Отец английской истории

I. Жизнь и труды магистра Беды.

Заканчивая в 731 г. от Рождества Христова свою "Церковную историю народа англов", монах Беда ¹ из североанглийского монастыря Ярроу мог рассчитывать на благодарную память потомков. В отличие от безымянных хронистов, прилежно дополнявших записи предшественников собственными, он с полным правом поставил свое имя под невиданным прежде трудом-первой историей Англии. Правда, сам он ценил это сочинение не слишком высоко-в списке его работ, приведенном в конце "Истории", оно стоит в самом конце, уступая место комментариям к Священному Писанию. Их Беда составлял всю жизнь "для собственного блага и для пользы братии" ²- мало кто из поступавших в монастырь знал латынь, и он считал своим долгом просвещать и поучать послушников. Для этой же цели он перевел на родной англосаксонский язык Символ веры и основные молитвы, а перед самой смертью начал перевод Евангелия от Иоанна.

Ради просвещения и поучения им были написаны также трактаты по хронологии, естественной истории, стихосложению. Ради этого он написал и "Историю", которая стала итогом его многолетней и многотрудной деятельности. Материал для нее он, по собственному признанию, черпал "из всех достойных доверия источников" ³. Эти источники разбивались на три основные группы: сочинения историков поздней античности и раннего Средневековья, писания отцов церкви и устные предания, сообщенные ему многочисленными информаторами из разных концов Британии. Всю эту мозаику фактов и легенд Беда сумел с редким для своего времени искусством соединить в единую картину истории родного острова. Такие разные темы, как чудеса святых, войны и союзы королей, природные явления и даже поведение животных, он освещал с одинаковым мастерством рассказчика и присущим ему здравым смыслом. Нарисованные им яркие картины прошлого Англии вошли в школьные хрестоматии. К тому же Беда владел важнейшим для историка свойством-умением выделять главное в хаосе письменных и устных свидетельств и соединять полученные факты в единую причинно-следственную цепь.

Не случайно "Историю", как и ее автора, ждала громкая слава. Сразу после написания началось ее копирование в монастырских скрипториях Англии, а затем и других стран. До нас дошло почти 160 рукописей сочинения Беды, что само по себе говорит о его огромной популярности в Средние века. К тому же четыре из этих рукописей относятся к VIII в. - то есть написаны современниками автора или даже его учениками. В большинстве манускриптов необычайно мало ошибок ⁴; это говорит о том, что их копирование поручалось лучшим писцам. В 880 г. король Англии Альфред Великий, патриот и просветитель, велел перевести произведение Беды на англосаксонский язык в числе четырех книг, "наиболее необходимых для всех людей" ⁵. "История" не была забыта и после изобретения книгопечатания; она стала одной из первых книг, изданных в 1470-х гг. известным страсбургским печатником Генрихом Эггештейном. Потом были десятки изданий, переводы на разные языки, подробнейшие научные исследования, и ныне "История" по-прежнему занимает почетное место не только в скрижалях науки, но и на полках книжных магазинов. Пожалуй, сам монах из Ярроу был бы доволен таким результатом своего труда.

О собственной его жизни нам известно мало. Основные сведения о ней содержатся в последней главе "Истории" (V, 24), в дополняющих ее страницах из "Истории аббатов Уирмута и Ярроу" и в рассказе ученика Беды Кутберта о смерти своего учителя (см. приложение). Беда сообщает, что он родился в 673 г. на землях монастыря Уирмут (Виремуд), возможно, в деревушке Монктон, где до сих пор сохранился "колодец Беды". Вероятно, он был сыном свободного общинника-керла, попавшего в зависимость от основанного в 674 г. монастыря. О родных его мы ничего не знаем, кроме того, что их стараниями способный мальчик в возрасте семи лет был отдан в обучение аббату Уирмута Бископу-Бенедикту. Этот бывший воин, энергичный и умелый администратор смог за короткое время создать процветающую обитель, где жило почти 500 монахов. Семь раз он ездил в Рим, что по тем временам было настоящим подвигом, и привозил оттуда книги для монастырской библиотеки и наставников, учивших братьев из Уирмута ремеслам и церковному пению.

В то время на берегах и холмах дикой прежде Северной Англии с невиданной быстротой возникали церкви и монастыри, где монахи переписывали книги, изготавливали удивительные по красоте ювелирные изделия, выращивали новые сельскохозяйственные культуры. То же происходило по всей Англии-а ведь прошло менее ста лет с тех пор, как на ее берег с опаской высадились несколько римских священников во главе с Августином, чтобы нести веру "варварскому, свирепому и недоверчивому народу" ⁶. Действительно, англы и саксы с варварской свирепостью разрушили перед тем цивилизацию романизированных бриттов, о чем со скорбью писал в VI в. Гильдас Мудрый, бриттский священник из Руэса (см. приложение). Изгнав или обратив в рабство местное население, племена захватчиков построили вокруг римских развалин свои неказистые хижины и стали вести привычную им жизнь среди неторопливого сельского труда, шумных пиров и военных схваток друг с другом и с непокорными бриттами.

Однако с течением времени положение менялось. Крепнущей королевской власти требовалась более надежная опора, чем ветхое язычество, и проповедь христианства пришлась как нельзя более кстати. К тому же язычников-англосаксов окружали христианские народы: франки на юге, бритты и скотты (ирландцы) на севере и западе. Если бритты отказались от всяких контактов с "проклятыми саксами", то ирландцы поспешили обратить свой миссионерский пыл на обращение соседей. Не меньшую активность проявляла и Римская церковь, особенно во время понтификата Григория Великого (590-604 гг.), который существенно укрепил папскую власть и авторитет Рима. Именно по его приказу миссия Августина направилась в Англию, точнее в Кент-одно из семи традиционных англосаксонских королевств. В реальности королевств было больше, и их число постоянно менялось в результате войн и династических союзов. Время от времени какой-либо правитель подчинял себе большую часть Англии и принимал титул "бретвальды" (верховного короля), но после его смерти вновь торжествовала раздробленность. Сильнейшими королевствами были Кент и Уэссекс на юге и Нортумбрия на севере, позже-Мерсия в Центральной Англии. Уэльс и Корнуолл населяли потомки бриттов, а в Шотландии существовали независимые государства пиктов и ирландцев.

Социальная картина была не менее пестрой, чем политическая. Первоначально, как и у других германских народов, англосаксонское общество состояло из знати (эрлов), свободных общинников (керлов) и рабов. Вскоре после переселения в Британию могущество племенных вождей или королей значительно возросло, а внутри общины началось расслоение. Короли, ставшие верховными собственниками завоеванных земель, начали передавать их в держание (бокленд) своим дружинникам-танам и гезитам. Наиболее могущественные представители знати становились элдорменами-потомственными наместниками областей. С другой стороны, все больше керлов попадало в зависимость от глафордов (лордов) и постепенно закрепощалось ими, попадая в категорию полусвободных (литов). Рост неравенства наглядно иллюстрировали статьи англосаксонских законов: если по наиболее ранним из них вергельд (вира) за убийство керла составляла половину аналогичной виры эрла, то позднее-всего лишь одну шестую ⁷.

В этих условиях короли и представители знати видели в новой религии средство укрепления и освящения собственной власти. Не случайно христианство утвердилось в Англии, как и в соседних кельтских землях, сравнительно быстро и безболезненно, хотя там наблюдались и отдельные случаи языческой реакции, и длительная традиция двоеверия. Победе Христовой веры способствовали прекрасная организация церкви, ясная и убедительная доктрина и поддержка верхов общества, что ярко описано Бедой в картине диспута при дворе короля Нортумбрии Эдвина (II,13). Обращение Англии началось в 596 г., но церковная и монастырская жизнь расцвела именно в северном королевстве Нортумбрии, где новая вера утвердилась лишь в 634 г. Это объясняется и покровительством королевской власти, и мощным влиянием ирландской церкви, центрами которой традиционно являлись монастыри. В VII в. на берегах Северного моря выросли богатые и многолюдные обители Линдисфарн, Витби (Стренескальк), Хартлпул, Ластингем, Питерборо, Эли и множество других.

В числе этих монастырей был и Уирмут, невдалеке от которого, на морском берегу, возник в 681 г. новый монастырь Ярроу (Гирвум), возглавленный ученым монахом Кеолфритом. Вместе с ним в новую обитель переехал и восьмилетний Беда. Вскоре на монастырь обрушилась эпидемия чумы, после которой, по сообщению анонимного "Жития Кеолфрита", в Ярроу остались только двое монахов, способных творить ежедневную молитву. Это были сам аббат и некий мальчик ⁸, по всей видимости Беда. Сам историк не упоминает об этом событии, но к своему учителю Кеолфриту он хранил глубокую привязанность и с тяжелым сердцем проводил его в 716 г. в Рим, откуда аббат уже не вернулся. С собой он увез Библию, переписанную и иллюстрированную монахами Ярроу ⁹.

Из монастырского скриптория вышли по крайней мере три таких Библии; не исключено, что в их украшении принимал участие и Беда. С юности он хорошо пел и до самой смерти ежедневно занимался пением молитв и псалмов. Однако больше всего он по собственному признанию любил "учиться, учить и писать" ¹⁰. Таланты юного послушника были замечены епископом Хексема Иоанном, высоко ценившим ученость. По его просьбе Беда был посвящен сначала в диаконы, потом в священники и получил возможность целиком отдаться научным занятиям. Главным предметом этих занятий также была Библия: монахи учили латынь, разбирали и заучивали наизусть отрывки из Писания, изучали жития и труды отцов церкви. К их услугам была богатая библиотека, собранная Бенедиктом и Кеолфритом в разных странах. О составе ее можно судить по источникам сочинений Беды; кроме патристики, там были представлены исторические труды, книги по естественной истории, поэтические сборники - не только христианские, но и античные. Прилежно изучая эти сочинения, молодой священник уже через несколько лет начал сам учить других, параллельно продолжая свои литературные занятия.

Уже в то время у него проявился живой интерес к хронологии, которая из чисто технической дисциплины давно превратилась в предмет ожесточенных споров между различными церквями и сектами. Незадолго до того в западной церкви утвердилось новое летосчисление от Рождества Христова, сменившее прежнее "от сотворения мира", а также принятую в позднеримский период эру Диоклетиана. Остро стоял и вопрос об исчислении Пасхи: хотя Христово Воскресенье везде отмечали в воскресный день после первого весеннего полнолуния, дата последнего определялась по-разному. Завязался спор между Римом и кельтскими церквами (ирландской и бриттской), причем прежде всего речь шла не о богословских тонкостях, а о вопросе юрисдикции. Борьба кельтов за свою самостоятельность длилась до конца VIII в., и Беда в ней решительно принял сторону Рима. Одно из первых его сочинений "Книга о временах" (De temporibus liber), написанное около 703 г., было посвящено защите нового летосчисления и римской Пасхи. В книгу входила так называемая "Малая хроника"-краткий перечень исторических событий, образцом для которого была "Хроника" Проспера Аквитанского. Беда дополнил ее сведениями из истории Британии и исправил некоторые даты Проспера по работам других авторов. В небольшой по объему хронике были впервые применены принципы, которые позднее легли в основу "Церковной истории народа англов", а также "Большой хроники". Последняя входила в состав написанного в 726 г. сочинения "О шести возрастах мира" (De sex aetatibus mundi); в нем Беда подошел к истории более философски, восприняв ее не как механическую последовательность событий, но как смену эпох, ведущую к наступлению Царства Божьего. Впервые эту концепцию блаженного Августина пытался воплотить в жизнь Павел Орозий в своей "Истории против язычников", но именно Беда сумел приспособить ее к новым историческим реалиям. Недаром его принципы, как и приводимые им факты, были использованы составителями последующих мировых хроник и национальных историй-Павлом Диаконом, Оттоном Фрейзингенским и др.

С историей смыкалась и другая отрасль научных занятий Беды-экзегетика. Изучая библейские тексты, он не только старался раскрыть их аллегорический и моральный смысл, но и исследовал, насколько мог, их конкретно-историческое содержание. Более традиционный подход он проявлял в области агиографии; его "Мартиролог", а также жития Феликса Ноланского и св. Кутберта написаны в строгом соответствии с канонами подобных сочинений. Подчинено канонам и поэтическое творчество Беды на латыни, от которого сохранился только гимн королеве Этельфрите, вошедший в текст "Истории". Однако он писал стихи и на родном языке и хорошо знал традиционную поэзию англосаксов, о чем свидетельствует его ученик Кутберт ¹¹. Он же приводит единственное известное нам англосаксонское стихотворение Беды ("Предсмертную песнь"), которое дает представление о поэтическом даре автора. Можно только пожалеть, что Беда не оставил труда по англосаксонской поэзии, подобного его первой работе "Об искусстве стихосложения". Кажется, не было тем, которые его не интересовали; среди его сочинений-труд "о природе вещей", книга о правописании и книга о святых местах, представляющая собой переработку работ Адамнана и Гегесиппа.

Но особенное внимание Беды привлекали две темы: история его народа и история церкви. О присутствии первой из них в его творчестве до "Истории" мы можем судить лишь по косвенным признакам, зато вторая являлась для него главной. В рамках исторической концепции автора интерес для него представляло не "темное" языческое прошлое англов, а их включение в христианский универсум, в котором все народы движутся к единому Царству Божию. Именно поэтому он прежде всего проявлял интерес не к славным деяниям королей, а к "мирным подвигам" святых, особенно английских. Около 721 г. по заказу монахов Линдисфарна он составил в стихах и прозе житие знаменитого подвижника св. Кутберта. Следующий опыт отличался существенной новизной: около 726 г. была написана "История аббатов монастырей Уирмут и Ярроу", в которой впервые в рамках житийного жанра рассматривалась история отдельного монастыря на протяжении пятидесяти лет.

Следующим шагом на пути осмысления прошлого стала "История". Она писалась несколько лет и была закончена в 731 г., хотя отдельные дополнения, возможно, вносились автором и позже. Важно отметить, что многие видные представители английской церкви сознавали потребность в написании истории острова и оказывали Беде всяческую помощь. Прежде всего это был Альбин, аббат монастыря Петра и Павла в Кентербери, и лондонский священник Нотельм, впоследствии архиепископ Кентерберийский. Они лично или в письмах передавали автору сведения по истории церкви в разных областях Англии; кроме того, Нотельм отправился в Рим и вывез из папского архива копии писем и других документов, имевших отношение к английской церкви. Среди информаторов Беды были также епископ Винчестера Даниэль, монахи Ластингемской обители и некий аббат Эси, не говоря уже о "множестве очевидцев" из его родной Нортумбрии. Скорее всего, он пользовался также данными монахов Линдисфарна, которые ранее предоставляли ему сведения для жития св. Кутберта. Возможно, с ним сотрудничал и аббат знаменитого островного монастыря Иона Адамнан.

Личные впечатления автора почти не отразились на страницах "Истории". Мы знаем, что Беда посещал Линдисфарн, Рипон и, возможно, Йорк, но вряд ли он хоть раз покидал пределы Нортумбрии. Вся его жизнь прошла в стенах монастыря, и он вполне осознавал недостаток своего житейского опыта. Так, в комментарии на Книгу Царств он писал о двух женах Саула:"Как может судить об этом тот, кто не был женат даже на одной?" ¹². Однако монастырь в то время представлял большие возможности для познания различных сторон жизни, и Беда использовал их в полной мере. Из его сочинений вытекает знакомство со строительным и плотницким делом, кулинарией, ювелирным мастерством. Уже говорилось о его музыкальных способностях и о знании латинской и англосаксонской поэзии. Он всегда интересовался языками, о чем говорят многочисленные переводы имен и названий на страницах "Истории", и, возможно, знал кроме латыни еще ирландский и основы греческого. Его латинский язык почти безупречен по четкости грамматических конструкций и простоте лексики и выгодно отличается от искусственного стиля позднелатинской поэзии, перегруженного метафорами и сложными фразами. В своем языке, как и в стиле, он ориентировался на латынь поздней Империи (прежде всего на язык "Вульгаты" св. Иеронима) и в отличие от французских и немецких авторов последующего периода, да и более раннего времени, почти не употреблял варваризмов.

"Стиль-это человек", и по стилю "Истории" мы можем многое узнать о ее авторе. Он был трудолюбив, рассудителен, не чужд юмора, в чем-то критичен, а в чем-то легковерен и подвержен предрассудкам своего времени. Он превосходно строил повествование, но в разговорах на любимые темы-особенно о хронологии-порой увлекался и делался слишком многословным. Он был довольно терпим и объективен, однако всегда принимал сторону Римской церкви против любого признака ереси. Выходец из простонародья, Беда неуютно чувствовал себя в королевских дворцах. Конечно, он пишет о войнах и интригах королей, но, в отличие от царедворца Григория Турского, не проявляет достаточного знания дела и главное- интереса. Куда больше его занимают подвижнические деяния Кутберта, видения простого монаха Пектельма, поэтический дар пастуха Кэдмона.

Не следует, однако, думать, что священник из Ярроу был анахоретом, целиком погруженным в научные занятия. Его живо интересовало положение Англии и английской церкви, которое он считал угрожающим. Одной из целей "Истории" было пробуждение не таких уж далеких воспоминаний о прежних святых и противопоставление их "теплохладным" современникам Беды. И свидетельства историков, и археологические находки говорят о значительном богатстве, накопленном английской церковью к началу VIII в. Неизбежными следствиями стали отрыв церковной верхушки от паствы, торговля должностями, моральный упадок. Обо всем этом с гневом пишет Беда в письме к епископу Йорка Эгберту. Но он не только обличает-он дает советы и даже требует, угрожая всесильному прелату судом Божьим. И тот слушается-некоторые предложения Беды были учтены в решениях ближайшего церковного собора. По этому факту, как и по тому, сколько людей помогали скромному священнику писать "Историю", можно судить о его подлинном влиянии на церковную жизнь того времени. Достаточно сказать, что весь VIII в. английскую церковь возглавляли ученики самого Беды или его близких знакомых.

Неудивительно, что еще до ухода Беды из земной жизни его окружал ореол святости. Об уважении к нему монахов Ярроу говорит письмо Кутберта, а также легенды, бытовавшие в Нортумбрии; одна из них-о том, как Беда читал проповеди волнам- отразилась в стихотворении Я. П. Полонского ¹³. После смерти Беды, наступившей 27 мая 735 г., его известность быстро перешагнула границы Англии и достигла континента вместе с англосаксонскими миссионерами. Его высоко ценил Алкуин, ученик Эгберта и виднейший деятель Каролингского возрождения; в своей "Истории архиепископов Йорка" он именует Беду "наш господин и покровитель" ¹⁴ и пишет о чудесах, сотворенных его мощами. В 819 г. частицы этих мощей и мощей святого Кутберта были перенесены в германский монастырь Фульда, основанный англосаксом Винфридом-Бонифацием. Чуть позже Нотгер Заика из монастыря Санкт-Галлен называл Беду "новым солнцем Запада, призванным осветить целый мир" ¹⁵. Еще до этого Ярроу был сожжен скандинавами, и останки Беды перенесли в укрепленный монастырь Дарэм, где они покоятся до сих пор.

Вскоре после смерти, а возможно, и при жизни Беда получил звание Достопочтенного (Venerabilis), которое обычно прилагалось к ученым богословам и историкам церкви. Это звание сопутствовало ему в течение веков вместе с другим титулом-"учитель церкви" (magister ecclesiae). Официальной канонизации Беды препятствовало отсутствие явных свидетельств о чудесах, совершенных им при жизни, а также о необычных явлениях, связанных с его мощами. Только в 1899 г. папа Лев ХIII г. объявил Беду святым и назначил на 27 мая день его памяти. Англиканская и другие протестантские церкви не признали этого решения и по-прежнему именуют Беду Достопочтенным.

II. "История" и история.

В предисловии к своему главному сочинению Беда писал, что он руководствуется "истинным законом истории" (uera lex historiae). Представления об этом законе он заимствовал у римских историков, прежде всего у Тацита, который писал: "Я считаю главнейшей обязанностью анналов сохранить память о проявлениях добродетели и противопоставить бесчестным словам и делам устрашение позором в потомстве" ¹⁶. Однако в отличие от сочинений Тацита или Светония "История" представляет собой не просто галерею добрых и злых деяний; согласно христианской концепции линейной истории она выстраивает эти деяния в единую цепь, ведущую к конечной цели-спасению человечества во Христе. Этому принципу подчинена и модель сочинения Беды. Многие ученые отмечали двойную парадигму "Истории"; с одной стороны, она опиралась на "всемирные хроники" Павла Орозия, Проспера Аквитанского и Евсевия Кесарийского, с другой-на "Церковную историю" того же Евсевия. Этот труд епископа Кесарии представлял собой историю христианской церкви со времен апостолов до IV в.-ее распространение по Римской империи, несмотря на гонения и казни, борьбу с ересями и последовательность сменявших друг друга епископов. Беда, знавший "Церковную историю" в латинском переводе Руфина, попытался сделать в отношении английской церкви то же, что Евсевий сделал для церкви вселенской. Не случайно он писал комментарии к "Деяниям апостолов" параллельно с "Историей" ¹⁷. Для него, как и для Евсевия, история церкви была лишь продолжением апостольской проповеди, поэтому он осуждал или просто не замечал то, что противоречило примеру апостолов-стяжание церковью богатств, равнодушное или небрежное отношение ее служителей к пастырскому долгу.

Следует отметить, что "История" находится не только на пересечении двух жанров (хроники и церковной истории), но и на рубеже двух периодов истории церкви. Первый период закончился на Западе в VIII-IХ вв.; это была эпоха утверждения веры, связанная с деятельностью святых отшельников и отважных миссионеров, не боявшихся мученического венца и даже стремившихся к нему. Ее сменила другая эпоха-время укрепления власти Рима, организации и унификации церковного управления и церковной доктрины, когда святых сменили администраторы и "князья церкви". Беда видел тех и других, но его симпатии принадлежали первым. Отсюда его прохладное, хотя и уважительное отношение к прославленным устроителям английской церкви-Теодору и Вилфриду. Также и в "Истории аббатов" едва заметные оттенки дают понять, что он предпочитал энергичному Бенедикту кроткого Кеолфрита. С восхищением он пишет о деяниях святого Кутберта или о строгости жизни ирландских монахов (хотя они и придерживались "неправильной" Пасхи).

Для Беды, как и для Евсевия, глубинная основа церкви оставалась той же, что и в апостольские времена, а ее главными проявлениями служили мученичество и чудо. Если рассказы о мучениках находятся на периферии повествования Беды-из них можно назвать только истории о святом Альбане и о братьях Хевальдах,-то чудеса занимают едва ли не главное место в "Истории". Как сын своего века, автор не особенно интересуется, происходит ли то или иное чудесное проявление от естественных причин, психологических факторов или случайных совпадений. Для него важно то, что оно является "чудом" (mirum), подтверждает Божью мощь и заботу о людях и служит обращению неверующих или укреплению усомнившихся. В этом контексте многочисленные рассказы о чудесах вписываются в повествование Беды куда органичнее, чем в "светские" истории того времени (например, то же сочинение Григория Турского), где они часто выглядят чужеродным элементом.

Другой важной темой "Истории" служит продвижение от языческой племенной раздробленности к христианскому универсализму. Об этом говорится уже в первой главе "Истории", где Беда пишет, что все народы и языки Британии объединяются божественной мудростью и ее языком -латынью ¹⁸. При этом универсализм Беды не является политическим, что характерно для историков времен Каролингов. Он спокойно относится к раздробленности Англии и не призывает к объединению англосаксонских королевств. Однако для него чрезвычайно важно единство всех государств и народов Британии в лоне одной, а именно Римской церкви, в том числе единство в обрядовой сфере. Отсюда его повышенное внимание к вопросу исчисления Пасхи; недаром рассказ о соборе в Витби 664 г., на котором была принята римская Пасха, занимает столько места в "Истории" и фактически является ее смысловым центром (IV, 25). Для Беды это событие, как и принятие монахами Ионы римской Пасхи в 716 г., знаменует победу вселенской церкви над ее противниками и торжество истины.

Свою и римскую позицию относительно Пасхи Беда обосновывает в длиннейшем письме к королю пиктов Нейтону (V, 21). Ее же он вкладывает в уста епископа Вилфрида в его речи на соборе в Витби. Биограф Вилфрида Эдди, у которого Беда заимствовал сюжетную канву, передает эту речь гораздо короче. Вероятно, Беда, следуя Фукидиду и другим античным историкам, приписал своим героям те слова, которые они, по его мнению, должны были произносить в соответствующих обстоятельствах. Не прояснил он и подлинных причин принятия римской Пасхи, противниками которой первоначально были и король Нортумбрии Освиу, и аббатисса Витби Хильда, и епископ Хад (все они учились у ирландских монахов). Скорее всего, эти причины были политическими, но об этом историкам остается только гадать. Для Беды важнее очередное чудо-переход большинства участников собора, убежденных речами Вилфрида и его сторонников, на сторону истины.

Следствием собора в Витби была победа Рима над Ирландией. Ирландские монахи покинули Нортумбрию, и несколько лет вся английская церковь находилась в состоянии кризиса. Такие подвижники, как Хад, Кутберт, Хильда, глубоко переживали изгнание своих ирландских учителей и фактически отошли от дел. Положение спасли энергичные усилия епископа Вилфрида и особенно Теодора, которого папа в 668 г. назначил архиепископом Кентерберийским. Этот 66-летний греческий монах из Тарса не был приверженцем ни одной из двух партий и смог сплотить церковь, а главное-реорганизовать ее в соответствии с новыми требованиями. Он усовершенствовал церковное управление на местах путем разукрупнения диоцезов, организовал обучение клириков в созданной им школе в Кентербери и развернул миссионерскую кампанию, в результате которой Нидерланды, а потом и Германия стали провинциями Римской церкви. Конечно, Теодор вызывал восхищение Беды, но он принадлежал к тому же типу "администраторов", глубинно чуждому автору "Истории". Говоря о простоте и смирении ирландских монахов (III, 26), он дает понять, что именно с их изгнанием моральное состояние английской церкви начало ухудшаться.

Хотя история церкви в Англии для Беды прежде всего связана с деятельностью Рима и основанной им Кентской епархии, он с восторгом описывает праведную жизнь ирландских святых и сотворенные ими чудеса, не забывая при этом сожалеть об их заблуждениях в "пасхальном споре". Среди героев "Истории"-основатель Ионы св. Колумба, св. Айдан, Адамнан и другие ирландские подвижники. В христианском универсуме Беды сосуществуют римлянин Августин, грек Теодор, ирландцы, англосаксы-все, кроме бриттов, совершивших, по мнению историка, самое тяжкое преступление, то есть отказавших язычникам-англам в просвещении и духовной помощи (I, 22 и др.). Этот упрек Беды в отношении бриттов повторялся впоследствии много раз; уже в Х в. историк Ассер (сам по происхождению валлиец) поставил в заслугу королю Альфреду то, что он, "не в пример высокомерным бриттам", крестил язычников-датчан ¹⁹.

В своем сочинении Беда говорит не только о становлении самой английской церкви, но и о ее влиянии на общество, отразившемся прежде всего в преодолении язычества и его пережитков. Последующие создатели исторических трудов- Ненний и в особенности Гальфрид Монмутский,- много и со вкусом писали о легендарных языческих временах, заимствуя сведения о них из кельтской традиции, к которой Беда не мог да и не хотел обращаться. Не желал он и иметь дело с англосаксонской эпической традицией, с которой, без сомнения, был знаком. Да и после христианизации он мало сообщает о том, что не относится к жизни церкви. Если Беда и говорит о деяниях какого-либо короля, то лишь затем, чтобы подчеркнуть его благочестие или, напротив, осудить отступничество от веры. При всем богатстве риторических оборотов, восходящем к античным образцам, в "Истории" почти отсутствуют психологические и даже чисто внешние характеристики героев, которыми богаты французские источники начиная с того же Григория Турского. Не злоупотребляет он и деталями преступлений недостойных правителей, обычными для средневековых хроник.

История англосаксонских королевств для Беды фактически начинается с их крещения. До этого им упоминаются лишь первый король Кента Хенгист и Ида-основатель королевского рода Нортумбрии. Всему "темному" периоду 450-596 гг. в "Истории" посвящена лишь краткая глава, списанная у Гильдаса. Лишь после этого начинается связное повествование, кульминацией которого в каждом отдельном случае является обращение той или иной области и сопутствующие этому чудеса. Стремясь придать как можно больше значения Божьему промыслу, Беда умалчивает не только о политических причинах христианизации, но и о конкретных поводах к ней. Так, главной причиной миссии Августина называется желание папы Григория крестить народ англов, и лишь потом выясняется, что жена короля Этельберта, к которому прибыли папские посланцы, уже была христианкой и имела при себе епископа (I, 25). Далее Беда рисует довольно идиллическую картину распространения новой веры: о сопротивлении язычников почти не сообщается, и даже верховный жрец Койфи, выслушав доводы христиан, собственноручно сокрушает своих идолов (II, 13). Правда, время от времени короли и их подданные пытаются вернуться к язычеству, но за этим сразу же следует небесная кара. Так случилось с сыновьями короля восточных саксов Саберта, которые "изгнали вестника истины ради служения демонам", после чего "сгинули со всем своим войском" ²⁰.

В "Истории" заметно отрицательное отношение к жителям тех областей, где христианство долго отвергалось. Так, мерсийцы вплоть до 655 г. были для автора "кровожадными язычниками", да и после он мало сообщал о положении дел в этом крупнейшем королевстве. Также и Уэссекс почти не упоминается им до крещении короля Кэдваллы в 688 г., хотя к тому времени там уже существовали христианские церкви и монастыри, в одном из которых началась карьера апостола Германии Винфрида-Бонифация (о нем Беда также ничего не пишет). Автор только вскользь говорит о многолетнем совместном существовании христианства и язычества-так, в Кенте только в 640 г., через 43 года после миссии Августина, было запрещено поклонение идолам (III, 8). Историки неоднократно отмечали факт повторных "обращений" отдельных областей, упомянутых Бедой; например, Нортумбрия, крещеная в 627 г. Паулином, в 635 г. снова принимает крещение от св. Айдана. Все это подчеркивает то очевидное обстоятельство, что новая вера утверждалась не так уже легко, и значительная часть народа даже во времена Беды продолжала поклоняться языческим богам.

Можно сказать, что, пытаясь выработать "общеанглийский" и даже "общехристианский" взгляд на вещи, историк все же сосредотачивает внимание на своем родном королевстве Нортумбрии. Для него он делает единственное исключение, с похвалой отзываясь о короле-язычнике Этельфрите на том основании, что "ни один другой правитель не подчинил народу англов больше земель" ²¹. Беда не осуждает Этельфрита даже за зверское избиение безоружных монахов Бангора-ведь они были "еретиками"-бриттами. Естественно, в еще более хвалебном тоне он пишет о наследниках Этельфрита, принявших христианство. Святые короли Эдвин и Освальд-любимые герои Беды, истинные "воины Христовы" и мученики, пострадавшие за веру от рук язычника Пенды. Впрочем, брат Освальда Освиу, тоже немало сделавший для утверждения христианства, тем не менее осуждается Бедой за вероломное убийство своего соправителя Освина. Однако об этом преступлении все же говорится более сдержанно, чем о любом уклонении от канонов Римской церкви. Вину Освиу вполне искупает то, что он пожертвовал церкви земли в Нортумбрии и покоренной Мерсии, а на месте убийства Освина выстроил монастырь, в котором молились "за упокой души обоих королей- убитого и того, кто приказал его убить" ²².

Вряд ли можно согласиться с мнением некоторых историков о том, что Беда идеализирует жизнь англосаксонских королевств. Конечно, "Истории" далеко от безрадостной картины "разорения Британии", нарисованной Гильдасом, но на ее страницах хватает жестоких убийств, предательства и вероломства. Другое дело, что для Беды все эти события объясняются не банальной борьбой за власть, а небесным законом греха и воздаяния. Язычник Пенда нападает на соседей по "естественной" языческой склонности, а вот христианин Освиу в борьбе с ним якобы заботится о безопасности своего королевства и о крещении мерсийцев. Правда, нападение короля Нортумбрии Эгфрита на Ирландию осуждается Бедой, поскольку он "жестоко обрушился на сей безобидный народ, всегда дружественный к англам" ²³. Беда верен себе- сразу за этим следует сообщение о наказании Эгфрита, погибшего в походе против пиктов в 685 г.

Уделяя первостепенное внимание распространению веры и связанным с этим чудесам, Беда не упускает из виду и других областей жизни. В отличие от Гильдаса, который упоминает только одно географическое название (гора Бадон), Беда много и подробно пишет о географии Британии, о местоположении островов, рек и других объектов, об их названиях на разных языках. В первой главе "Истории" он описывает не только географию острова, но и его растительный и животный мир. При этом у него, в отличие от многих средневековых писателей, почти нет рассказов о чудесах природы, диковинных зверях и чудовищах, которыми полон английский фольклор, вдохновленный кельтской фантазией. В этом сказывается его книжное образование, оторванность от народной стихии; кроме того, чудеса для него-проявление Божьего промысла, служащее строго определенной цели.

Что касается быта и обычаев своего народа и других народов Британии, то о них Беда сообщает очень мало. То, что он ничего не пишет о внешнем виде и обычаях англосаксов, легко понять-они оставались практически неизменными до его времени. Менее понятно отсутствие упоминаний о богатстве королей и их двора, которое в VI-VII вв. значительно возросло (достаточно вспомнить погребение в Саттон-Ху). Из его описаний можно сделать вывод о наличии в англосаксонском обществе трех сословий: знати, простолюдинов ("селян") и рабов,-однако о деталях их взаимоотношений ничего не сказано. Титулы и должности представителей знати Беда (как, впрочем, и другие историки раннего Средневековья) обозначает латинскими терминами, давно уже ставшими анахронизмом. Мало он говорит и о культуре (кроме архитектуры). С похвалой отзываясь о духовных стихах Кэдмона, он отвергал светскую поэтическую традицию англосаксов как "легкомысленные и пустые поэмы" ²⁴, проникнутые языческим духом.

О самой языческой вере Беда также ничего не пишет. Несколько раз он упоминает "идолов", но что это были за идолы, как они выглядели- неизвестно. Не говорит он и о том, как выглядели языческие храмы англосаксов. По его свидетельству, король восточных англов Редвальд служил и Христу, и языческим богам: "в одном храме у него был алтарь для христианских обрядов и другой алтарь поменьше, на котором он приносил жертвы демонам" ²⁵. Автор приводит также примечательное письмо папы Григория Меллиту, в котором папа призывал устраивать храмы в языческих святилищах и совмещать церковные праздники с языческими (I, 30). Это подтверждает факт, подтвержденный археологическими раскопками: многие английские храмы построены на месте центров языческого культа.

Хронологически сочинение Беды охватывает период с 55 г. до Р. Х. до 731 г. (продолжение, написанное монахами Ярроу, доводит события до 766 г.) ²⁶. Пик внимания автора приходится на середину VII в., когда христианство утвердилось почти во всех англосаксонских королевствах. Этому периоду посвящены три из пяти книг "Истории". Постепенно интерес автора к светским делам все более снижается, и сведения о политических событиях становятся предельно лапидарными. Однако сочинение Беды все же остается главным источником по истории Англии в VI-VIII вв. На нем основаны не только труды позднейших историков, в особенности Генриха Хантингдонского и Уильяма Малмсберийского, но и сообщения "Англосаксонских хроник", записанных только в IХ в.

Возможно, существовали в тот период и другие исторические труды, но они погибли во время скандинавского нашествия IХ-ХI вв. вместе со всей богатой церковной культурой Северной Англии. "История" Беды, сохранившаяся благодаря своей широкой популярности, смогла донести до потомков память о прошлом острова и заложить основы новой исторической традиции. После нормандского завоевания произошло соединение этой традиции с кельтской псевдоисторией Британии, до того обособленно существовавшей в Уэльсе. Следы такого соединения отмечены уже в "Истории королей" Симеона Дарэмского, а его вершиной стала "История бриттов" Гальфрида (Джеффри) Монмутского, соединившего заимствования из Беды и Гильдаса с плодами собственной фантазии. Этот исторический миф и лег в основу британского национального самосознания-с ХII в. слова "Британия" и "Англия" окончательно сделались синонимами. Однако никакие изменения в историческом сознании жителей Англии не смогли умалить значения сочинения Беды, легшего в его основу. Оно продолжает оставаться важнейшим опорным пунктом для историков, и возможности его дополнения и переосмысления с учетом новейших исследований далеко не исчерпаны.

III. Судьба памятника.

Как уже говорилось, до нас дошло почти 160 рукописей "Церковной истории народа англов". Из них наиболее ранними являются четыре, записанные в Нортумбрии в VIII в. Самый древний-так называемый манускрипт Мура (Moor MS), написанный ок. 737 г.; ныне он хранится в университетской библиотеке Кембриджа. Вторым по древности считается манускрипт, хранящийся в Российской национальной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (Петер-бург); он написан около 745 г. ²⁷. Чуть позже возник манускрипт А ХIV из Коттоновской коллекции Британского музея (около 770 г.). К тому же времени относится манускрипт Tiberius C из той же коллекции, написанный в каком-то из монастырей Южной Англии; он интересен англосаксонскими глоссами на полях. В конце VIII в. был написан манускрипт, находящийся сейчас в библиотеке немецкого города Кассель; от него сохранились только четвертая и пятая книги. Эта рукопись относится к т. н. С-типу, к которому принадлежит большинство сохранившихся рукописей "Истории", записанных в Англии. От более позднего М-типа, распространенного на континенте, С-тип отличается особенностями грамматики и отсутствием главы ХIV из четвертой книги, а также некоторых других отрывков текста, например истории о чуде св. Освальда (IV, 14). Видимо, протограф рукописей этого типа был записан в каком-либо из монастырей Нортумбрии (скорее всего в Ярроу) в середине VIII в. Возможно, существовал и третий тип рукописей, в котором содержалось продолжение "Истории", доводящее события до 766 г. и сохранившееся в нескольких манускриптах ХII в. и более позднего времени.

Среди других ранних рукописей следует отметить Вольфенбюттельский (ок. 820 г.), Намюрский (ок. 850 г.) и Вюрцбургский (ок. 870 г.) манускрипты. Интересна также рукопись, хранящаяся в Бодлеянской библиотеке Оксфорда; она написана в начале ХI в. в одном из монастырей Уэссекса, возможно в Гластонбери. После IХ в. копирование сочинения Беды из Нортумбрии переместилось в Южную Англию, а затем и на континент-во Францию, Италию, Германию, Швейцарию и Нидерланды. Последние копии были записаны в ХVI в., когда уже существовало несколько печатных изданий "Истории". Большинство сохранившихся манускриптов "Истории" находится в европейских книгохранилищах. Самые крупные их коллекции хранятся в Оксфорде (27 рукописей), Лондоне (23 рукописи), Париже (21 рукопись) и Кембридже (14 рукописей).

Первые полные собрания текстов Беды появились в 40-х гг. ХIХ в. Одно из них, в 12 томах, издал в Лондоне известный ученый Дж. Джайлс; другое вошло в известную серию "Patrologia Latina", которую издавал в Париже аббат Ф. Минь (тт. ХС-ХСV). Несколько позже Т. Моммзен издал "Историю", Большую и Малую хроники в составе известной серии "Monumenta Germaniae Historica" (MGH, серия Auct. Ant. Т. 14). Тогда же экзегетические работы Беды были изданы (в основном Д. Хёрстом) в серии "Corpus Christianorum Scriptorum Latinorum". Все эти издания во многом устарели, чего нельзя сказать о двухтомном издании исторических работ Беды, осуществленном Ч. Пламмером в 1896 г. ²⁸. С текстологической точки зрения оно до сих пор остается непревзойденным. Из более поздних следует отметить оксфордское издание Б. Колгрейва и Р. Майнорса, в которое вошли "История" и "Письмо Кутберта" ²⁹. "Мартиролог" Беды был издан в Париже в 1908 г. ³⁰, сочинения по хронологии вышли в США в 1943 г. ³¹

Традиция перевода "Истории" на другие языки восходит к IХ в., когда появился англосаксонский перевод короля Альфреда. Классическим долгое время считался английский перевод Т. Стэплтона, изданный в Антверпене в 1565 г.; на нем основан сделанный в 1723 г. перевод Дж. Стивенса, на который, в свою очередь, ориентировались последующие переводчики вплоть до конца ХIХ в. В ХVIII в. был осуществлен первый французский перевод, в ХIХ в.- немецкий. В нашем столетии появились новые переводы на английский; лучшие из них принадлежат Дж. Кингу, Б. Колгрейву и Л. Ширли-Прайсу. Можно сказать, что каждой эпохе английской истории соответствовал "свой" Беда. Перевод короля Альфреда будил в соотечественниках патриотизм; Стэплтон своим переводом пытался добиться у королевы Елизаветы сочувствия к гонимой католической вере. В ХIХ в. в "Истории" увидели просветительские и даже рационалистские мотивы. Современные ученые, опираясь на новые источники, в том числе археологические, скрупулезно выясняют, в чем Беда был прав, а в чем ошибался.

Беде Достопочтенному и его сочинению посвящена громадная литература. Из последних работ следует назвать подробный исторический комментарий к "Истории" видного ученого Дж. Уоллеса-Хэдрилла ³² и сборник "Век Беды", в который вошли комментированные переводы малых исторических работ Беды в кругу других сочинений той эпохи ³³. Сохраняют значение и монографии крупнейшего исследователя творчества Беды П. Блэйра ³⁴. Что касается литературы по истории и культуре англосаксонской Англии того времени, то она поистине необъятна. Список основных работ на английском и русском языках приведен в библиографии.

Данный перевод "Церковной истории народа англов" на русский язык является первым (не считая нескольких отрывков в хрестоматиях). Он основан на издании Б. Колгрейва и сверен с другими авторитетными изданиями. Комментарии рассчитаны на широкий круг читателей и носят не текстологический, а скорее общеисторический характер. В приложении дан перевод нескольких памятников VI-IХ вв., которые как бы обрамляют "Историю". Письмо Беды к Эгберту является образцом эпистолярного стиля историка и дает представление о его взглядах на положение современной ему английской церкви. Письмо ученика Беды Кутберта ближе знакомит нас с личностью творца "Истории" и является единственным свидетельством, говорящим о его уходе из жизни. Сочинение Гильдаса "О разорении Британии"-уникальный исторический памятник, практически единственный письменный источник по истории Британии V-VI вв., на который ориентировался Беда при создании своего труда. Наконец, "Англосаксонские хроники", записанные в конце IХ в., в свою очередь берут за основу "Историю" Беды, дополняя ее при этом сведениями из других источников. Перевод всех этих произведений и прежде всего самой "Истории" призван ближе познакомить отечественного читателя с почти неизвестной ему исторической традицией Англии эпохи раннего Средневековья.

Вадим Эрлихман.