1247 г. добрались до Киева. Плано Карпини писал: «Киевляне же, узнав о нашем прибытии, вышли нам навстречу, они поздравляли нас, будто мы восстали из мертвых, и так принимали нас по всей Руси...» (История монгалов. IX, 3). Вернувшись в Италию, Плано Карпини был возведен папой Иннокентием IV во архиепископа г. Антивари. В этом городе он прожил последние годы своей жизни и написал знаменитую «Историю монгалов, именуемых нами татарами». Свою книгу он закончил мудрым советом, который, конечно же, так и не был услышан: «...если христиане хотят сохранить себя самих, свою землю и христианство, то царям, князьям, баронам и правителям земель надлежит собраться воедино и с общего решения послать против них людей на бой, прежде чем они начнут распространяться по земле...» (История монгалов. IX, 3).

Спустя несколько лет после возвращения Плано Карпини, в 1253 г. еще двое францисканцев, Гильом Рубрук из Фландрии и Бартоломей из Кремоны, отправились ко двору великого хана монголов по поручению французского короля св. Людовика IX. Кроме возможности проповеди христианства среди монголов, миссия должна была выяснить возможность союза крестоносцев с великим ханом в борьбе против ислама в затянувшихся войнах в Малой Азии.

На сей раз маршрут францисканцев пролегал не через Киев и другие русские княжества, а через Крым, где они остановились сначала в Херсонесе, который Гильом в своей книге назвал «городом святого папы Климента» по главной находившейся в нем святыне⁶, а затем высадились в Солдайе (Судаке), далее их путь лежал через Перекоп, приазовские степи, потом через южный Урал и Сибирь в Каракорум. Гильом Рубрук был человеком необычайно стойким и выносливым, удивлявшим даже монголов своим пренебрежением к самым необходимым удобствам. Его спутник, брат Бартоломей, обладал менее твердым характером и, опасаясь, что он не перенесет невзгод обратного путешествия, навсегда остался в Каракоруме.

И эта миссия францисканцев политически была безрезультатной: союза с монголами заключить не удалось. В 1255 г. Гильом Рубрук, вернувшись в Иерусалим, в монастыре Акры написал прославившее его имя «Путешествие в Восточные страны». Эта книга расширила представления европейцев о мире, содержащиеся в ней сведения были использованы многими учеными, в том числе собратом Рубрука по Ордену, лично знавшим его Роджером Бэконом, который данные этого путешествия включил в географическое обозрение своего главного труда — Opus majus (18, с. 15).

После разгрома Руси татаро-монголами распалось не только политическое единство Руси, утерянное уже в междоусобных войнах, которые вели русские князья на протяжении почти полутора веков, но и начался процесс распада прежде единой древнерусской народности на русских, украинцев и белорусов. Западные территории Древнерусского государства, отошедшие к Польше, вошли в орбиту влияния латинской культуры и Римской Церкви, и поэтому в этих землях, как и во всей Европе, францисканцы могли проповедовать и основывать свои монастыри. Но история Францисканского ордена на Украине и в Белоруссии составляет отдельное повествование и более тесно связано с историей Польши, чем России.

Северо-восточная Русь попала под более чем двухвековое иго Орды, которое на столетия оторвало ее от Европы. Это обстоятельство и, кроме того, крайне враждебное отношение русских к Флорентийскому Собору, стало причиной полной закрытости Руси для латинских священников и монахов.

Первым францисканцем, приехавшим в Москву, был Иоанн Франциск, епископ Скары, являвшийся членом Ордена францисканцев-обсервантов (71, с. 294). В декабре 1525 г. папа Климент VII направил его в качестве своего легата к русскому великому князю Василию III. После семимесячного путешествия Иоанн Франциск 20 июня 1526 г. прибыл в Москву (6, с. 60–61). О его приезде упоминает Никоновская летопись под 7034 (1526) годом: «Того же лета, июля, пришедъ посланникъ великого князя от Рима Митя Малой, толмачъ латыньской, а с нимъ вместе къ великому князю от папы Римского Климента именемъ Иванъ Френчюжковъ бишупъ» (25, с. 45).

Следующими францисканцами, оказавшимися в Москве, были польские бернардины, сопровождавшие Марину Мнишек, невесту царевича Димитрия, прозванного впоследствии Самозванцем. Но тогда, в 1605 г., когда отцы францисканцы въезжали в Москву, мало кто из поляков сомневался в подлинности сына Ивана IV. После смерти Бориса Годунова продвижение царевича к столице из военного похода превратилось в триумфальное шествие среди восторженно приветствовавшего его русского народа, видевшего в нем надежду на освобождение от крепостного рабства, наложенного на него царями (действительно, эти надежды начали сбываться во время короткого правления Димитрия) (5, с. 20–21). Когда же при всенародной встрече его признала своим сыном жена Ивана IV, инокиня Марфа, сомнения в подлинности Димитрия совсем исчезли.

Приехавшие в Москву польские бернардины были первыми духовными наставниками царевича. После его личным духовником стал иезуит отец Савицкий, о чем сообщается в послании папы Павла V воеводе Сендомирскому от 1605 г. (37, т. 2, с. 72–73). Это было связано с тем, что названный Димитрий, приехав в Польшу, вначале был представлен Юрию Мнишку, ставшему впоследствии его тестем, который был искренним почитателем отцов бернардинов. В Самборе, где жили Мнишки, существовал монастырь во имя Успения Божией Матери, основанный Яном Одровонжем в конце XV в. В 1585 г. Юрий Мнишек на свои средства отреставрировал монастырь и всячески ему покровительствовал. Бернардины были духовными отцами всего семейства Мнишков, поэтому именно они сопровождали Марину в Москву. Всего их было семь человек, шесть из них были священниками: Бенедикт Анзерин, Мариан Постенкольский, Павел Ленчицкий, Франциск Остжешовский, Андрей Радавецкий, Антоний из Люблина и один монах Петр по профессии хирург. Во главе этого францисканского братства стоял отец Анзерин, родом из Львова. Он сначала обучался в Краковской академии, а после принятия в 1575 г. монашества в Варшаве, продолжил обучение за границей. Вернувшись в 1585 г. на родину, он стал профессором философии, которую преподавал в духе св. Бонавентуры и бл. Дунса Скота. В 1587 г. отец Анзерин присутствовал в Риме на генеральном капитуле, а по возвращении получил кафедру теологии в Кракове. В 1594 г. он был избран провинциалом всех польских бернардинов (28, с. 42–46).

О пребывании бернардинов в русской столице до майского погрома 1606 г., организованного Василием Шуйским, ничего неизвестно. После убийства Димитрия их постигла та же участь, что и других оставшихся в живых поляков: после содержания в плену они были отправлены на родину. Тогда все отцы францисканцы избежали смерти, хотя за время мятежа погибло около пятисот поляков, в том числе и отец Помасский, убитый перед алтарем (38, т. II, с. 166). Из семерых бернардинов двое, отцы Антоний и Анзерин не вернулись на родину. Отец Анзерин, сосланный вместе с братом Петром, сендомирским воеводой и его дочерью в Ярославль, он скончался там 6 августа 1607 г. Марина Мнишек записала в своем дневнике: „6 августа всемогущий Бог поразил нас немалою скорбью, взяв от нас, недостойных, во славу Свою, отца Бенедикта Анзерина из ордена св. Франциска, священника бернардинов. Этот благочестивый муж, бывший в Польше провинциалом и комиссаром бернардинских монастырей, в том же звании прибыл и в Москву. Он скончался 62 лет, в десятом часу, когда мы по обыкновению, были на вечерней службе и оканчивали молитву "в руки Твои...". Неизъяснимая горесть овладела нами, мы плакали неутешно. Дети, потеряв нежно любимого отца, не могут плакать более. С душевною горестью соединялась ужасная мысль, что мы лишились мужа, которого молитвы, может быть доселе сохраняли нас от неминуемой гибели. Мы в трепете ожидали великого несчастья" (38, т. II, с. 191–192). Когда ссыльные получили разрешение вернуться в Польшу, брат Петр взял с собой прах отца Анзерина и похоронил его во Львове (28, с. 50).

Не вернулся на родину и отец Антоний из Люблина. Сделавшись неразлучным спутником Марины, он был с ней до самой смерти: их утопили в один и тот же день (28, с. 51–52).

Сохранилось известие, что кроме бернардинов в Москве в начале XVII в. находился представитель другой францисканской семьи — францисканец-конвентуал отец Ежи Туровский (74, т. 2, с. 285).

Несколько десятилетий спустя через Московское царство, направляясь в Персию, проезжали отцы францисканцы, присоединившиеся к посольству Юрия Ильича, посланного Владиславом IV к Шах-Аббасу. Но пребывание в Москве их было недолгим. 15 января 1647 г. они въехали в столицу, а спустя уже три дня, их уже везли по Владимирской дороге. На обратном пути они посетили Москву 29 ноября 1648 г. Находившийся в этом посольстве отец Доминик Джермано в своем дневнике с горечью отметил: "...москвичи... относятся к латинянам, особенно духовным, хуже, чем турки и татары" (48, с. 129). Это было время, когда враждебное отношение к Римской Церкви достигло своего апогея.

В конце XVII в. положение стало меняться. Россия все более поворачивалась к Европе. Хотя сама Европа уже утратила свою монолитность, и протестантство оторвало от Церкви целые народы, тем не менее в результате усиления влияния европейского образования и культуры в Москве возникла первая русская католическая община (49, с. 1–29). В 1682 г. во главе миссии, направленной Конгрегацией пропаганды веры в Москву, был поставлен конвентуальный францисканец, отец П. Шимман, которого в 1685 г. сменил иезуит отец Шмит (51, т. 2, с. 93). В царствование же Петра I, прорубившего окно в Европу, францисканцы уже смогли прочно обосноваться в России и даже открыть свой монастырь.

В 1692 г. в Москву из Вены прибыли два францисканца-капуцина родом из Богемии, Франциск Ксаверий Лефлер и Павел Иосиф Ярос (36, с. 423–424). Представителями московской католической общины они были приняты очень тепло. В день их приезда, 18 ноября, их посетил возглавлявший католическую общину близкий друг Петра, один из организаторов регулярной русской армии, Патрик Гордон. В письме к австрийскому посланнику Куртцу он писал: "...Прибытие преподобных миссионеров нам доставило большую радость... Это прекрасные, богобоязненные и ученые мужи, думаю, что они свыкнутся с здешним образом жизни..." (43, с. 424–425).

С именем этих францисканцев связано начало строительства первой каменной католической церкви в Москве. В 1695 г. отцы Франциск Лефлер и Павел Ярос подали челобитную в Посольский приказ с просьбой разрешить постройку храма: „Великимъ государямъ царямъ и великимъ князьямъ Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу, всея Великия, Малые и Белыя России самодержцамъ, челомъ бьютъ богомольцы ваши, в Немецкой слободе кафолической церкви священникъ Францискъ и священникъ Павелъ. У всехъ, государи, иноземцевъ построены в Ново-Немецкой слободе каменные костелы лютерские и кальвинские, а нашего благочестиваго каменнаго кафолического костела не построено. Милосердые великие государи, ты великий государь царь Иоаннъ, тезоименитый благодати Божией, по имени своему будь намъ благодатию Божьею къ созданию нашей церкви, и ты, великий государь царь Петръ, тезоименитый краеугольному камени-Христу положившему ся во главу угла Церкви нашей кафолической; пожалуйте насъ, богомольцевъ своихъ, ради въ Троице славимаго Бога и Пречистыя Богородицы и всехъ Святыхъ и ради любви брата вашего государева, православнаго христианскаго великаго цесаря Леопольда, укажите намъ, богомольцамъ вашимъ, построить каменную церковь православно-кафолическую, за каковую милость вашу укрестованный Орелъ Христосъ благоволитъ хранить васъ подъ своими крылами множество летъ и покоритъ подъ ноги ваши поганыхъ и дарствуетъ одержати славную надъ ними победу. Присемъ, целуя ваши пресветлыя царския десницы, премного желаемъ, чтобы тамъ где возселъ Орелъ укрестованный одесную Бога и ваше царское величество орлее, возлетевъ вместе со всеми вашими благородными орлятами, сели одесную Бога во веки царствовати. Великие государи, смилуйтеся" (42, с. 105–106).

Тогда удалось возвести лишь фундамент и цоколь церковного здания. Против католиков, как это уже не раз бывало на Руси, выступили протестанты, и вмешательство фаворита Петра I Лефорта, остановило стройку (42, с. 111–112). 27 августа 1698 г. отцы францисканцы, прожив в Москве пять лет, выехали на родину, а на их место прибыли другие священники.

Но с отъездом Франциска Лефлера и Павла Яроса францисканская миссия не закончилась. В 1705 г. Петр I во время своего пребывания в Гродно дал разрешение придворному проповеднику польского короля Августа II основать в Москве францисканский монастырь. В результате усилий папского нунция и русского посла в Польше в Москву приехали шесть капуцинов (6, с. 133).

Сохранилась копия с грамоты, пожалованной Петром I отцам францисканцам, на основание монастыря и каменной церкви от 1705 г., но так как это копия из Архива Министерства иностранных дел датируется 1762 г., подлинность ее окончательно не доказана.

В ней, между прочим, повелевается следующее: "...уставляемъ чрезъ настоящихъ чинъ святаго Францишка капуцинеровъ в столичномъ граде нашемъ Москве завесть, и самымъ помянутаго чина монаховъ с начала жития ихъ благочестие, святость, особливое обыкновение добровольное, всякия похвалы достойное предложенное нам уведавше, ввели, как возможно наилутшимъ способомъ такъ заложить и основать темъ же монахомъ церковь подъ именемъ Святыхъ Апостолъ Петра и Павла, и монастырь состорить, садъ огородить и насадить повелели, и сие на месте показанномъ, которое мы ко владению церковному преднаписали навсегда и свободно отъ всякихъ податей зделали, и объявлили сею нашею грамотою даже во вечность. А кроме того, по вышереченному от высочайшей нашей власти повелеваемъ и указуемъ, тако духовнымъ яко и мирскимъ персонамъ, государству нашему подданнымъ, чина святага Францишка помянутымъ капуцинеромъ какимъ ни есть образомъ, выговорами, или досадными умышлениями, в действияхъ и церемонияхъ ихъ духовныхъ какъ особенно, такъ и публично отправляемыхъ по закону звятыя Римския Церкве, не препятствовал бы и не возбранялъ бы никто, какъ самъ черезъ себя, яко и чрезъ насыщение другихъ персонъ, но паче честь должную, любовь, почтение, все и всякия и особливо всякъ являть, делать и показывать долженъ" (42, с. 130).

В 1717 г. францисканцы-капуцины обосновались и в Астрахани, где они открыли не только монастырь, но и школу. Среди ее учеников был известный русский поэт и литератор, член Петербургской Академии наук В.К. Тредиаковский (6, с. 138).

Петр I, недолюбливавший иезуитов, к францисканцам относился очень благосклонно и, когда австрийские иезуиты в связи с делом царевича Алексея были высланы из России, он решил заменить их в качестве священников при петербургском и московском католических храмах францисканцами. В 1720 г. шесть капуцинов из Италии приехали в Санкт-Петербург и четыре из Швейцарии — в Москву. Настоятелем всей францисканской общины стал переведенный из Астрахани в Петербург отец Патриций из Милана (36, т. 1, с. 138).

Еще больше Петр сблизился с францисканцем отцом Доледжио, который, будучи миссионером в Персии, возвращался в Рим через Россию. Видимо, Петр дал ему какое-то поручение в Персию, так как упросил папу еще раз направить отца Доледжио в миссионерскую поездку (88, с. 504, 518). Другим любимцем Петра был отец Аполлинарий из Швейцарии. Император часто беседовал и охотно обменивался мнениями с этим умным, много путешествовавшим и знавшим много языков францисканцем (6, с. 147). Сохранилось письмо отца Аполлинария к папе, в котором он описывает положение Церкви в России, а также объясняет, что является препятствием к соединению Католической и Православной Церквей (88, с. 540–541).

В 1724 г. в связи с внутренними конфликтами в католической общине францисканские священники были заменены на доминиканцев, но в 1732 г. трое капуцинов все же вернулись в Москву, а доминиканцы остались только в Петербурге (36, т. I, с. 172).

Екатерина II в 1769 г. опубликовала регламент для петербургской католической церкви, согласно которому духовенство храма должно принадлежать к Францисканскому ордену и состоять из шести человек. Кроме Петербурга на францисканцев возлагались обязанности духовного попечения о католиках Кронштадта, Ямбурга, Риги и Ревеля (2, с. 12).

Францисканцы-капуцины продолжали свою миссию в Астрахани. Особенной любовью народа пользовался отец Ромуальд из Богемии. Будучи врачом, он оказывал бескорыстную помощь всем приходившим к нему больным. В 1762 г. он начал строительство нового каменного храма, который 11 октября 1778 г. был торжественно освящен во имя Успения Божией Матери. С 1774 г. отец Ромуальд возглавил московскую миссию отцов капуцинов, тем не менее он часто бывал и в Астрахани. Здесь он и был похоронен под плитами построенного им собора, скончавшись в 1781 г. (19, с. 57–58).

Следствием раздела Польши и присоединения части ее территории к России во время царствования Екатерины II стало то, что подданными Российской империи оказалось большое число католиков. На землях, отошедших к России, было много католических монастырей, в том числе и францисканских. Сохранились статистические данные о числе францисканских монахов за 1804 и за 1836 годы (82, с. 346, 370).

Подавляющее большинство францисканских монастырей находилось в западных землях. На территории современной Российской Федерации существовало в это время только два: один — отцов бернардинов в Смоленске, а другой — отцов конвентуалов в Сокольниках,– селении, расположенном в окрестностях Невеля (сейчас это Псковская область). Монастырь в Сокольниках во имя Пресвятой Девы Марии был основан в 1771 г. прелатом Смоленским Казимиром Сутоцким. Монахи открыли школу и вели активную пастырскую работу в приходском храме. В 1832 г. монастырь был закрыт, а храм передан Русской Православной Церкви (74, т. 2, с. 439, 467–468).

В Смоленске францисканский монастырь действовал до середины XIX в. Основанный польскими отцами бернардинами в 1620 г. на месте существовавшего с 1611 г. их миссионерского центра, возглавляемого отцом Станиславом Боянецким, он располагался на Васильевском холме внутри городских стен. Монастырь был деревянный, так же как и воздвигнутая во имя св. Антония Падуанского монастырская церковь, в которой хранился чудотворный образ Божией Матери. В 1655 г., когда Смоленск отошел к России, бернардины покинули город. Им разрешено было взять с собой всю церковную утварь, кроме чудотворной иконы, оставшейся в Смоленске. Век спустя, в 1781 г., монастырь в Смоленске возродился и настоятелем его стал отец Камил Герык. В 1838 г. в нем была построена каменная церковь. Последнее известие о бернардинах в Смоленске датируется 1855 г.

В XIX в. францисканская миссия появилась на Северном Кавказе. Меньшие братья вели пастырскую деятельность в Моздоке и Ставрополе (47, с. 28).

Францисканцы конвентуальные служили войсковыми капелланами в русской армии. Так, отец Виктор Улановский вел пастырскую деятельность в частях, расположенных в Казани (с 1835 г.), отец Геркулан Юшкевич — в Петрозаводске (с 1833 г.). Отец Фердинанд Коперский был капелланом Черноморского флота (с 1835 г.). Бернардины служили в частях, расположенных в Москве, Архангельске, Смоленске и Севастополе (83, с. 21–24).

После Октябрьской революции, во время голода в Поволжье Францисканский орден принимал участие в великодушной и широкой по размаху Папской миссии помощи голодающим в 1922–1924 гг. (7, с. 77).

В 1930 г. по дороге в Японию через Москву проезжал конвентуальный францисканец св. Максимилиан Кольбе⁷. Глядя на Кремль, он мечтал о том, чтобы на древних башнях появились изображения Девы Марии, в глубине сердца надеясь на возможность в будущем начать в Москве проповедь слова Божьего.

В приходах на территории СССР работали четыре конвентуальных францисканца. Отец Аркадий Валтош служил во францисканском храме в Гродно († 1975 г.). Отец Камил Волымянский (род. 23.01.1910 г.) служил в церквах Литвы: сначала в Медниках, а затем в Вильнюсе. Отец Рафаил Керницкий с 1948 г. служил во Львовском кафедральном соборе, а также в храмах Львовской области. Он пребывал в лагере в Рязани, где подпольно служил заключенным. В 1991 г. он был посвящен во епископа и стал викарием епископа Львовского.

Сложно сложилась судьба отца Одорика Беня. Вступив в Орден в 1934 г., он служил в приходах Волыни, а затем был переведен в кафедральный собор Каменец-Подольского. Арестованный в 1945 г., отец Одорик после освобождения в 1952 г. работал водителем и трактористом, в то же время пытаясь организовать пастырскую работу. Выход на пенсию предоставил ему бульшие возможности осуществлять пастырскую опеку верующих. С 1974 г. он поселился в Кустанае, где был избран председателем католической общины. Это позволило отцу Одорику официально осуществлять священническое служение. В дальнейшем его положение укрепилось, и он смог расширить свою деятельность на весь Казахстан и Новосибирскую область. Он освятил несколько часовен и церквей: церковь в Алма-Ате, часовни в Целиноградской области и Челябинске, часовню в Кустанайской области. Умер отец Одорик Бень в 1991 г. в Польше, куда приехал на встречу с папой Иоанном Павлом II. Его место занял молодой францисканец отец Кристофор Кукэлка, сейчас работающий в Ташкенте.

С августа 1993 г. в Москве открыта миссия францисканцев конвентуальных, которую возглавляет гвардиан отец Яцек Сорока, являющийся настоятелем францисканцев конвентуальных в России. В Москве работают также отцы Григорий Церох и Ириней Микос. Отец Яцек и отец Григорий являются профессорами и воспитателями в Высшей духовной семинарии «Дева Мария — царица апостолов», а также читают лекции в Колледже католической теологии имени св. Фомы Аквинского. Отцы францисканцы руководят основанным ими отделением III Ордена, осуществляют пастырскую деятельность в тюрьмах, а также издают журнал «Благовестник».

Францисканцы конвентуальные служат и приходскими священниками: отец Януш Мороз — в Туле, отец Мирослав Копчевский — в Калуге, а в Калининграде — отец Чеслав Кузел и отец Вальдемар Мацкевич. В процессе организации находится приход в Элисте, который создает брат Алексей Кекшаев.

Францисканцы-обсерванты имеют свои монастыри в Петербурге (отцы Павел Одиньш, Ромуальд Шакаль) и Новосибирске (отцы Гвидо Трэццани, Власий Карас, Рудольф Кольштрунг, Патрик Тудсон), а также приход в Смоленске, в котором служит отец Яцек Кучмик.

¹ Franceze (ит.) — Француз. Имя достаточно редкое, но имевшее уже в XII в. некоторое распространение в Италии.

² S. Mariae de Angeli in Portiuncula — т. е., как следует из ее названия, церковь посещалась ангелами, а построена была на маломерном участке земли.

³ Приют для больных проказой.

⁴ О культе св. Михаила в Средние века см. интереснейшую работу О.А. Добиаш-Рождественской «Культ св. Михаила в латинском Средневековье». Пг., 1917 (14).

⁵ Болландисты — члены основанной Жаном Болландом (1596—1665 гг.) конгрегации ученых монахов, занимающихся историей Церкви. Ими было издано знаменитое собрание «Acta Sanctorum».

⁶ О культе св. папы Климента I в Херсонесе и на Руси более подробно (16).

⁷ Последующее изложение основано на материалах францисканских архивов, любезно предоставленных автору отцом Григорием Церохом.

Библиография

1. Барин А. Франциск Ассизский. — СПб., 1913.
2. Белоголов И. Акты и документы, относящиеся к устройству и управлению Римской Католической Церковью в России. — Пг., 1915.
3. Бицилли П.М. Салимбене. — Одесса, 1916.
4. Бонавентура. Путеводитель души к Богу. Перевод и комментарии В.Л. Задворного. — М., 1993.
5. Буганов В.И. Мир истории. Россия в XVII столетии. — М., 1989.
6. Винтер Э. Папство и царизм. — М., 1964.
7. Винтер Э. Политика Ватикана в отношении СССР. 1917–1968. — М., 1977.
8. Гайденко В.П., Смирнов Г.А. Западноевропейская наука в Средние века. — М., 1989.
9. Гаспари А. История итальянской литературы. — Т. 1: Итальянская литература средних векрв. — М., 1895.
10. Герье В. Франциск — апостол нищеты и любви. — М., 1908.
11. Герье В. Западное монашество и папство. — М., 1913.
12. Герье В. Расцвет западной теократии. — М., 1916.
13. Данте А. Божественная комедия. — М., 1982.
14. Добиаш-Рождественская О.А. Культ св. Михаила в латинском Средневековье. — Пг., 1917.
15. Ельчанинов А.В. Житие святого Франциска Ассизского. — М., 1906.
16. Задворный В.Л. Св. Папа Римский Климент и его культ в Древней Руси. // Истина и Жизнь. — М., 1994. — № 10.
17. Калмыкова А. Он видел Господа: Св. Антоний Падуанский. // Истина и Жизнь. — М., 1994. — ·№ 3.
18. Карпини, Джованни да Плано. История монгалов. Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны. Пер. А.И. Малинина под ред. Н.П. Шастиной. — М., 1957.
19. Кернер Р. Возрождение католической общины и храма в Астрахани. // Истина и Жизнь. — М., 1993. — №·5.
20. Конради В.Г. Книга о святом Франциске. — СПб., 1912.
21. Кореняко В. Путешествие Плано Карпини. // Истина и Жизнь. — — М., 1993. — №·11–12.
22. Кореняко В. Путешествие Рубрука. // Истина и Жизнь. — М., 1994. — №·3.
23. Кореняко В. Джованни Монтекорвино — треть века в Китае. // Истина и жизнь. — М., 1995. — № 1.
24. Котляревский С.А. Францисканский орден и Римская курия в XIII—XIV веках. — М., 1901.
25. Никоновская летопись. / ПСРЛ. — Т. 13. — М., 1965.
26. Отец францисканец в Смоленске. // Истина и Жизнь. — М., 1993. — ·№ 3.
27. Пименова Э.К. Франциск Ассизский. Его жизнь и общественная деятельность. — СПб., 1896.
28. Пирлинг П. Из Смутного времени. Статьи и заметки. — СПб., 1902.
29. Пирлинг П. Исторические статьи и заметки. — М., 1913.
30. Сабатье П. Жизнь Франциска Ассизского. — М., 1895.
31. Сапожникова Т., Зандберг Д. Св. Клара. — М., 1916.
32. Сахаров П. Св. Франциск Ассизский. Быть простыми, смиренными и чистыми. // Истина и Жизнь. — 1993. — ·№ 10.
33. Свешникова Е.П. Франциск Ассизский. — М., 1912.
34. Соловьев М. Франциск Ассизский. — М., 1887.
35. Стикко М. Святой Франциск Ассизский. — Милан, 1990.
36. Толстой Д.А. Римский католицизм в России. — СПб., 1876. — Т. 1–2.
37. Тургенев А.И. Акты исторические. — СПб., 1841–1842. — Т. 1–2.
38. Устрялов Н. Сказания современников о Димитрии Самозванце. — СПб., 1859. — Ч. 1–2.
39. Франциск Ассизский. Песнь благодарения во всех тварях Божиих. Пер. С. Аверинцева. // Благовестник. — М., 1994. — № 2.
40. Франциск Ассизский. Сказания о бедняке Христове. — М., 1911.
41. Хольц Л. История христианского монашества. — СПб., 1993.
42. Цветаев Д.В. История сооружения первого костела в Москве. — М., 1885.
43. Цветаев Д.В. Из истории иностранных исповеданий в России в XVI—XVII веков. — М., 1886.
44. Цветочки святого Франциска Ассизского. — М., 1990. (Репринт изд. 1913 г.)
45. Шевеленко А.Я. Доктор Мариинский и доктор Всеобъемлющий. // Вопросы истории. — 1994. — №·9.
46. Шевырев С. О первых поэтах Италии, предшествовавших Данту. // Журнал Министерства Народного Просвещения. — 1837. — №·3.
47. Чаплицкий, о. Бронислав. Католики на Северном Кавказе. // Истина и Жизнь. — М., 1994. — ·№ 6.
48. Шмурло Е. Римская курия на русском православном Востоке в 1609–1654 гг. — Прага, 1928.
49. Шмурло Е. Русские католики конца XVII века. / Записки Русского научного иститута в Белграде. — Белград, 1931. — Вып. 3.
50. Abraham W. Powstanie organizacji Kosiola lacinskiego na Rusi. — Lwуw, 1904.
51. Acta S.C. de Propaganda fide Ecclesiam Catholicam Ukrainae et Bielorusiae spectantia. Ed. A. Welikyj. — Romae, 1953–1954. — Vol. 1–2.
52. Bonaventura, Sanctus. Opera omnia. — Vol. 11. — Quaracchi, 1882–1902.
53. Bonaventure, Saint. Le Christ Maоtre. — Ed. G. Madec. — Paris, 1990.
54. Bonaventure, Saint. Les six jours de la creation. — Ed. M. Ozilou. — Paris, 1991.
55. Bougerol J.G. Introduction а l'йtude de Saint Bonaventure. — Paris, 1988.
56. Desbonnets N. Le mouvement franciscain. / Franciscains. La famille multiple de Saint Franзois. — Paris, 1981.
57. Duhem P. Le systиme du monde. — Paris, 1954. — T. 3–5.
58. Egger W., Lehmann L., Rottretter A. Duchowose franciszkanska. — Wroclaw, 1992.
59. Englebert O. Zycie sw. Franciszka z Asyzu. — Niepokalanуw, 1991.
60. Fonti francescane. — Padova, 1983.
61. Fonzo F. di, Odoardi J., Pompei A. Bracia Mniejsi Konwentualni. Historia i zycie (1209–1276). — Niepokalanуw, 1991.
62. Franciscus. Opuscula Sancti Patris Francisci Assisiensis. Ed. C. Esser. — Roma, 1978.
63. Franciszek z Asyzu. Pisma sw. Franciszka z Asyzu. Tlum. o. K. Ambrozkiewicz. — Warszawa, 1976.
64. Frankowska M. Scientia w ujeciu Rogera Bacona. — Wroclaw, 1969.
65. Gemelli A. Franciszkanizm. — Warszawa, 1986.
66. Gebhard E. L'Italie mystique. — Paris, 1904.
67. Gilson E. Jean Duns Scot: Introduction а ses positions fondamentales. — Paris, 1952.
68. Gilson E. La philosophie au Moyen вge. —Paris, 1976. — T. 2.
69. Gilson E. La philosophie de Saint Bonaventure. — Paris, 1984.
70. Gratien P. Histoire de la fondation et l'йvolution de l'Ordre des Frиres Mineurs au XIII siиcle. — Paris, 1928.
71. Gulik G. van, Eubel C. Hierarchia catholica medii et recentioris aevi. — Ed. 2. — Cur. L. Schmitz-Kulenberg. — 1923.
72. Jacopone da Todi. Laude. — Roma, 1974.
73. Joergensen J. Saint Franзois d'Assise, sa vie et son oeuvre. — Paris, 1912.
74. Kantak K. Franciszkanie Polscy. — Krakуw, 1938.
75. Klasztory bernardynskie w Polsce w jej prowincjach historycznych. / Red. H. Wyczawski. — Kalwaria, 1985.
76. Kelly J.N.O. The Oxford Dictionnary of Popes. — Oxford, 1986.
77. Lйon A. Histore de l'Ordre des frиres mineures. Saint Franзois d'Assise et son oeuvre. — Paris, 1953.
78. Lindberg D. John Peckam and the Science of Optics. — Madison, 1970.
79. Luz P. de. Histoire des Papes. — Paris, 1960. — T. 1–2.
80. Mathieu L. La Trinitй crйatrice d'aprиs Saint Bonaventure. — Paris, 1992.
81. Morin F. Saint Franзois d' Assise et les franciscains (1182–1226). — Paris, 1853.
82. Die neusten zustande der Katolischen Kirche beider Ritus in Polen und Russland seit Katharina II. dis auf unsere Tage... von einem Priester aus der Kongregation des Orationius des heil Philippus Neri. Miteinem Bande Dokumente. — Augsburg, 1841.
83. Nowak E. Duszpasterstwo wojskowe katolickie i prawoslawne w Rossji 1832–1914. — Wilno, 1934.
84. Plezia M. L'apport de la Pologne а l'exploration de l'Asie Centrale au milieu du XIII siecle. // Acta Poloniae Historica. — Warszawa, 1970. — № 2.
85. Poirier L. Les Franciscains rйcollets en Nouvelle-France, 1615–1848. — Montrйal, 1986.
86. Steenberghen F. van. La philosophie au XIII siиcle. — Louvain, 1966.
87. Tatarkiewicz W. Historia filozofii. — Warszawa, 1968. — T. 1.
88. Theiner A. Monuments historiques relatifs auz rиgnes d'Alexis Michaйlowitch, Fйodor III, et Pierre le Grand, czars de Russie. — Rome, 1859.
89. Thode H. Saint Franзois d'Assise et les origines de l'art de la Renaissanse en Italie. — Paris, s. a.
90. Timmermans F. Franciszek z Asyzu.
91. Zynel A. Slonce czlowieczego rodu. — Warszawa, 1989.