Беседа 1.
Иносказательное изъяснение видения, описанного Пророком Иезекиилем.

1. Пророк Иезекииль поведал Божественное и славное явление и видение, которое видел, и описал оное, как явление, исполненное неизглаголанных таин. Видел же он на поле херувимскую колесницу, четырех духовных животных. У каждого животного было четыре лица: одно лице львиное, другое лице орлиное, еще лице тельчее и лице человеческое. И у каждого лица были крыла, так что ни у одного невозможно было различить, где — передняя, или задняя сторона. Плещи их исполнены были очес, и перси также полны очей, и не было места, неисполненного очей. При каждом лице было по три колеса, как бы колесо — в колесе, и в колесах был дух. И Пророк видел как бы подобие человека, и подножие у него — как бы сапфирное. Колесница сия (то есть Херувимы и животные) носила на себе восседающего Владыку. Куда ни угодно было Ему шествовать, — животные всюду обращены были лицом. И Пророк видел под Херувимами как бы руку человечу, которая их поддерживала и носила (Иезек. 1, 5-28).

2. Истинно и несомненно было то, что видел Пророк в восхищении; но оно указывало на иное, прообразовало нечто таинственное и божественное, тайну подлинно сокровенную от родов; явленную же в последние времена, в пришествие Христово. Пророк созерцал тайну души, имеющей принять Господа своего и соделаться престолом славы Его. Ибо душа, которую Дух, уготовавший ее в седалище и обитель Себе, сподобил приобщиться света Его, и осиял красотою неизреченной славы Своей, делается вся светом, вся лицем, вся оком; нет у нее ни одной части, неисполненной духовных очей света, то есть, нет в ней ничего омраченного; но вся она всецело соделана светом и духом, вся исполнена очей, и не имеет никакой последней или задней стороны, но отовсюду представляется лицем, потому что снизошла на нее и восседит на ней неизреченная красота славы Света-Христа. И как солнце везде себе подобно: — нет у него ни одной последней или недостаточной части, но, состоя из частей одинаковых, все оно всецело блистает светом, и все есть свет, или, как огонь, то есть самый свет огня, весь сам себе подобен, и не имеет в себе ни первого ни последнего, ни большего ни меньшего: так и душа, совершенно осиянная неизреченною красотою славы света от лица Христова и совершенно вступившая в общение с Духом Святым, и сподобившаяся стать жилищем и престолом Божиим, делается вся оком, вся светом, вся лицем, вся славою, вся духом, как уготовал, благоустроил и украсил ее духовною лепотою Христос, Который и носит, и водит, и поддерживает, и подъемлет ее. Ибо сказано, что рука человеча была под Херувимами (Иезек. 1, 7). Сам Христос и носим бывает душею, и водит ее.

3. Четыре животные, носящие колесницу, представляли собою образ владычественных сил разумной души. Как орел царствует над птицами, лев — над дикими зверями, вол — над кроткими животными, а человек — над всеми тварями: так и в разумной душе есть более царственные силы, то есть, воля, совесть, ум и сила любви. Ими управляется душевная колесница, в них почивает Бог. А по иному способу объяснения, разумеется сие о небесной Церкви Святых. И как там Пророк говорит о животных, что высота их была чрезмерна, что они исполнены очей, и что никому невозможно было объять число очей, или высоту, потому что не дано ведения о сем; как звезды на небе всякому человеку дано видеть и дивиться им, узнать же число их никому невозможно: таким же образом в небесную Церковь Святых войти и наслаждаться в ней дано всем желающим подвизаться, но узнать и объять число Святых, — сие принадлежит единому Богу. Сидящий на колеснице и на престоле всеочитых животных, то есть, в каждой душе, соделавшейся престолом и седалищем Его, ставшей оком и светом, шествует и носится, восседая на ней, и правя браздами духа, и направляя ее, как Сам знает. Как духовные животные шествовали, не куда сами хотели идти, но куда знал и хотел Сидящий на них и Направляющий их, так и душами Сам правит, и водит их, указуя путь Духом Своим. Таким образом, не по своей воле, когда хотят, возносятся души в небеса; но Бог направляет душу, свергнув тело, стремиться мыслию в небеса, и опять, когда угодно Ему, ходит она во плоти и в помыслах, то по Его же воле переходит к пределам земли, и Он показывает ей откровения таин. О подлинно превосходный, благий, единый и истинный Браздодержец! Так, если душа предпрославлена ныне, и вступила в единение с Духом, то и тела сподобятся части в воскресении.

4. А что души праведных соделываются светом небесным, — о сем сам Господь сказал Апостолам: вы есте свет мира (Мф. 5, 14). Сам, соделав их светом, повелел, чтобы чрез них просвещался мир, и говорит: ниже вжигают светильника, и поставляют под спудом, но на свещнице, и светит всем, иже в храмине. Тако да просветится свет ваш пред человеки (15, 16). А сие значит: не скрывайте дара, какой прияли от Меня, но сообщайте всем желающим. И еще: Светильник телу есть око: аще убо будет око твое светло, все тело твое просветится: аще же око твое лукаво, все тело твое темно будет. Аще убо свет, иже в тебе, тма есть, то тма кольми (Мф. 6, 22. 23)? Как очи суть свет для тела; и когда очи здоровы, — все тело освещено; а когда попадет что в очи, и они омрачатся, тогда все тело бывает во тьме: так Апостолы были поставлены очами и светом для целого мира. Посему, Господь, заповедуя им, сказал: „если вы, будучи светом для мира, устоите и не совратитесь, то просвещено будет все тело мира. А если вы — свет мира — омрачитесь; то тма, то есть мир, кольми?" Итак, Апостолы, став светом, послужили светом для веровавших, просветив сердца их тем небесным светом Духа, которым просвещены были сами.

5. А как были они и солию, то всякую верующую душу растворяли и осоляли солию Святого Духа. Ибо Господь сказал им: вы есте соль земли (Мф. 5, 13), именуя землею человеческие души; потому что послужили они душам человеческим небесною солию Духа, растворив их и соделав негниющими и незараженными великим зловонием. Как мясо без соли загнивает, наполняется великим зловонием, и по причине несносного смрада все отвращаются от него; и в загнившем мясе пресмыкаются черви, находят там себе пищу, поедают его и гнездятся в нем; но как скоро посыпана соль, — питавшиеся мясом черви истребляются и гибнут, зловонный запах прекращается; потому что соль, по природе своей, истребляет червей, и уничтожает зловоние: таким же образом и всякая душа, неосоленная Святым Духом, непричастная небесной соли, то есть Божией силы, загнивает и наполняется великим зловонием лукавых помыслов; почему, лице Божие отвращается от страшного смрада суетных помыслов тьмы и живущих в такой душе страстей; закрадываются в нее злые и страшные черви, то есть, лукавые духи и темные силы, питаются, гнездятся, пресмыкаются там, поедают и растлевают ее. Ибо сказано: возсмердеша и согниша раны моя (Псал. 37, 6). Но как скоро душа прибегнет к Богу, уверует и испросит себе соль жизни, благого и человеколюбивого Духа, снисшедшая небесная соль истребляет в ней страшных червей, уничтожает вредное зловоние, и очищает душу действием силы своей. А таким образом, когда истинная соль соделает ее здравою и невредимою, — снова вводится она в употребление и служение небесному Владыке. Поэтому и в Законе в означение сего Бог повелел всякую жертву осолять солию (Лев. 2, 13).

6. Итак, надобно, чтобы сперва заклал ее иерей, и она умерла, а потом, чтобы рассеченная на части была она осолена, и наконец, уже возложена на огонь. Ибо, если иерей предварительно не предаст овчати закланию и смерти, то не осоляется и не приносится оно во всеплодие Владыке. Так и наша душа, приступая к истинному Архиерею — Христу, должна быть от Него закланною и умереть для своего мудрования и для худой жизни, какою жила, то есть, для греха; и как жизнь оставляет жертву, должно оставить ее лукавство страстей. Как тело, когда из него выйдет душа, умирает и не живет уже тою жизнию, какою жило, не слышит, не ходит: так, когда небесный Архиерей Христос благодатью силы Своей предаст закланию и умертвит в душе жизнь для мира, умирает она для той лукавой жизни, какою жила, и уже не слышит, не говорить, не живет в греховной тьме; потому что лукавство страстей, как душа ее, по благодати выходит из нее. И Апостол взывает, говоря: мне мир распяся, и аз миру (Гал. 6, 14). Ибо душа, пока живет в мире и в греховной тьме, и не умерщвлена Христом, но имеет еще в себе душу порока, то есть действие тьмы греховных страстей, и сим питается, — не принадлежит телу Христову, не принадлежит телу света, но есть тело тьмы, и доныне еще находится на стороне тьмы; как и наоборот те, которые имеют в себе душу света, то есть силу Духа Святого, находятся на стороне света.

7. Но скажет кто-нибудь: почему душу называешь телом тьмы, когда она не произведение тьмы? — Обрати при сем внимание, и выразумей правильно. Как повседневную одежду, которую ты носишь, приготовил другой, а ты в нее одеваешься; равно и дом строил и сооружал иной, а ты в нем живешь: таким же образом и Адам, преступив Божию заповедь и послушав лукавого змия, продал и уступил себя в собственность диаволу, и в душу, — эту прекрасную тварь, которую уготовал Бог по образу Своему, — облекся лукавый, как и Апостол говорит: совлек начало и власти, победил их на кресте (Кол. 2, 15). Ибо для того было и пришествие Господа, чтобы изгнать их и возвратить Себе собственный Свой дом и храм — человека. Посему-то душа называется телом лукавой тьмы, пока в ней пребывает греховная тьма; потому что там живет и содержится она в продолжение лукавого века тьмы, как и Апостол, упоминая о теле греховном и о теле смерти, говорит: да упразднится тело греховное (Рим. 6, 6); и еще: кто мя избавит от тела смерти сея (Рим. 7, 24)? Подобно сему, и наоборот, душа уверовавшая в Бога, избавившаяся от греха, умершая для жизни темной и приявшая в себя свет Духа Святого, как жизнь, и в нем ожившая, там уже проводит жизнь свою; потому что там удерживается светом Божества. Ибо душа не от Божия естества и не от естества лукавой тьмы, но есть тварь умная, исполненная лепоты, великая и чудная, прекрасное подобие и образ Божий, и лукавство темных страстей вошло в нее вследствие преступления.

8. Наконец, душа тому и принадлежит, с кем в общении и единении она своими хотениями. Поэтому, или, имея в себе Божий свет и в нем живя и украшаясь всякими добродетелями, причастна она свету упокоения; или, имея в себе греховную тьму, подлежит осуждению. Ибо душа, желающая жить у Бога в вечном упокоении и свете, по сказанному прежде, должна приступить к истинному Архиерею Христу, претерпеть заклание и умереть для мира и для прежней жизни лукавой тьмы, преставиться же в иную жизнь для божественного воспитания. Если умирает кто в городе, — не слышит ни голоса, ни речей, ни шума живущих там, но как скоро умер, — переносится в другое место, где нет ни гласов, ни воплей того города: так и душа, как скоро предается на заклание и умирает в том граде вредных страстей, в котором жила и проводила время, не слышит уже в себе гласа бесед тьмы, не раздается уже в ней говор и вопль суетного беседования и мятежа духов тьмы, но преселяется она в град, исполненный благости и мира, в град Божественного света; и там живет и слышит, там гражданствует, разглагольствует и беседует, там совершает дела духовные и достойные Бога.

9. Посему и мы будем молиться, чтобы силою Его приять нам заклание и умереть для лукавого века тьмы, чтобы истреблен был в нас дух греха, чтобы душа восприяла в себя небесного Духа, облеклась в Него, преселилась из греховной тьмы во свет Христов, и целые веки упокоевалась в жизни. Как на ристалище колесницы несутся, и опередившая задерживает другую, мешает и препятствует ей ехать вперед и предвосхитить победу: так в человеке проносятся душевные и греховные помышления, и если греховному помышлению случится упредить, задерживает оно душу, мешает и препятствует ей приблизиться к Богу и одержать победу над грехом. А где восседает и правит душею сам Господь, там всегда одерживает Он победу, искусно и постоянно правя браздами и путеводствуя колесницу души к небесному и божественному образу мыслей. Не ведет Он брани со грехом, но, как полномочный и полновластный, всегда Сам решает победу. Посему-то Херувимы несутся, не куда сами желают идти, но куда путеводствует Восседающий на них и Правящий ими; куда Ему угодно, туда и шествуют они, и сам Он носит их; ибо сказано: рука человеча была под ними. Святые души носятся и путеводствуются Духом Христовым, Который правит, куда Ему угодно. И когда угодно Ему, — носятся в небесных помыслах; а когда угодно, — и в теле. Где угодно Ему, там и служат Ему. Как птице ногами служат крылья; так небесный свет Духа восприемлет крыла достойных души помыслов, путеводствуя и правя, куда Ему известно.

10. Посему, как скоро слышишь это, обрати внимание на себя самого, в самом ли деле и подлинно ли приобретено сие душею твоею? Ибо это не слова, просто произносимые, но дело, поистине в душе совершаемое. И если не приобрел ты таких духовных благ, но еще нищ; то должно тебе скорбеть, плакать и болезновать непрестанно. Как мертвый еще для царства, и как язвленный, взывай всегда ко Господу и проси с верою, чтобы и тебе сподобиться сей истинной жизни. Бог, сотворив тело сие, даровал ему, что не из своего естества, не из тела заимствует себе жизнь, пищу, питие, одеяние, обувь; а напротив того, сотворив тело само по себе нагим, устроил что все необходимое для жизни заимствует оно совне, и невозможно телу жить без того, что вне его существует, то есть без пищи, без пития, без одежд. Если же ограничивается оно тем, что — в его естестве, не заимствуя ничего отвне; то разрушается и гибнет. Таким же образом и душа, не имеющая в себе Божия света, сотворенная же по Божию образу (ибо так домостроительствовал и благоволил Бог, чтоб имела она вечную жизнь), не из собственного своего естества, но от Божества Его, от собственного Духа Его, от собственного света Его восприемлет духовную пищу, и духовное питие, и небесные одеяния, что и составляет истинную жизнь души.

11. Как в теле, по сказанному пред сим, жизнь не от него самого, но от того, что вне его, то есть, от земли; и без существующего вне его невозможно ему жить: так и душа, если еще ныне не возродится в оную землю живых и не будет там духовно питаться и духовно возрастать, преспевая пред Господом, и не облечет ее Божество в неизреченные ризы небесной лепоты, то без оной пищи невозможно ей самой собою жить в услаждении и упокоении. Ибо естество Божие имеет и хлеб жизни, — Того, Кто сказал: Аз есмь хлеб животный (Иоан. 6, 35), и воду живу (Иоан. 4, 10), и вино, веселящее сердце человека (Псал. 103, 15), и елей радости (Псал. 44, 8), и многообразную пищу небесного Духа, и светоносные небесные одежды, даруемые Богом. В этом и состоит небесная жизнь души. Горе телу, когда оно останавливается на своей природе, потому что разрушается и умирает. Горе и душе, если останавливается на своей природе, и уповает на свои только дела, не имея общения с Божественным Духом; потому что умирает, не сподобившись вечной Божественной жизни. Как отчаиваются в больных, когда тело их не может уже принимать пищи, и плачут о них все близкие, друзья, родные и любимые ими: так Бог и святые Ангелы достойными слез признают те души, которые не вкушают небесной пищи Духа и не живут в нетлении. И это, повторяю еще, не просто произносимые слова, но самое дело духовной жизни, дело истины, совершаемое в душе достойной и верной.

12. Итак, если соделался ты Божиим престолом, и воссел в тебе небесный Браздодержец, и душа твоя стала вся духовным оком, и вся светом; если напитан ты оною небесною пищею Духа, и напоен живою водою; если облекся в одежды неизреченного света; если внутренний человек твой опытно и несомненно изведал все сие: то вот живешь ты подлинно вечною жизнию, и душа твоя даже ныне упокоевается с Господом; вот действительно приобрел и приял ты сие от Господа, чтобы жить тебе истинною жизнию. Если же не сознаешь в себе ничего такого: то плачь, скорби и сетуй; потому что доныне не приобрел еще ты вечного и духовного богатства, доныне не приял еще истинной жизни. Поэтому, сокрушайся о нищете своей, день и ночь умоляя Господа; потому что находишься в страшном греховном обнищании. И о если бы приобрел кто хотя скорбь сию о нищете своей! О если бы не проводили мы времени в беззаботности, как пресыщенные! Кто скорбит, и ищет, и неотступно просит Господа, тот скорее получит избавление и небесное богатство, как сказал Господь, заключая слово о неправедном судии и о вдовице: кольми паче Бог сотворит отмщение вопиющих к Нему день и нощь? Ей, глаголю: сотворит отмщение их вскоре (Лук. 16, 7-8). Ему слава и держава во веки! Аминь.

Беседа 2.
О царстве тьмы, то есть греха, и о том, что один Бог может отъять от нас грех и избавить нас от рабства лукавому князю.

1. Лукавый князь — царство тьмы, вначале пленив человека, так обложил и облек душу властью тьмы, как облекают человека, чтобы соделать его царем и дать ему все царские одеяния, и чтобы от головы до ногтей носил он на себе все царское. Так лукавый князь облек грехом душу, все существо ее, и всю осквернил, всю пленил в царство свое, не оставил в ней свободным от своей власти ни одного члена ее, ни помыслов, ни ума, ни тела, но облек ее в порфиру тьмы. Как в теле страждет не одна его часть, или не один его член, но все оно всецело подвержено страданиям: так и душа вся пострадала от немощей порока и греха. Лукавый всю душу, эту необходимую часть человека, этот необходимый член его, облек в злобу свою, то есть в грех; и таким образом, тело соделалось страждущим и тленным.

2. Когда Апостол говорит: совлекитесь ветхаго человека (Кол. 3, 9.), тогда разумеет человека совершенного, у которого соответствуют очам свои очи, голове — своя голова, ушам — свои уши, рукам — свои руки, и ногам — свои ноги. Ибо лукавый осквернил и увлек к себе всего человека, душу и тело, и облек человека в человека ветхого, оскверненного, нечистого, богоборного, непокорного Божию закону, — в самый грех, чтобы не смотрел уже, как желательно человеку, но и видел лукаво, и слышал лукаво, и ноги его поспешали на злодеяние, и руки делали беззаконие, и сердце замышляло лукавое. Поэтому, будем и мы умолять Бога, чтобы совлек с нас ветхого человека; потому что один Бог может отъять от нас грех. Крепче нас те, которые пленили нас и держат в царстве своем; но Бог дал обетование — избавить нас от рабства сего. Когда светит солнце, и дует какой-нибудь ветер; и у солнца — свое тело и своя природа, и у ветра — своя же природа и свое тело, и никто не может отделить ветер от солнца, если единый Бог не прекратит ветра, чтобы не дул он более. Так и грех примешался к душе; но и у греха, и у души — своя особенная природа.

3. Посему, невозможно разлучить душу с грехом, если Бог не прекратит и не остановит сего лукавого ветра, пребывающего в душе и в теле. И еще, как иный видит летающую птицу, и хочет сам летать; но, не имея крыльев, летать не может: так и у человека есть желание быть чистым, неукоризненным, неоскверненным, не иметь в себе порока, всегда же пребывать с Богом; но сил на это у него нет. Желает он взлететь в божественный воздух, в свободу Святого Духа; но не может, пока не получит крыл. Посему, будем умолять Бога, чтобы дал нам криле голубине Святого Духа, да полетим к Нему и почием (Псал. 54, 7.), и да отлучит у нас от души и тела, и да прекратить в нас лукавый ветр — самый грех, живущий в членах души и тела. Ибо Ему одному возможно сделать сие. Сказано: се Агнец Божий, вземляй грехи мира (Иоан. 1, 29). Он один людям, верующим в Него, сотворил милость сию, что избавляет их от греха; Он соделывает неисповедимое сие спасение тем, которые всегда чают и надеются, и непрестанно ищут сего.

4. Как в темную и глубокую ночь дует какой-нибудь жестокий ветер и приводит в движение, смятение и сотрясение все растения и семена: так и человек, подпав под власть темной ночи — диавола, и пребывая в ночи и во тьме, страшно дующим ветром греха приводится в колебание, сотрясение и движение; у него в смятении вся природа, душа, помыслы его и ум, в сотрясении все телесные члены. Ни один член души и тела не свободен и не может не страдать от живущего в нас греха. Подобно сему есть день света и божественный ветр Святого Духа, который веет и оживотворяет души, пребывающие во дни Божественного света, и проникает все существо души, и помыслы, и всю сущность, и все телесные члены прохлаждает и упокоевает Божественным и неизглаголанным упокоением. Сие-то выразил Апостол: несмы чада нощи ниже тмы: еси бо вы сынове света есте и сынове дне (1 Сол. 5, 5). И как там, в обольщении, ветхий человек совлек с себя человека совершенного и носит одежду царства тьмы, одежду хулы, неверия, небоязненности, тщеславия, гордыни, сребролюбия, похоти, а подобным образом, и другие одеяния царства тьмы, нечистые и скверные рубища: так и здесь опять, которые совлекли с себя человека ветхого и земного, и с которых Иисус совлек одежды царства тмы, те облеклись в нового и небесного человека — Иисуса Христа, и также опять, в соответственность очам имеют свои очи, и в соответственность ушам — свои уши, и в соответственность главе — свою главу, чтобы всецелый человек был чист и носил на себе небесный образ.

5. И Господь облек их в одеяния царства неизреченного света, в одеяния веры, надежды, любви, радости, мира, милосердия, благости, а подобно, и во все прочие божественные, животворные одеяния света, жизни, неизглаголанного упокоения, чтобы, как Бог есть любовь, радость, мир, благость, милосердие, так и новый человек соделался сим по благодати. И как царство тьмы и грех сокрыты в душе до дня воскресения, когда тьмою, сокрытою ныне в душе, покроется и самое тело грешников: так и царство света и небесный образ — Иисус Христос таинственно ныне озаряет душу и царствует в душе святых; но, оставаясь сокровенным от очей человеческих, едиными душевными очами действительно видим Христос до дня воскресения, когда и самое тело покроется и будет прославлено тем светом Господним, какой еще ныне есть в душе человеческой, чтобы тогда и самому телу царствовать вместе с душею, еще ныне приемлющею в себя царство Христово, упокоеваемою и озаряемою вечным светом. Слава Его щедротам и благоутробию! Милует Он рабов Своих, и просвещает и избавляет их от царства тьмы, и дарует им свет Свой и царство Свое. Ему слава и держава во веки! Аминь.

Беседа 3.
О том, что братия между собою должны жить искренно, в простоте, в любви, в мире, вести же борьбу и брань с внутренними помыслами.

1. Братия должны пребывать друг с другом в великой любви. Молятся ли они, или читают Писания, или занимаются какою работою, — в основание да полагают любовь друг к другу; в таком случае произволение их может сподобиться Божия благоволения. И кто молится, и кто читает, и кто работает, все могут делать с пользою, если сии живут между собою в праводушии и простоте. Ибо что написано? Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли (Мф. 6, 10), чтобы, — как Ангелы на небесах пребывают между собою в великом единомыслии, живя в мире и любви, и нет там превозношения или зависти, но взаимная любовь и искренность, — так пребывали между собою и братия. Если случается каким-нибудь тридцати человекам быть за одним делом, то не могут они продолжать сие целый день и целую ночь; напротив того, некоторые из них проведут в молитве часов шесть, и хотят читать, иные же усердно прислуживают, а другие занимаются какой-либо работой.

2 Посему, братия, если что делают, должны быть во взаимной любви и в радости. Кто работает, тот о молящемся пусть говорит так: „сокровище, которым владеет брат мой, есть общее; следовательно, владею им и я". И кто молится, тот о читающем пусть говорить так: „чем воспользуется он в чтении, то и мне послужит в пользу". И кто работает, тот пусть говорит опять следующее: „в услуге, какую оказываю, общая есть польза". Как членов телесных много, и они составляют одно тело, и взаимно помогают друг другу, и каждый член исполняет собственное свое дело; сверх того, глаз смотрит за целое тело, и руки работают за все члены, и ноги ходят, нося на себе все части тела, а иной член состраждет другим: так пусть будут и братия между собою. И кто молится, тот да не осуждает работающего за то, что он не молится. И кто работает, да не осуждает молящегося, говоря: „он продолжает молитву, а я работаю". И кто прислуживает, да не осуждает другого. Напротив того, каждый, что ни делал бы он, пусть делает в славу Божию. Читающий с любовию и радостию да взирает на молящегося, рассуждая так: „он и о мне молится". А молящийся так да рассуждает о работающем: „что делает он, то делает для общей пользы".

3. И таким образом, великое единогласие, мир и единодушие могут всех между собою содержать в союзе мира, и можно будет жить друг с другом в праводушии и простоте, привлекая на себя Божие благоволение. Главнейшее же из всего, как очевидно, есть благовременное пребывание в молитве. Сверх того, предметом искания пусть будет одно — иметь в душе сокровище и жизнь, то есть иметь Господа во уме. Работает ли кто, или молится, или читает, да имеет оное непреходящее стяжание, то есть Духа Святого. Некоторые же говорят, что Господь требует от людей одних явных плодов, а тайное совершает сам Бог. Но не так бывает на деле; напротив того, сколько ограждает кто себя по внешнему человеку, столько же он должен бороться и вести брань с помыслами; потому что Господь требует от тебя, чтобы сам на себя был ты гневен, вел брань с умом своим, не соглашался на порочные помыслы, и не услаждался ими.

4. Но чтобы искоренить уже грех и живущее в нас зло, — то сие может быть совершено только Божией силою. Ибо не дано и невозможно человеку — искоренить грех собственною своею силою. Бороться с ним, противиться, наносить и принимать язвы — в твоих это силах; а искоренить — Божие дело. А если бы сам ты в состоянии был сделать сие, то какая была бы нужда в Господнем пришествии? Как невозможно — видеть глазу без света, или говорить без языка, или слышать без ушей, или ходить без ног, или работать без рук: так без Иисуса невозможно спастись, или войти в небесное царство. Если же говоришь: „видимым образом я не блудник, не прелюбодей, не сребролюбец; следовательно, праведен"; то обольщаешься в этом, думая, что все уже совершил. Не три только части греха, от которых человеку должно оградить себя, но их тысячи. Откуда кичливость, небоязненность, неверие, ненависть, зависть, коварство, лицемерие? Не должен ли ты вести с ними брань и борьбу в тайне и в помыслах? Если в доме у тебя разбойник; то сие сокрушает уже тебя, и не дает тебе быть беззаботным, даже сам начинаешь нападать на него, наносишь ему раны и принимаешь их: так и душа должна сопротивляться, противоборствовать и отражать.

5. Произволение твое, противоборствуя, пребывая в труде и скорби, начинает, наконец, одерживать верх; оно и падает, и восстает; грех снова низлагает его; в десяти и в двадцати борениях побеждает и низлагает душу; но и душа со временем в одном чем-нибудь побеждает грех. И опять, если душа стоит твердо и ни в чем не ослабевает, то начинает брать преимущество, решать дело и одерживать над грехом победы. Но если и при этом посмотришь внимательно: то грех все еще поборает человека, пока не достигнет он в мужа совершенна, в меру возраста (Еф. 4, 13), и вполне не победит смерть. Ибо написано: последний враг испразднится смерть (1 Кор. 15. 26). Так-то люди преодолевают грех и делаются его победителями. А если, как сказали мы выше, говорит кто-нибудь: „я не блудник, не прелюбодей, не сребролюбец, для меня довольно сего"; то в таком случае боролся он с тремя частями, а с другими двадцатью, которыми грех также воюет с душой, не боролся, напротив же того, побежден ими. Посему, должно бороться и подвизаться во всем; потому что ум, как неоднократно говорили мы, есть борец, и имеет равномощную силу препираться с грехом и противиться помыслам.

6. Если же говоришь, что противная сила крепче, и порок вполне царствует над человеком; то обвиняешь в несправедливости Бога, Который осуждает человечество за то, что послушалось сатаны. Когда сатана силен и покоряет себе какою-то приневоливающею силою; тогда, по твоему, он выше и, сильнее души. Выслушай же меня, наконец. Если юноша борется с отроком, и отрок побежден, и осуждают отрока за то, что он побежден: то великая в этом несправедливость. Посему, утверждаем что ум есть борец, и борец равносильный. И борющаяся душа, взыскав помощи и защиты, получает их, и сподобляется избавления; потому что борьба и подвиг возможны при равных силах. Прославим Отца и Сына и Святого Духа во веки. Аминь.

Беседа 4.
Христиане, чтобы сподобиться им небесных похвал от Бога и от ангелов, должны внимательно и тщательно совершать течение свое на поприще мира сего.

1. Кто хочет христианскую жизнь с великой точностью вести в совершенстве, тот обязан всеми силами позаботиться прежде всего о смысле и о рассудке души, чтобы, — приобретши способность в точности различать доброе и худое, и во всяком случае распознавая, что в чистую природу привзошло несвойственного ей, — жить нам правильно и непреткновенно, и чтобы, пользуясь рассудком как глазом, быть нам в состоянии — не сдружаться и не входить в согласие с внушениями порока, а чрез это, сподобившись Божественного дара, соделаться достойными Господа. Возьмем же пример с видимого; потому что есть сходство между телом и душею, между телесным и душевным, видимым и сокровенным.

2. Тело имеет своим путеводителем глаз, и он видит, и все тело ведет надлежащим путем. Представь же, что идет кто-нибудь местами лесистыми, заросшими тернием и тенистыми, где и огонь заграждает путь и мечи вонзены; есть там и стремнины, и множество вод. Если путник оборотлив, осторожен и неустрашим: то, имея путеводителем глаз, с великою внимательностью проходит трудные сии места, и руками и ногами всячески сдерживает хитон свой, чтобы не изорвать между деревьями и в терниях, не замарать грязью, не разрезать мечами; и глаз, служа светом для целого тела, указывает ему путь, чтобы не сокрушилось оно на стремнинах, или не потонуло в водах, или не потерпело вреда в каком-нибудь затруднительном месте. Так оборотливый и смышленый путник, со всей осторожностью подобрав хитон свой, идя прямо по указанию глаза, и себя сохраняет невредимым, и надетый хитон сберегает несожженным и неразодранным. Если же подобными местами проходит человек нерадивый, ленивый, беспечный, неповоротливый, недеятельный; то хитон его, развеваясь туда и сюда, потому что у путника недостает твердости — всячески подбирать свою одежду, рвется о сучки и терния, или загорается от огня, или изрезывается вонзенными мечами, или грязнится в тине; одним словом, прекрасный и новый хитон его в скором времени портится от его невнимательности, недеятельности и лености. А если путник не будет обращать полного и должного внимания на указание глаза; то и сам упадет в ров, или потонет в водах.

3. Подобным образом и душа, — нося на себе, как бы прекрасный хитон, одежду тела, и имея у себя рассудок, который дает направление всей душе с телом, когда проходит она по лесистым и тернистым стезям жизни, среди тины, огня, стремнин, то есть вожделений и удовольствий и прочих несообразностей века сего, — должна с трезвением, мужеством, рачительностью и внимательностью везде сдерживать и оберегать себя. А чтобы телесный хитон в лесистых и тернистых местах мира сего не раздрался где-либо от забот, недосугов и земных развлечений, и не сгорел от огня вожделения; то облеченная в оный душа, отвращает око, чтобы не видеть лукавства, а также отвращает слух, чтобы не слышать пересудов, удерживает язык от суетных разговоров, руки и ноги от худых занятий; потому что душе дана воля отвращать телесные члены и не допускать их до худых зрелищ, до слышания чего-либо лукавого и срамного, до непристойных слов, до занятий мирских и лукавых.

4. Душа и сама отвращается от лукавых кружений, оберегая сердце, чтобы помыслы его не кружились в мире сем. А таким образом подвизаясь, употребляя все рачение и с великим вниманием при всяком случае удерживая телесные члены от худого, прекрасный хитон тела соблюдает нераздранным, неопаленным, неочерненным. Да и сама она любознательностью, смышленостью и рассудительностью своей воли, всего же более силою Господнею будет охраняема, поколику, по мере сил своих, сдерживает себя и отвращается от всякого мирского пожелания, а за сие и от Господа получает помощь к действительному своему охранению от исчисленных выше зол. Ибо Господь, — как скоро видит, что мужественно отвращается кто-нибудь от житейских удовольствий, от вещественных развлечений и забот, от земных уз и от кружения суетных помыслов, — подает таковому благодатную Свою помощь, и непреткновенною соблюдает эту душу, которая прекрасно совершает течение свое в настоящем лукавом веке. И таким образом, душа от Бога и от Ангелов удостаивается небесных похвал за то, что прекрасно охранила и себя и хитон тела своего, сколько возможно ей было, отвращаясь от всякого мирского вожделения, и спомоществуемая Богом, прекрасно совершила течение свое на поприще мира сего.

5. Если же кто по недеятельности и беспечности невнимательно ходит в жизни сей, и по собственной воле своей не отвращается от всякого мирского вожделения, и не взыскует со всем желанием единого Господа; то хитон тела его рвется от терний и дерев мира сего, опаляется огнем вожделения, оскверняется грязью удовольствий; и потому, душа в день суда оказывается неимеющей дерзновения, потому что не возмогла одеяние свое соблюсти неоскверненным, но растлила оное среди обольщений века сего. За сие-то извергается она из царства. Ибо что сотворит Бог с тем, кто по собственной воле своей предает себя миру, обольщается его удовольствиями, или блуждает, кружась в вещественном? Помощь Свою подает Он тому, кто отвращается от вещественных удовольствий и от прежних навыков, с усилием устремляет всегда мысль свою к Господу, отрекается от себя самого, взыскует же единого Господа. Того и Бог блюдет, кто в дебри мира сего при всяком случае остерегается сетей и тенет, кто со страхом и трепетом свое спасение содевает (Фил. 2, 11), со всею внимательностью обходит сети, тенета и похоти века сего, взыскует же Господней помощи и по милости Господней надеется спастись благодатью.

6. Вот мудрые пять дев, трезвясь, поспешив к необычайному для своего естества, взяв елей в сосуды сердца своего, то есть подаваемую свыше благодать Духа, возмогли войти с Женихом в небесный чертог. Другие же юродивые девы, оставшиеся при собственном своем естестве, не трезвились, не постарались, пока были еще во плоти, взять в сосуды свои елей радости (Псал. 44, 8), но по нерадению, недеятельности, беспечности, неведению или и по самомнению о своей праведности, предались как бы сну; и за сие не допущены в чертог царства, как немогшие благоугодить небесному Жениху. Удерживаясь мирскими узами и земною какою-нибудь любовию, не посвятили они небесному Жениху всей любви своей и приверженности, и не принесли с собою елея. А души, взыскавшие необычайного для естества, — святыни Духа, всею своею любовию привязаны ко Господу, с Ним ходят, от всего отвращаясь, к Нему устремляют молитвы и помышления; за что и сподобились они приять елей небесной благодати; и после сего могут течение свое продолжать непреткновенно, во всем вполне благоугождая духовному Жениху. Души же, оставшиеся в естестве своем, по земле пресмыкаются помыслом, о земле помышляют, и ум их на земле имеет жительство свое. Сами о себе думают они, что принадлежат Жениху, и украшены плотскими оправданиями; но, не прияв елея радости, не возродились они Духом свыше.

7. Пять умственных душевных чувств, если приимут в себя благодать свыше и святыню Духа, действительно бывают мудрыми девами, свыше приявшими в себя благодатную мудрость. А если остаются они при одном своем естестве, то делаются юродивыми и оказываются чадами мира; потому что не совлеклись духа мира, хотя сами о себе, по некоторым вероятностям и по наружности, думают, что они — невесты Жениховы. Как души, всецело прилепившиеся ко Господу, в Нем пребывают помыслом, к Нему возносят молитвы, с Ним ходят, и вожделеют любви Господней; так наоборот, души, предавшиеся любви к миру и восхотевшие иметь жительство свое на земле, там ходят, там пребывают мыслию, там живет их ум. А потому, несклонны они к доброму мудрствованию духа, как к чему-то необычайному для нашей природы, разумею же под сим небесную благодать, которой необходимо — войти в состав и в единение с естеством нашим, чтобы могли мы вступить с Господом в небесный чертог царства и улучить вечное спасение.

8. Вследствие преслушания первого человека приняли мы в себя странное для естества нашего — вредные страсти, и привычкою, долговременным усвоением обратили их для себя как бы в природу; и опять необычайным же для нашего естества — небесным даром Духа надлежит изгнать из нас сие странное и восстановить нас в первоначальную чистоту. И если ныне со многим молением, прошением, с верою, молитвою, с отвращением от мира не приимем в себя оной небесной любви Духа, и естество наше, оскверненное пороком, не прилепится к любви, то есть ко Господу, и не будет освящено оною любовию Духа, и мы до конца не пребудем непреткновенными, во всей точности живя по заповедям Господним; то не возможем улучить небесное царство.

9. Намереваюсь же, по мере сил своих, изречь некое тонкое и глубокомысленное слово. Поэтому, выслушайте разумно. Беспредельный, неприступный и несозданный Бог, по беспредельной и недомыслимой благости Своей, оплототворил Себя, и так сказать, как бы умалился в неприступной славе, чтобы можно Ему было войти в единение с видимыми Своими тварями, разумею же души Святых и Ангелов, и возмогли они быть причастными жизни Божества. А всякая тварь — и Ангел, и душа, и демон, по собственной природе своей, есть тело [1]; потому что, хотя и утонченны они, однако ж в существе своем, по отличительным своим чертам и по образу, соответственно утонченности своего естества, суть тела тонкие, тогда как это наше тело в существе своем дебело. Так и душа, будучи утонченною, облеклась оком, которым смотрит, и ухом, которым слышит, а подобно сему, языком, которым говорит, и рукою; и одним словом, всем телом и членами его облекшись, душа срастворяется с телом, вследствие чего и совершаются все жизненные отправления.

10. Подобным образом, беспредельный и недомыслимый Бог, по благости Своей, умалил Себя, облекся в члены тела сего и укрыл Себя ,от неприступной славы. По снисхождению и человеколюбию преображаясь, плототворит Он себя, входит в единение, восприемлет святые, благоугодившие и верные души, и, по изречению Павлову, бывает с ними в един Дух (1 Кор. 6, 17.), душа, так сказать, в душу, и ипостась в ипостась, чтобы душа, достойная Бога и благоугодная Ему, могла жить в обновлении и ощущать бессмертную жизнь, и соделалась причастницей нетленной славы. Ибо и сию видимую тварь привел Он из небытия в бытие в каком-то великом разнообразии и со множеством разностей, и ее не было, пока не приведена в бытие. Он восхотел, и без труда сотворил из ничего существа грубые и жесткие, например: горы, деревья (видишь, какова твердость их естества!), потом средственные — воды и из вод повелел родиться птицам, и еще тончайшие: огонь и ветры, и даже те, которые по тонкости невидимы телесному глазу.

11. А как беспредельное и неисповедимое художество многоразличной Божией премудрости из ничего создало тела грубые, и тонкие, и мягкие, осуществленные Божией волею; так тем паче Сам, и как хочет, и чем хочет, Сущий, по несказанной благости и по недомыслимой доброте прелагает, умаляет, уподобляет Себя святым и достойным верным душам, плототворя Себя, по мере их удобоприемлемости, чтобы Невидимый был для них видим, и Неосязаемый, соразмерно свойству душевной тонкости, был осязаем, и чтобы души ощутили благость и сладость Его, и на самом опыте усладились светом неизреченного наслаждения. Когда хочет, — бывает Он огнем, пожигающим всякую негодную и привзошедшую в нас душевную немощь. Ибо сказано: Бог наш огнь поядаяй есть (Евр. 12, 29). А когда хочет, — бывает неизреченным и несказанным упокоением, чтобы душа упокоевалась покоем Божества. Когда же хочет, — бывает радостью и миром, согревает и оберегает душу.

12. Если же, на радование и веселье духовным тварям, хочет уподобить Себя и одной из тварей, например: граду света — Иерусалиму, или горе — небесному Сиону; то все может, как Ему сие угодно, по сказанному: вы же приступисте к Сионстей горе, и ко граду Бога живаго, Иерусалиму небесному (Евр. 12, 22). Все нетрудно и удобно Ему, во что хочет, преображающемуся для душ Его достойных и верных. Да потщится только человек стать приятным и благоугодным Ему, и на самом опыте ощутительно узрит небесные блага, невыразимое наслаждение, беспредельное богатство Божества, в подлинном смысле, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1 Кор. 2, 9), узрит Духа Господня, соделавшегося упокоением, радованием, наслаждением и вечною жизнью достойных душ. Ибо Господь плототворит Себя и в пищу и в питие, как написано в Евангелии: кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки (Иоан. 6, 51), чтобы неизглаголанно упокоить душу и исполнить ее духовного веселья. Ибо говорит: Аз есмь хлеб животный (Иоан. 6, 35). А подобным образом плототворит Себя и в питие небесной струи, как говорит: иже пиет от воды, юже Аз дам ему, будет в нем источник воды, текущия в живот вечный (Иоан. 4, 14). И вси, сказано, тожде пиво пиша (1 Кор. 10, 4).

13. Таким образом, как Сам благоволил, и как полезно было, являлся Он каждому из святых Отцов, иначе — Аврааму, иначе — Исааку, иначе — Иакову, иначе — Ною, Даниилу, Давиду, Соломону, Исаии и каждому из святых Пророков, иначе — Илие, иначе — Моисею. И думаю, что Моисей, во все время сорокадневного поста на горе, приступая к оной духовной трапезе, ею утешался и наслаждался. Посему, как Сам благоволил, являлся Он каждому из святых, чтобы упокоить, спасти и привести в познание Божие. Ибо все, что ни захочет, удобно для Него, и умаляя Себя, как Ему угодно, плототворит и преобразует Себя, делаясь видимым для любящих Его, по великой и невыразимой любви, в неприступной славе света являясь достойным, соразмерно с силами каждого. А душа, которая сподобилась с великим вожделением и чаянием, с верою и любовию принять в себя оную силу свыше, небесную любовь Духа, и имеет уже в себе небесный огнь бессмертной жизни, действительно отрешается от всякой мирской любви, освобождается от всяких уз порока.

14. Как железо, или свинец, или золото, или серебро, вложенные в огонь, теряют свойство жесткости, переменяясь в вещества мягкие, и пока бывают в огне, по силе огненной теплоты, расплавляются и изменяют естественную жесткость: таким же образом и душа, отрекшись от мира и возлюбив единого Господа, с великим сердечным исканием, в труде, в подвиге, непрестанно ожидая Его с упованием и верою, и прияв в себя оный небесный огнь Божества и любви Духа, действительно уже отрешается тогда от всякой мирской любви, освобождается от всякого вреда страстей, все отметает от себя, переменяет естественное свое качество и греховную свою жесткость, все почитает излишним, в едином небесном Женихе, Которого приняла к себе, упокоеваясь горячею и несказанною любовию к Нему.

15. Сказываю же тебе, что и самых любимых братьев, которых имеет у себя перед очами, если останавливают в оной любви, душа, так сказать, отвращается; потому что жизнь и покой ее — таинственное и неизреченное общение с небесным Царем. Ибо и любовь к плотскому общению разлучает с отцем, с матерью, с братьями; и все, касающееся до них, делается в уме сторонним. И ежели человек любит их, то любит как сторонний; все же расположение свое имеет к сожительнице своей. Ибо сказано: сего ради оставит человек отца своего и матерь и прилепится к жене своей, и будета два в плоть едину (Еф. 5, 31). А посему, если плотская любовь так отрешает от всякой любви: то кольми паче те, которые действительно сподобились вступить в общение с оным небесным и вожделенным Святым Духом, отрешатся от всякой любви к миру, и все будет казаться для них излишним; потому что препобеждены они небесным желанием, и в тесной от него зависимости; там желания, там помышления их, там они живут, там ходят их помыслы, там имеет всегда пребывание свое ум, препобежденный божественною и небесною любовию и духовным желанием.

16. После этого, возлюбленные братия, когда столько предлежит нам благ, и столько обетований возвещено Господом; удалим от себя все затруднения, отвратимся от всякой любви в мире, посвятим же себя исканию и желанию оного единственного блага, чтобы прийти нам в состояние — приобрести ту неизреченную любовь Духа, к которой поспешать советовал нам блаженный Павел, говоря: держитеся любве (1 Кор. 3, 1), и чтобы можно было нам, после жестокости своей, сподобиться изменения десницы Вышнего, и уязвившись любовию Божественного Духа, прийти в кротость и в духовный покой; потому что Господь с великим благоутробием милосердствует о нас, как скоро всецело обращаемся к Нему, исхищая себя из всего сопротивного. Даже, если мы по великому неведению, по младенчеству и по причине укоренения в нас пороков, отвращаемся от жизни, и сами себе полагаем много препятствий, не хотя действительно покаяться; то Он, долготерпеливый к нам, великое оказывает благосердие, как скоро, обратившись, придем к Нему, и просветим внутреннего нашего человека, чтобы не постыдились лица наши в день суда.

17. Если же и кажется нам сие трудным, по суровости подвигов добродетели, лучше же сказать, по внушению и совету сопротивника; то вот Господь милосердствует и долготерпит еще, ожидая нашего обращения, и если грешим, переносит сие в чаянии нашего покаяния, и если падаем, не стыдится принимать нас снова, как сказал Пророк: еда падаяй не востает? Или отвращаяйся не обратится (Иерем. 8, 4)? Мы только отрезвимся, приобретя благую мысль; скорей и правым образом к Нему обратимся, взыскав Его помощи; а Он готов спасти нас; потому что ожидает горячего, по мере сил наших, устремления к Нему воли нашей благой от произволения веры и усердия, всякое же преспеяние производит в нас Сам. Посему, возлюбленные, совлекшись всякого предубеждения, нерадения и обленения, как чада Божии, постараемся соделаться мужественными и готовыми идти во след Его, не будем откладывать сего день за день, увлекаемые к тому пороком; ибо не знаем, когда будет исшествие наше из плоти. Велики же и неизреченны обетования христианам, и в такой мере велики, что с верою и богатством одной души не идут даже в сравнение вся слава и лепота неба и земли, и прочее их украшение и разнообразие, и богатство, и красота, и наслаждение видимым.

18. Итак, при стольких побуждениях и обетованиях Господних, как же не пожелать нам, всецело приступить ко Господу и Ему посвятить себя самих, сверх всего прочего, по Евангелию, отрекшись и души своей, возлюбить Его единого, не любя при том ничего иного? Вот все сие даровано нам, и какая еще слава! Сколько Господних о нас смотрений со времени Отцов и Пророков! Сколько возвещено обетований! Сколько побуждений! Какое благосердие Владыки было к нам от начала! Напоследок же, в пришествие Свое неизреченную к нам благость доказал Он распятием, чтобы нас обратившихся ввести в жизнь. А мы не расстаемся еще с своими изволениями, с любовию к миру, с худыми предубеждениями и навыками, и чрез это оказываемся маловерными, или и неверными! Однако же, вот и при всем этом, Господь пребывает к нам милостивым, невидимо охраняя и упокоевая нас, до конца не предавая нас, по грехам нашим, пороку и обольщениям мира, по великой благости и по долготерпению не попуская нам погибнуть, имея еще в виду, что обратимся к Нему когда-нибудь.

19. Но боюсь, чтобы на нас, которые живем, всем пренебрегая, и водимся предрассудками, не исполнилось со временем Апостольское изречение, а именно: или о богатстве благости Его и кротости, и долготерпении нерадиши, неведый, яко благость Божия на покаяние тя ведет (Римл. 2, 4)? Если же, при долготерпении, благости и кротости Его, приумножим еще число грехов, и своим нерадением и пренебрежением уготовим себе тягчайшее осуждение: то исполнится на нас Апостольское слово: по жестокости же своей и нераскаянному сердцу, собираеши себе гнев в день гнева и откровения праведнаго суда Божия (5). Ибо велика и неисповедима благость Божия, невыразимо Божие долготерпение к человеческому роду, если только пожелаем мы отрезвиться и постараемся всецело обратиться к Богу, чтобы возможно нам было улучить спасение.

20. А если угодно познать тебе Божие долготерпение и великую благость Божию; то можем научиться сему из богодухновенных Писаний. Посмотри на израильтян, от которых отцы, которым определены были обетования, от нихже Христос по плоти, ихже служение и завет (Рим. 9, 4. 5). Как много они грешили? Сколько раз совращались? И Бог не оставлял их в конец; но на короткое время к их же пользе предавал их наказаниям, скорбью желая смягчить их жестокосердие, обращал, побуждал их, посылал к ним Пророков, и сколько времени был долготерпелив к ним, когда они согрешали и оскорбляли Его? Обращающихся принимал с радостью; и когда снова совращались, — не оставлял, но чрез Пророков призывал к обращению, и хотя многократно уклонялись от Него и обращались к Нему, всякий раз сретал (встречал - Ред.) благоволительно, принимал человеколюбиво, пока не впали, напоследок, в великий грех, возложив руки на собственного своего Владыку, Которого, по преданию Отцов и святых Пророков, ожидали себе Искупителем, Спасителем, Царем и Пророком. Ибо, когда пришел, — не приняли Его, но даже еще, подвергнув великому поруганию, напоследок, предали на кресте смертной казни. И сим великим оскорблением и чрезмерным преступлением преумножившиеся грехи их дошли до полноты; потому, в конец уже оставлены они, по удалении от них Святого Духа, когда раздралась церковная завеса. Потому и храм их, преданный язычникам, разрушен и приведен в запустение, по определению Господа, что не имать остати зде камень на камени, иже не разорится (Мф. 24, 2). И таким образом решительно преданы они язычникам и по всей земле рассеяны пленившими их тогда царями, и повелено им уже не возвращаться в страну свою.

21. Так и ныне милостивый и благий к каждому из нас Бог являет Свое долготерпение. Хотя многократные видит от каждого оскорбления, но безмолвствует, ожидая, не отрезвится ли человек со временем, и не пременится ли, чтобы больше уже не оскорблять Его; и с великою любовью и радостью приемлет обращающегося от греха. Ибо так говорит: радость бывает о едином грешнице кающемся (Лук. 15, 10); и еще: несть воля пред Отцем Моим, да погибнет един от малых сих (Лук. 18, 14) наименьших. Но если кто, — при великом к нему милосердии и долготерпении Божием, когда Бог не подвергает его наказанию за каждое греховное преткновение, тайное или явное, но видя оное, безмолвствует, как бы ожидая покаяния, — сам, дошедши до великого пренебрежения, начинает прилагать грехи ко грехам, присовокуплять беспечность к беспечности, на одном прегрешении созидать другое, и исполняет меру грехов; то впадает уже, наконец, в такой грех, из которого не может изникнуть, но сокрушается, и предавшись лукавому, погибает в конец.

22. Так было с содомлянами. Много греша и не обращаясь, напоследок, злым умышлением против Ангелов, возжелав совершить с ними мужеложство, в такой впали грех, что не стало уже места и покаянию, но отвержены они в конец; потому что исполнили, и даже превзошли меру грехов. И потому, по Божию суду, попалены огнем. Так было и при Ное; многократно раздражая Бога и не принося в том покаяния, простерлись до таких грехов, что растлили, наконец, всю землю. Так и к египтянам, которые много оскорбляли Бога и согрешали против народа Его, Бог был еще милостив, не налагал на них таких казней, чтобы в конец истребить их, а только в научение, чтобы побудить к обращению и покаянию, наносил им легкие удары, являя Свое долготерпение и ожидая их покаяния. Но они, во многом согрешив пред Божиим народом, то обращаясь, то опять в том раскаиваясь, и утвердившись в древнем неверии злого произволения, обременив народ Божий работами, напоследок, когда Бог чрез Моисея при множестве чудес извел народ из Египта, учинили великий грех, погнавшись в след за народом Божиим. Почему, Божественный суд наконец истребил, и погубил, и потопил их в водах, признав недостойными видимой жизни.

23. Подобным образом, израильтяне, как говорено и выше, многократно подвергались преткновениям и согрешали, убивая Пророков Божиих и совершая много других худых дел, пока Бог безмолвно долготерпел, ожидая их покаяния; напоследок, преткнулись так, что сокрушились, и уже не восставали; потому что возложили руки свои на Владычнее величие. А поэтому, в конец оставленные Богом, они отвержены; отняты у них пророчество, и священство, и богослужение; все же сие дано уверовавшим язычникам, как говорит Господь: отымется от вас царствие, и дастся языку творящему плоды его (Мф. 21, 43). До этого времени терпел их Бог, не прекращал Своего долготерпения, не переставал милосердствовать о них. Но поелику исполнили, и даже переполнили, меру грехов, возложив руки свои на Владычнее величие; то в конец оставлены Богом.

24. Распространились же мы о сем, возлюбленные, из Писания почерпнутыми мыслями подтверждая, что, как можно скорее, должно нам обратиться и поспешить ко Господу, Который милостив к нам, и ожидает, чтобы совершенно удалились мы от всякого лукавства и худого предубеждения, обращающихся же приемлет с великою радостью, — распространились, говорю, о сем для того более, чтобы со дня на день не возрастало пренебрежение наше, и не умножались в нас грехопадения наши, и чрез сие не навлекли мы на себя Божия гнева. Посему, постараемся, обратившись с искренним сердцем, приступить к Богу, и поелику отчаяние есть внушение злобы и коварства, не отчаиваться во спасении при воспоминании предшествовавших грехов, которые для того и приводят человека к отчаянию, недеятельности, нерадению и беспечности, чтобы, обратившись и пришед ко Господу, по великой Господней милости к человеческому роду, не получил он спасения.

25. Если же кажется нам как бы неудобоисполнимым и невозможным — обратиться от множества предвозобладавших нами грехов (а такая мысль, как сказали уже мы, есть внушение злобы и служит препятствием к нашему спасению); то приведем себе на память и не оставим без внимания, как Господь, пришедши к нам по благости Своей, давал прозрение слепым, врачевал расслабленных, целил всякую болезнь, воскрешал мертвых, которых коснулось уже тление и разрушение, отверзал слух глухим, из одного человека изгнал легион бесов и дошедшему до такого беснования возвратил здравый ум. Кольми же паче душу, которая к Нему обращается, у Него ищет милости, Его требует помощи, и обратит Он, и приведет в целомудрие бесстрастия, в благоустройство всякой добродетели, в обновление ума, дарует ей здравие, прозрение разумения, мир помыслов, от слепоты, глухоты и мертвости неверия, неведения и небоязненности возведет к целомудрию добродетели и чистоте сердца. Ибо Кто создал тело, Тот сотворил и душу. И как, пребывая на земле, по благости Своей, всем приходящим к Нему и ищущим у Него помощи и исцеления, как благий и единый врач, в чем имел кто нужду, подавал то щедро; так щедр Он и в духовном.

26. Если так благосерд Он был к телам, которые опять должны были разрушиться и умереть, и всякому, чего кто просил, делал сие с готовностью и благостью; то кольми паче душе бессмертной, неразрушимой и нетленной, — которая впала в недуг неведения, порока, неверия, небоязненности и прочих греховных страстей, однако же приходит ко Господу, у Него ищет помощи, на Его взирает милосердие, от Него вожделеет приять благодать Духа к избавлению и освобождению своему от всякого порока и от всякой страсти, — со всею поспешностью и готовностью дарует Он врачующее избавление, по сему слову: тем паче небесный Отец сотворит отмщение вопиющих к Нему день и нощь. Господь присовокупляет к сему: глаголю вам, яко сотворит отмщение их вскоре (Лук. 18,7-8). И еще в другом месте советует нам: просите, и дастся вам: всяк бо просяй приемлет, и ищай обретает, и толкущему отверзется (Мф. 7,7-8). И далее присовокупляет: кольми паче Отец ваш небесный даст Духа Святаго просящим у Него (Лук. 11, 13). Аминь глаголю вам, аще и не даст ему, зане друг ему есть: но за безочство его, востав даст ему, елико требует (8).

27. А всем этим убеждал Он нас к тому, чтобы неотступно, непрестанно, неутомимо просили мы у Него благодатного заступления; потому что пришел Он ради грешников, чтобы обратились к Нему, и уврачевать Ему верующих в Него. Мы только отступимся от худых предубеждений, сколько будет на то наших сил, возненавидим дурные свои занятия и мирские обольщения, отвратимся от лукавых и суетных помыслов, будем же всегда, по мере сил своих, к Нему прилепляться: а Он готов оказать нам помощь Свою; потому что Он весьма милосерд, животворит, врачует неисцелимые страсти, творит избавление тем, которые призывают Его, к Нему обращаются, по собственной воле и непринужденно удаляются, по мере сил, от всякой мирской любви, отвлекают ум от земли, и к Нему устремлены своим желанием и исканием. Достойною же помощи Его делается такая душа, которая все почитает излишним, не упокоевается ни на чем в мире, одного ждет к своему упокоению, а именно, что будет упокоена и обрадована Его благостью; и потому, за таковую веру прияв небесный дар, — по благодати с несомненностью упокоив свое вожделение, приличным и соответственным уже образом послужив Духу Святому, с каждым днем преспевая в добре, не уклоняясь с пути праведности, до конца пребывая непреклонною к пороку, не сдружаясь с ним, и ничем не оскорбив благодать, — сподобляется она вечного спасения со всеми Святыми, которым подражала живя в мире, как их сообщница и сопутница. Аминь.

Беседа 5.
Велика разность между христианами и людьми мира сего. Одни, имея в себе духа мира, в сердце и в уме связаны земными узами; а другие вожделеют любви небесного Отца, Его единого имея предметом всех своих желаний.

1. У христиан — свой мир, свой образ жизни, и ум, и слово, и деятельность свои; инаковы же и образ жизни, и ум, и слово, и деятельность у людей мира сего. Иное — христиане, иное — миролюбцы; между теми и другими расстояние велико. Ибо обитатели земли, чада века сего уподобляются пшенице, всыпанной в решето земли сей, и просеваются среди непостоянных помыслов мира сего, при непрестанном волнении земных дел, пожеланий и многосплетенных вещественных понятий. Сатана сотрясает души, и решетом, то есть земными делами, просевает весь грешный род человеческий. Со времени падения, как преступил Адам заповедь, и подчинился лукавому князю, взявшему над ним власть, непрестанными обольстительными и мятущимися помыслами всех сынов века сего просевает, и приводит он в столкновение в решете земном.

2. Как пшеница в решете у просевающего бьется, и взбрасываемая непрестанно в нем переворачивается: так князь лукавства земными делами занимает всех людей, колеблет, приводит в смятение и тревогу, заставляет приражаться к суетным помыслам, гнусным пожеланиям, земным и мирским связям, непрестанно пленяя, смущая, уловляя весь грешный род Адамов. И Господь предсказал Апостолам будущее на них восстание лукавого: сатана просит вас, дабы сеял яко пшеницу: Аз же молихся Отцу Моему, да не оскудеет вера ваша (Лук. 22, 31-32). Ибо сие слово и определение, изреченное Создателем Каину явно: стеня и трясыйся, в тревоге будеши на земли (Быт. 4, 12), служит втайне образом и подобием для всех грешников; потому что род Адамов, преступив заповедь и соделавшись грешным, принял на себя втайне сие подобие. Люди приводятся в колебание непостоянными помыслами боязни, страха, всякого смущения, пожеланиями, многообразными всякого рода удовольствиями. Князь мира сего волнует всякую душу нерожденную от Бога, и как пшеницу, непрестанно вращающуюся в решете, разнообразно волнует человеческие помыслы, всех приводя в колебание, и уловляя мирскими обольщениями, плотскими удовольствиями, страхованиями, смущениями.

3. И Господь, показывая, что последующие обольщениям и хотениям лукавого, носят на себе подобие Каинова лукавства, и обличая их, сказал: вы похоти отца вашего хощете творити, он человекоубийца бе искони, и во истине не стоит (Иоан. 8, 44). Посему, весь грешный род Адамов втайне несет на себе оное осуждение: стеня и трясясь, будете тревожимы в решете земли сеющим вас сатаною. Как от одного Адама распространился по земле весь род человеческий; так одна какая-то страстная порча проникла во весь грешный род человеческий, и князь злобы один в состоянии сеять всех непостоянными, вещественными, суетными, мятежными помыслами. И как один ветер может приводить в колебание и кружение все растения и семена; и как одна ночная тьма распростирается над целою вселенною: так князь лукавства, будучи некою мысленною тьмою греха и смерти, каким-то сокровенным и жестоким ветром, обуревает и кружит весь на земле человеческий род, непостоянными помыслами и мирскими пожеланиями уловляя человеческие сердца, тьмою неведения, ослепления и забвения наполняет всякую душу нерожденную свыше, и мыслию и умом непреселившуюся в иной век, по сказанному: наше же житие на небесех есть (Фил. 3, 20).

4. Сим-то истинные христиане отличаются от всего человеческого рода; и как сказали мы выше, велико расстояние между христианами и прочими людьми. Поелику ум и разумение христиан всегда заняты мудрствованием о небесном, по общению и причастию Святого Духа созерцают вечные блага; поелику рождены они свыше от Бога; в самой действительности и силе сподобились стать чадами Божиими; многими и долговременными подвигами и трудами достигли постоянства, твердости, безмятежия и покоя, не рассеиваются и не волнуются уже непостоянными и суетными помыслами: то сим самым выше и лучше они мира; потому что ум их и душевное мудрствование пребывают в мире Христовом и в любви Духа, как и Господь, рассуждая о таковых, сказал, что прешли они от смерти в живот (Иоан. 5, 24). Поэтому, отличие христиан состоит не во внешнем виде и не в наружных образах, как многие думают, что в этом вся разность, и что самые христиане различаются между собою внешним видом и образом. И вот они и умом и разумением уподобляются миру: у них, как и у всех прочих людей, то же колебание и неустройство помыслов, те же неверие, смятение, смущение, боязнь. Хотя отличаются они от мира наружным видом и мнениями, также некоторыми внешними заслугами, однако же, в сердце и уме связаны земными узами, не приобрели сердцу своему упокоения от Бога и небесного духовного мира; потому что не взыскали и не уверовали, что сподобятся сего от Бога.

5. Обновлением ума, умирением помыслов, любовию и небесною приверженностью ко Господу от всех людей в мире отличается новая тварь — христианин. Для того было и пришествие Господне, чтобы истинно уверовавшие в Господа сподобились сих духовных благ. Христианам принадлежат и слава, и красота, и небесное неизглаголанное богатство, приобретаемое трудом, потами, испытаниями, многими подвигами, но не иначе, как при Божией благодати. И лицезрение земного царя вожделенно всякому человеку. Кто ни приходит в царственный город, всякому желательно хотя взглянуть только на лепоту его, или на убранство одежд, или на великолепие порфиры, на красоту разновидных жемчугов, на благолепие диадимы, на драгоценность царских его отличий. Разве только живущие духовно не высоко ценят сие, потому что опытно изведали иную небесную и неплотскую славу, уязвлены иною неизреченною красотою, имеют часть в ином богатстве, живут по внутреннему человеку, причастны иного Духа. А людям мира сего, имеющим в себе духа мира, весьма вожделенно увидеть земного царя, особливо же во всем его благолепии и во всей славе. Ибо в какой мере жребий царя видимым величием много превышает жребий всякого другого человека; в такой же мере и славно и вожделенно всякому хотя только увидеть его. И всякий говорит сам в себе: „о если бы и мне кто дал эту славу, это благолепие, это убранство!" Так ублажает он человека подобного себе, земного, подобострастного, смертного, но возбуждающего желания его временным благолепием и временною славою.

6. Но если плотским людям столько вожделенна слава царя земного; то люди, на которых уканула оная роса Духа Божественной жизни, и уязвила сердце божественною любовию к небесному Царю-Христу, тем более привязываются к оной красоте, к неизглаголанной славе, к нетленному благолепию, к недомыслимому богатству истинного и вечного Царя-Христа. Они отдаются в плен вожделению и любви, всецело устремляясь ко Христу, и вожделеют улучить те неизглаголанные блага, какие созерцают духом, и ради сего ни во что вменяют всякую на земле красоту, и славу, и благолепие, и честь, и богатство царей и князей; потому что уязвились они божественною красотою, и в души их уканула жизнь небесного бессмертия. Посему и желают единой любви небесного Царя, с великим вожделением Его единого имея пред очами, ради Него отрешаются от всякой мирской любви и удаляются от всяких земных уз, чтобы возможно им было сие одно желание иметь всегда в сердцах [2], и не примешивать к нему ничего иного.

7. Но очень немного таких, которые с добрым началом соединили добрый конец, непреткновенно дошли до цели, имеют единую любовь к единому Богу и от всего отрешились. Многие приходят в умиление, многие делаются причастниками небесной благодати, уязвляются небесною любовию; но, не выдержав встретившихся на пути различных борений, подвигов, трудов и искушений от лукавого, поелику у каждого есть желание любить что-либо в мире сем и не вовсе отрешаться от любви своей, возвратившись к разнообразным и различным мирским пожеланиям, по слабости и недеятельности, или по боязливости собственной своей воли, или по любви к чему-либо земному, остались в мире и погрязли в глубине его. А те, которые действительно намерены до конца проходить доброе житие, должны, при оной небесной любви, не принимать в себя добровольно и не примешивать никакой другой любви и приверженности, чтобы не положить тем препятствия духовному, не возвратиться вспять, и наконец, не лишиться жизни. Как обетования Божия велики, неизглаголанны и неисповедимы; так потребны нам вера, и надежда, и труды, и великие подвиги, и долговременное испытание. Не маловажны те блага, какие уповает получить человек, вожделеющий небесного царства. Со Христом желает он царствовать бесконечные веки; ужели же не решится с усердием, в продолжение краткого времени жизни сей до самой смерти, терпеть борения, труды и искушения? Господь взывает: аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, повседневно радуясь, и по Мне грядет (Мф. 16, 24). И еще: аще кто не возненавидит отца, матерь, жену, чад, братию и сестр, еще же и душу свою, не может Мой быти ученик (Лук. 14, 26). Но весьма многие из людей, хотя намереваются получить царствие и желают наследовать вечную жизнь, однако же, не отказываются жить по собственным своим хотениям и следовать сим хотениям, лучше же сказать, следовать посевающему в них суетное; и не отрекшись от себя, хотят они наследовать вечную жизнь, что — невозможно.

8. Истинно слово Господне. Те непреткновенно шествуют, которые, по Господней заповеди, всецело отреклись от себя, возгнушались всеми мирскими пожеланиями, связями, развлечениями, удовольствиями и занятиями, имеют пред очами единого Господа, и вожделеют творить Его заповеди. Посему, собственною своею волею совращается каждый, если действительно не восхотел он получить царство и отречься от себя, и при оной любви любит еще что-нибудь, услаждается какими-нибудь удовольствиями или пожеланиями века сего, и не имеет ко Господу всецелой любви, сколько возможно сие для произволения и хотения. Уразумеешь же все это из сего одного примера. Всякий человек доходит иногда рассудком и знает, что ни с чем несообразно дело, какое желательно ему сделать, однако же, поелику имеет к тому любовь и не отрекается от любви, то уступает над собою победу. Сперва внутри сердца его бывают брань, борение, и равновесие, и склонение, и перевес то любви к Богу, то любви к миру. И тогда человек начинает рассуждать, входить ли ему в ссору и спор с братом; он говорит сам в себе: „скажу ему; нет, не скажу. Заведу с ним речь; нет, не заведу". Помнит он о Боге, но и свою бережет славу, и не отрекается от себя. А если любовь и наклонность к миру перетянут несколько на весах сердца; тотчас лукавый помысл готов подвигнуть и уста. Потом ум, как бы натянутою стрелою, изнутри устреливает ближнего языком, и в сбережение славы своей, без всякого уже принуждения воле, мечет стрелы непристойных слов. Потом же продолжает язвить ближнего непристойными словами, пока грех не разольется по членам; и иногда члены сии, препиравшиеся между собою устами, лукавое вожделение доводит до ударов и ран, а иногда, простершись и до убийства, готовит смерть. Смотри же, чем началось дело, и какой конец получила любовь к мирской славе, по собственной воле человека перевесив на весах сердца. Поелику человек не отрекся от себя, и любит что-нибудь в мире; то происходят от того все сии несообразности.

9. Тоже представляй себе о каждом грехе и худом начинании; порок льстит и склоняет волю ума мирскими пожеланиями, обольщением и плотским удовольствием. Так приуготовляется всякое порочное дело, прелюбодейство и татьба, любостяжательность и пьянство, сребролюбие и тщеславие, ревность и любоначалие, и какое бы то ни было порочное предначинание. Иногда хорошие, по-видимому, начинания приводятся в исполнение ради славы и людской похвалы; а сие пред Богом равно неправде, и татьбе, и другим грехам. Ибо сказано: Бог разсыпа кости человекоугодников (Псал. 52, 7). И в добрых, по-видимому, делах лукавый видит себе услугу; он весьма разнообразен и обманчив в мирских пожеланиях. Для какой-нибудь земной и плотской любви, которою человек связывает себя по собственной воле, уловляет его грех, делается для человека оковами, узами, тяжким бременем, которое потопляет и подавляет его в веке лукавом, не давая ему собраться с силами и возвратиться к Богу. Что возлюбил человек в мире, то и обременяет ум его, овладевает им и не позволяет ему собраться с силами. От этого зависит и равновесие, и склонение, и перевес порока; сим испытывается весь род человеческий, испытываются все христиане, живущие в городах, или в горах, или в обителях, или в полях, или в местах пустынных; потому что человек, уловляемый собственною своею волею, начинает любить что-нибудь; любовь его связывается чем-нибудь и не всецело уже устремлена к Богу. Например, иной возлюбил имение, а иной — золото и серебро, иной же — многоученую мирскую мудрость для славы человеческой; иной возлюбил начальство, иной — славу и человеческие почести, иной — гнев и досаду; любит же это по тому самому, что быстро предается страсти; иной любит безвременные сходбища, а иной — ревность; иной весь день проводит в рассеянии и удовольствиях; иной обольщается праздными помыслами; иной для человеческой славы любит быть как бы законоучителем; иной услаждается недеятельностию и нерадением; другой привязан к одеждам и рубищам; иной предается земным попечениям; иной любит сон, или шутки, или сквернословие. Чем привязан кто к миру, малым ли, или великим, то и удерживает его, и не позволяет ему собраться с силами. С какою страстью человек не борется мужественно, ту любит он, и она обладает им, и обременяет его, и делается для него оковами и препятствием уму его обратиться к Богу, благоугодить Ему, и, послужив Ему единому, соделаться благопотребным для царствия и улучить вечную жизнь.

10. А душа, действительно стремящаяся ко Господу, вся и всецело к Нему простирает любовь свою, и сколько есть сил, к Нему единому прилепляется своим произволением, и в этом приобретает помощь благодати, отрицается сама себя, и не следует хотениям ума своего; потому что по причине неотлучного с нами и обольщающего нас зла, ходит он лукаво. Напротив того, она всецело предает себя Господню слову, отрешается от всяких видимых уз, сколько возможно сие для воли, и совершенно предается Господу. А в таком случае в состоянии будет она перенести борьбу, труды и скорби. Ибо что любит душа, в том находит для себя и пособие и обременение. Если любит что в мире, то сие самое делается для человека бременем и узами, влекущими долу и непозволяющими восходить горе к Богу. А если любит Господа и Его заповеди; то в сем находит для себя и пособие и облегчение: от того самого, что всецело соблюдает любовь свою ко Господу, легкими делаются для него все заповеди Господни. Сие погружает человека в добро, лучше же сказать, облегчает его и делает для него нетрудными всякую брань и всякую скорбь; Божией силою низлагает он мир и силы порока, которые осетили душу в мире, и в пучине мира опутывают ее мрежами всякого рода пожеланий. Таким образом, как скоро душа возлюбила Господа, — исхищается из оных сетей собственною своею верою и великою рачительностью, а вместе и помощью свыше сподобляется вечного царства, и действительно возлюбив оное, по собственной своей воле и при помощи Господней, не лишается уже вечной жизни.

11. Но чтобы яснее доказать нам самым делом, как многие гибнут по собственной своей воле, тонут в море, похищаются в плен, — представь себе, что горит какой-нибудь дом; один, вознамерившись спасти себя, как скоро узнал о пожаре, бежит вон, и оставив все, решившись же позаботиться только о душе своей, он спасается; другой, вознамерившись взять с собою некоторые домашние утвари или иное что, вошел в дом, чтобы забрать это, и пока забирал, огонь взял силу над домом, и его захватил в доме и сожег. Видишь ли, что этот человек погиб в огне по собственной своей воле из любви, и именно — возлюбив на время нечто кроме себя? Подобно также сему плывут иные морем, и застигнуты сильным волнением; один, раздевшись донага, бросается в воду с намерением спасти только себя: и вот, он, гонимый волнами и ничем не связанный кроме заботливости о душе своей, плавая поверх волн, нашел возможность выйти из горького моря; а другой, вознамерившись спасти нечто из одежд своих, подумал, что и с ними, если возьмет их с собой, можно плыть и выйти из моря; но взятые им одежды обременили его и потопили в глубине морской, и вот, ради малой корысти не позаботившись о душе своей, погиб он. Примечаешь ли, что по собственной воле своей стал он жертвою смерти? Представь еще, что прошел слух об иноплеменниках; один, как скоро услышал это, тотчас предается бегству, нимало не медлит и пускается в путь ни с чем; другой же, не доверяя, что идут враги, или желая некоторые из вещей своих взять с собою, и решившись на сие, замедлил побегом; и вот, неприятели пришли, взяли его, отвели пленником в иноплеменную землю, и принудили жить там в рабстве. Видишь ли, что и этот по собственной своей воле, по причине своей недеятельности, по недостатку в мужестве и по любви к некоторым вещам, отведен в плен?

12. Подобно сему и те, которые не последуют заповедям Господним, не отреклись от себя самих, и не возлюбили единого Господа, но добровольно связали себя земными узами, когда приходит вечный огонь, — как оказавшиеся пленниками, вернее же сказать, узниками в отношении к добрым делам, погрязают в любви к миру, и утопают в горьком море лукавства, и гибнут в иноплеменном плене, то есть плененные лукавыми духами. А если угодно правоту совершенной любви ко Господу узнать из святых богодухновенных Писаний; то смотри, как Иов совлекся, так сказать, всего, что имел у себя — детей, имения, скота, рабов и прочего достояния, и как он, совлекшись всего, бежал и спасал себя, даже самый хитон оставив и бросив сатане, ни словом не изрек хулы, ни сердцем, ни устами не возроптал пред Господом, а напротив того, благословлял Господа, говоря: Господь даде: Господь отъят: яко Господеви изволися, тако бысть: буди имя Господне благословенно (Иов. 1, 21). Его почитали стяжавшим многое, но по испытании его Господом, оказалось, что Иов ничего не стяжал кроме единого Бога. Подобно и Авраам, когда было повелено ему Господом изыти от земли, и от рода, и от дому отца его (Быт. 12, 1), тотчас совлекся, так сказать, всего; отечества, земли, родных, родителей, и последовал слову Господню. Потом, среди многих бывших ему испытаний и искушений: то когда взята была у него жена, то когда жил и терпел обиду на чужой стороне — во всех сих случаях доказал, что единого Бога любит паче всего. Наконец, когда по обетованию, по прошествии многих лет, имел уже у себя единородного, столь много вожделенного сына, и Бог потребовал у него, чтобы сына сего с готовностью сам он принес в жертву, — совлекся Авраам и истинно отрекся себя самого. Ибо сим приношением единородного доказал, что не любил ничего иного кроме Бога. Если же с такою готовностью отдавал он сына; то тем паче, когда повелено бы ему было оставить прочее свое имущество, или в один раз разделить бедным, — и это сделал бы со всею готовностью и со всем усердием. Видишь ли теперь правоту совершенной и произвольной любви ко Господу?

13. Так и желающие быть сонаследниками сих праведников не должны любить ничего кроме Бога, чтобы, когда будут подвергнуты испытанию, оказаться им благопотребными и благоискусными, в совершенстве сохраняющими любовь свою ко Господу. Те только в состоянии будут пройти подвиг до конца, которые всегда по собственной воле своей любили единого Бога и отрешились от всякой мирской любви. Но весьма немного оказывается людей, которые бы восприяли такую любовь, отвращались от всех мирских удовольствий и пожеланий, и великодушно претерпевали восстания и искушения лукавого. Не потому ли, что многие при переходе рек увлекаются водами, нет успешно минующих и эти мутные реки мирских всякого рода пожеланий и различных искушений от лукавых духов? Не потому ли, что многие корабли, скрываясь в море, потопляются волнами, нет переплывающих и сию пучину, и ходящих по волнам, и достигающих мирной пристани? По этому-то всегда потребны великая вера, великодушие, борение, терпение, труды, алкание и жажда всего доброго, быстрота, неотступность, рассудительность, благоразумие. Весьма многие из людей хотят сподобиться царствия без трудов, без подвигов, без пролития пота; но сие — невозможно.

14. Как в мире иные приходят к какому-нибудь богатому человеку поработать у него во время жатвы или во время другого дела, чтобы получить, в чем сами имеют нужду для своего пропитания; и некоторые из них бывают люди ленивые и праздные, не трудятся, как другие, не работают, как должно, но не трудясь и не изнуряя себя в доме богатого, хотят, как сделавшие уже все дело, взять плату наравне с теми, которые трудятся терпеливо, и скоро, и из всех своих сил: таким же образом и мы, когда читаем Писания, или о каком праведнике, как благоугодил он Богу, как стал другом и собеседником Божиим, или и о всех Отцах, как соделались они друзьями и наследниками Божиими, сколько претерпели скорбей, сколько страдали ради Бога, сколько совершили доблестных дел и подвигов; тогда ублажаем их, и хотим сподобиться равных с ними даров и достоинств, охотно желаем получить славные оные дарования, отложив только в сторону их труды, подвиги, скорби и страдания; и стяжать те почести и достоинства, какие прияли они от Бога, желаем усердно, а их изнурений, трудов и подвигов на себя не приемлем. Но сказываю тебе, что всего этого желает и вожделеет всякий человек; и блудники, и мытари, и неправедные люди хотели бы получить царствие так легко, без трудов и подвигов. Для того-то и предлежат на пути искушения, многие испытания, скорби, борения и пролитие пота, чтобы явными соделались те, которые действительно от всего произволения и всеми силами даже до смерти любили единого Господа, и при таковой любви к Нему не имели уже ничего иного для себя вожделенного. Посему-то и по правде входят они в небесное царство, отрекшись от себя самих, по Господнему слову, и паче дыхания своего возлюбив единого Господа; почему, за высокую любовь свою и будут вознаграждены высокими небесными дарами.

15. В скорбях, в страданиях, в терпении, в вере сокрыты обетования, и слава, и устроение небесных благ, как плод сокрыт в пшеничном зерне, повергаемом в землю, или в дереве, прививаемом посредством некоего повреждения и уничижения. Тогда оказываются имеющие благолепие одежды, и славу, и плод во много крат, как и Апостол говорит: многими скорбми подобает нам внити в царствие небесное (Деян. 14, 22); и Господь говорит: в терпении вашем стяжите души ваша (Лук. 21, 19); и еще: в мире скорбни будете (Иоан. 16, 33). Ибо потребны труд, рачительность, трезвенность, великая внимательность, быстрота и неотступность в прошениях ко Господу, чтобы нам избавиться от пожелания чего-либо земного, избежать сетей и мрежей удовольствий, треволнений мира, восстания лукавых духов, и в точности узнать, с какою трезвенностью и с какою стремительностью веры и любви святые здесь еще приобретали небесное сокровище, то есть духовную силу, которая в душах их была залогом царствия. Ибо блаженный Апостол Павел, рассуждая о сем небесном сокровище, то есть о благодати Духа, и описывая чрезмерность скорбей, а вместе показывая, чего каждый должен искать здесь [3], и что обязан приобрести, говорит: вемы бо, яко аще земная наша храмина разорится, создание от Бога имамы, храмину нерукотворену, вечну, на небесех (2 Кор. 5, 1).

16. Посему, каждый должен подвизаться и стараться преспеянием во всех добродетелях приобрести оную храмину, и веровать, что приобретается она здесь. Ибо если разорится телесная наша храмина, — нет у нас иной храмины, в которой бы превитала душа наша; аще точию, как сказано, и облекшеся, не нази обрящемся (3), то есть не будем лишены общения и единения со Святым Духом, в Котором только и может упокоеваться верная душа. Посему те, которые во всей действительности и силе суть христиане, твердо надеются и радуются, исходя из сея плоти, что имеют оную храмину нерукотворену; храмина же сия есть обитающая в них сила Духа. И если разорится телесная храмина, — не страшатся они того; потому что имеют небесную духовную храмину, и ту нетленную славу, которая в день воскресения созиждет и прославит и храмину тела, как говорит Апостол: воздвигий Христа из мертвых оживотворит и мертвенная телеса наша, живущим Духом Его в нас (Римл. 8, 11); и еще: да и живот Иисусов явится в мертвенней плоти нашей (2 Кор. 4, 11); и: да пожерто будет, как сказано, мертвенное животом (5, 4).

17. Посему, постараемся верою и добродетельною жизнью здесь еще приобрести себе оное одеяние, чтобы нам, облеченным в тело, не оказаться нагими; и тогда в день оный ничто не прославит плоть нашу. Ибо в какой мере сподобляется каждый за веру и рачительность стать причастником Святого Духа, в такой же мере прославлено будет в оный день и тело его. Что ныне душа собрала во внутреннюю свою сокровищницу, то и тогда откроется и явится вне тела; как и деревья, когда, по прошествии зимы, согреет их невидимая сила солнца и ветров, подобно одеянию, производят и откидывают из себя наружу листья, цветы и плоды, а также в это время выходят из внутренних недр земли и полевые цветы, и ими покрываются и облекаются земля и трава, подобно кринам, о которых сказал Господь: ни Соломон во всей славе своей облечеся, яко един от сих (Мф. 5, 29). Ибо все сие служит примером, образом и подобием христианина в день воскресения.

18. Так для всех боголюбивых душ, то есть для истинных христиан, есть первый месяц Ксанфик, называемый еще Апрелем; и это есть день воскресения. В оный то силою Солнца правды изведется изнутри слава Святого Духа, покрывающая и облекающая собою тела святых, та самая слава, какую имели они сокровенною в душах. Ибо что имеет теперь душа в себе, то обнаружится тогда в теле. Сей, говорю, месяц есть первый в месяцех лета (Исх. 12, 2); он приносит радость всей твари; он, разверзая землю, облекает одеждою обнаженные деревья; он приносит радость всем животным; он распространяет между всеми веселье; он для христиан есть первый месяц Ксанфик, то есть время воскресения, в которое прославлены будут тела их неизреченным светом, еще ныне в них сокровенным, то есть силою Духа, Который будет тогда их одеяние, пища, питие, радование, веселье, мир, облачение, вечная жизнь. Ибо всею лепотою светлости и красоты небесной соделается тогда для них Дух Божества, Которого еще ныне сподобились они приять в себя.

19. Посему, в какой мере всякий из нас должен веровать, подвизаться, стараться о житии во всех отношениях добродетельном, и ожидать с упованием и великим терпением, что ныне еще сподобится приять он внутрь души своей силу с небес и славу Святого Духа, чтобы тогда, по разрушении тел, иметь нам, что облекло и оживотворило бы нас? Аще точию облечемся, как сказано, не нази обрящемся, и: оживотворит мертвенная телеса наша, живущим Духом Его в нас. Блаженный Моисей в той славе Духа, которая покрывала лице его, так что ни один человек не мог взирать на оное, показал нам образ, как в воскресение праведных прославлены будут тела святых тою славою, какую души святых и верных здесь еще сподобляются иметь внутри себя — во внутреннем человеке. Ибо сказано: мы вси откровенным лицем, то есть внутренним человеком, славу Господню взирающе, в той же образ преобразуемся от славы в славу (2 Кор. 3, 18). Тот же Моисей, как написано, четыредесять дней, и четыредесять нощей хлеба не яде, и воды не пи (Исх. 34, 28); но телесной природе невозможно было бы прожить столько времени без хлеба, если бы она не приобщалась другой духовной пищи; и сей-то пищи души святых еще ныне невидимо приобщаются от Духа.

20. Посему, блаженный Моисей в двух образах показал нам, какую славу света и какое умное услаждение Духа будут иметь истинные христиане в воскресении, еще и ныне сподобляясь оных тайн; почему, обнаружатся тогда оные и на телах их. Ибо, как сказано уже прежде, какую славу ныне еще имеют святые в душах, такою и обнаженные тела их покроются и облекутся, и будут восхищены на небеса; и тогда уже и телом и душею во веки будем упокоеваться с Господом во царствии. Бог, сотворив Адама, не устроил ему телесных крыл, как птицам, но уготовал ему крыла Святого Духа, то есть крыла, которые даст ему в воскресении, чтобы подняли и восхитили его, куда угодно Духу. Сии-то крыла еще ныне сподобляются иметь души святых, воспаряющие умом к небесному мудрствованию. Ибо у христиан другой есть мир, иная трапеза, иные одеяния, иное наслаждение, иное общение, иной образ мыслей; почему и лучше они всех людей. Силу же всего этого еще ныне сподобляются они во внутренность души своей принимать чрез Духа Святого; почему, в воскресение и тела их сподобятся вечных оных духовных благ, и причастны будут той славы, каковой опыты еще ныне изведали души их.

21. Поэтому, каждый из нас должен подвизаться и трудиться, тщательно упражняться во всех добродетелях, веровать и просить у Господа, чтобы внутренний человек еще ныне соделался причастником оной славы, и душа возымела общение в оной святости Духа, и чтобы, очистившись от скверны порока, и в воскресение иметь нам, во что облечь воскресшие наши нагие тела, чем прикрыть срамоту их, чем оживотворить и на веки упокоить их в небесном царстве; потому что, по святым Писаниям, Христос приидет с небес, и воскресит все племена Адамовы, всех почивших от века, и разделит их на две части, и которые имеют собственное Его знамение, то есть печать Духа, тех, глашая как Своих, поставит одесную Себя. Ибо говорит: овцы Моя гласа Моего слушают (Иоан. 10, 27); и знаю Моя, и знают Мя Моя (14). Тогда-то тела их за добрые дела облекутся божественною славою, и сами они будут исполнены той духовной славы, какую еще ныне имели в душах. И таким образом, прославленные божественным светом и восхищенные на небеса в сретение Господне на воздусе, по написанному, всегда с Господем будем (1 Сол. 4, 17), с Ним царствуя беспредельные веки веков. Аминь.

Беседа 6.
Намеревающиеся благоугождать Богу должны совершать молитвы в мире, в безмолвии, в кротости и премудрости, чтобы, молясь с воплями, не стать соблазном для всех. В сей же беседе заключаются два вопроса: вещественные ли творения суть престолы и венцы? и что такое дванадесять престолов израилевых?

1. Приступающие ко Господу должны совершать молитвы в безмолвии и мире и в великом благодушии, и внимать Господу не с воплями непристойными и смешанными, но с томлением сердца и трезвенными помыслами. Иной, страждущий в болезни, когда подвергают его прижиганиям и другим хирургическим врачеваниям, весьма мужественно и терпеливо переносит причиняемую ему боль, без смятения и смущения владея собою. А другие, терпя ту же боль, во время прижиганий и хирургических врачеваний, издают непристойные вопли. Боль же одинакова у обоих, — и кто кричит, и кто не кричит, и кто приходит, и кто не приходит в смятение. Так, иные имеют скорбь и болезненное ощущение, и благодушно переносят сие без смущения, владея помыслами ума своего; а другие, имея ту же скорбь, переносят ее нетерпеливо, с смятением и смущением совершают молитвы, чем соблазняются слушающие; другие же, и не чувствуя ничего болезненного, но напоказ, или по своенравию, издают бесчинные вопли, как будто можно благоугодить тем Богу.

2. Рабу Божию надлежит пребывать не в таком неустройстве, но во всякой кротости и мудрости, как сказал Пророк: на кого воззрю? токмо на кроткого и молчаливаго, и трепещущаго словес Моих (Исаии 66, 2). Находим также, что при Моисее и Илие, когда являлся им Бог, пред величием Владыки во множестве служили и трубы и силы, но пришествие Господне отличалось и обнаруживалось тем, что исчислено выше, то есть миром, безмолвием и покоем. Ибо сказано: се глас хлада тонка, тамо Господь (3 Цар, 19, 12). А сим показывается, что покой Господень состоит в мире и в благодушии. Но какое основание положит и какое начало сделает человек, в том и пребывает до конца. Если начнет совершать молитву громогласно и с смятением, то и до конца удержит сей навык. Поелику же Господь человеколюбив; то в иных случаях и сему человеку оказывает Он помощь. Почему, такие люди, поощряясь действием благодати, до конца остаются при своем навыке. Но видим, что это — дело невежд, потому что и других соблазняют, и сами в смущении совершают молитву.

3. Истинное основание молитвы таково — быть внимательным к помыслам, и совершать молитву в великом безмолвии и мире, чтобы и посторонние не соблазнялись. Такой человек, если приимет благодать Божию и совершенство, до конца будет совершать молитву в безмолвии, а еще более послужит к назиданию многих. Несть бо нестроения Бог, но мира (1 Кор. 14, 33). Молящиеся с воплями походят на управляющих гребцами; они не могут молиться везде, ни в церквах, ни в селениях, разве будут только молиться в пустынях, где полная им воля. Молящиеся же в безмолвии, без сомнения, будут назидать других на всяком месте. Человеку надобно все усилие свое обращать на помыслы, и что служит пищею лукавым помыслам, то отсекать, а устремляться мыслию к Богу, и хотения помыслов не исполнять, но кружащиеся помыслы собирать отвсюду во едино, различая естественные помыслы от лукавых. Душа под грехом уподобляется как бы большому лесу на горе, или тростнику в реке, или какой-нибудь чаще терний и деревьев; посему, намеревающиеся проходить сим местом должны протягивать вперед руки и с усилием и трудом раздвигать пред собою ветви. Так и душу окружает целый лес помыслов, внушаемых сопротивной силою; почему, потребны великая рачительность и внимательность ума, чтобы человеку отличать чуждые помыслы, внушаемые сопротивной силою.

4. Иной полагается на свою силу, думает сам собою просечь стоящие перед ним горы; а другой спокойно и с рассудительностью управляет умом своим, и без утомления совершает дело свое успешнее первого. Так и в молитвах некоторые прибегают к непристойным воплям, как будто доверяя телесной крепости, не замечая расхищения помыслов, но думая собственною своею силою исполнить дело в совершенстве; а другие бывают внимательны к помыслам, и весь подвиг совершают внутренне. Таковые своим разумением и рассудительностью могут преуспевать, отражать восстающие помыслы и ходить в воле Господней. Находим же у Апостола, что большим называет он того, кто назидает другого. Глаголяй бо языки, говорит он, себе зиждет: а пророчествуяй, церковь зиждет. Болий же пророчествуяй, нежели глаголяй языки (1 Кор. 14, 4. 5). Посему, пусть каждый предпочтет назидание других, и сподобится он небесного царства.

5. Вопрос. Поелику некоторые говорят, что престолы и венцы суть творения вещественные, а не существа духовные; то как понимать сие?

Ответ. Престол Божества есть ум наш, и наоборот, престол ума — Божество и Дух. А подобно и сатана, силы и князи тьмы, со времени преступления заповеди, воссели в сердце, в уме, и в теле Адамовом, как на собственном своем престоле. Почему, пришел наконец Господь, и приял на Себя тело от Девы; потому что, если бы угодно Ему было прийти непокровенным Божеством, кто мог бы вынести сие? Напротив того, посредством сего орудия — тела — возглаголал Он к человекам. И наконец, лукавых духов, восседающих в теле, низложил Господь с престолов, то есть понятий и помыслов, которыми они правили, и очистил совесть, и престолом Себе самому соделал ум, и помыслы, и тело.

6. Вопрос. Что же значит сказанное Господом. сядете на двоюнадесяте престолу, судяще обеманадесяте коленома Исраилевома (Мф. 19, 28)?

Ответ. Находим, что исполнилось сие на земле, после того как Господь вознесся на небо; потому что на двенадцать Апостолов ниспослал Он Духа Утешителя и святую силу, и она, снисшедши, осенила их, и воссела на престолах разумов их. Когда же предстоящие стали говорить: яко сии вином исполнени суть (Деян. 2, 13); тогда Петр начал уже судить их, говоря об Иисусе: „Мужа сильного словом и знамениями распяли вы, повесив на древе. И вот, творит он здесь чудеса, расторгает камни гробниц, и воскрешает мертвых. Ибо написано: в последния дни излию от Духа Моего на всяку плоть, и прорекут сынове ваши, и дщери ваша" (Деян. 2, 17). И таким образом, многие оглашены Петром и приступили к покаянию; почему настал новый мир, избранный Богом.

7. Видишь, как открылось начало суда. Там открылся новый мир; ибо здесь дана им власть воссесть и судить в мире сем. Правда, что будут они восседать и творить суд в пришествие Господне, при воскресении мертвых: но сие же совершается и здесь; потому что Дух Святый восседает на престолах разумов их. Да и венцы, какие приемлют христиане в оном веке, не суть творения вещественные. Кто утверждает последнее, тот говорит худо. Напротив того, в сем являет Себя преобразующийся Дух. Что говорит Апостол Павел о небесном Иерусалиме, что он мати всем нам (Гал. 4, 26), то и мы исповедуем. В рассуждении же одеяния, какое носят на себе христиане, явно, что сам Дух облекает их во имя Отца и Сына и Святого Духа, во веки. Аминь.

Беседа 7.
О снисхождении Христовом к человеку. Беседа сия заключает в себе также несколько вопросов и ответов.

1. Представь, что кто-нибудь входит в царские чертоги, видит изображенные там истории и украшения, в ином месте разложенные сокровища, а в ином что-нибудь иное, и восседает с царем за трапезой, и предложены ему самые сладкие яства и пития, и вполне наслаждается он и зрением и убранством; а после этого влекут его оттуда, и он отведен в места зловонные; или, представь, что какая-нибудь девица, превосходя всех красотою, мудростью и богатством, избирает себе мужем человека нищего, незнатного, некрасивого, одетого в рубища, и снимает с него нечистые одежды, и облекает его в царскую ризу, и возлагает на него венец, и делается его супругою; наконец нищий начинает приходить в изумление и говорит: „мне ли бедному, нищему, смиренному и уничиженному дана такая супруга?" Так и Бог поступил с бедным и уничиженным человеком. Дал ему вкусить иного века, иной сладчайшей пищи. Показал ему славу и царские неизреченные небесные красоты. И человек, сравнив уже оные духовные блага с благами века сего, если видит потом царя, властителей, мудрых, то все отвергает, имея в виду небесное сокровище; потому что Бог есть любовь, а он приял в себя небесный Божественный огнь Христов, и наслаждается, и радуется, и привязан к тому.

2. Вопрос. Сатана, или в воздухе, или в людях, бывает ли вместе с Богом?

Ответ. Если солнце сие, будучи тварью, освещает места грязные, и от того не терпит вреда; то тем паче Божество, пребывая и там, где сатана, не очерняется и не оскверняется. Попустило же Оно быть злу для упражнения людей. Но зло омрачается и ослепляется, и не может видеть чистоты и тонкости Божества. Если же кто скажет, что свое место — сатане, и свое — Богу, то сим приводит он к мысли, что Бог описуется тем местом, в котором живет лукавый. Как же говорим мы, что благое неописуемо и необъемлемо, что все в нем пребывает, и что благое не оскверняется от злого? В том ли смысле, что, поелику небо и солнце и горы пребывают в самом Боге и Им состоятся, то и сами они стали Богом? — Создания поставлены в собственном своем чине; а Создатель, пребывающий с тварями, есть Бог.

3. Вопрос. Поелику грех преображается в светлого Ангела и уподобляется почти благодати; то как можно человеку уразумевать козни диавольские, и как отличать и принимать то, что от благодати?

Ответ. Что — от благодати, в том есть радость, есть мир, есть любовь, есть истина. Сама истина побуждает человека искать истины. Всякий же вид греха исполнен смятения; в нем нет любви и радости пред Богом. Так, цикорий походит на салат; но один горек, а другой сладок. И в самой благодати есть подобное истине, и есть самая существенность истины; как например, есть луч солнечный и самый круг солнца, и инаково является луч, инаково же — свет, заключенный в самом круге. Светильник горит в доме, и иное есть повсюду сияющий от него луч, иное же — более блистательный и ясный свет в самом светильнике. Так, бывает нечто от благодати, когда человек видит вдали от себя как бы некие видения, и радуется сим видениям. Иное же дело, когда входит в человека сила Божия, и объемлет члены и сердце его, и пленяет ум в любовь Божию. Когда Петра взяли и ввергли в темницу; тогда к нему заключенному пришел Ангел, расторг узы его и извел его из темницы, и Петр, как бы находясь в изступлении, мняше видение зрети (Деян. 12, 9).

4. Вопрос. Каким образом падают и те, в которых воздействовала Божия благодать?

Ответ, Самые чистые по своей природе помыслы бывают поползновенны и падают. Человек начинает превозноситься, осуждать другого и говорить: „ты грешник," а себя самого признавать праведным. Разве не знаешь, что говорит Павел? Дадеся ми пакостник плоти, аггел сатанин, да ми пакости деет, да не превозношуся (2 Кор. 12, 7), И в чистой природе есть возможность превозношения.

5. Вопрос. Может ли кто при помощи света видеть душу свою, так как иные отвергают откровение, и говорят, что в следствие ведения и ощущения бывает видение?

Ответ. Есть ощущение, есть видение, и есть озарение. И кто имеет озарение, тот выше имеющего ощущение. У него озарен ум; а сие значит то, что получил он некоторое преимущество пред имеющим ощущение; ибо сознал в себе некую несомненность видений. Но иное есть откровение, когда душе бывают открыты дела великие и Божии тайны.

6. Вопрос. Видит ли кто душу при помощи откровения и Божия света?

Ответ. Как телесные очи видят солнце, так и озаренные Божиим светом видят образ души; но немногие христиане достигают сего видения.

7. Вопрос. Душа имеет ли зрак?

Ответ. Имеет образ и зрак, уподобляющийся Ангелу. Ибо как Ангелы имеют образ и зрак, и как внешний человек имеет образ, так и внутренний имеет образ подобный Ангелу, и зрак подобный внешнему человеку.

8. Вопрос. Иное ли что есть ум, а иное душа?

Ответ. Как телесных членов много, и все называются одним человеком; так и у души много членов: ум, совесть, воля, помыслы осуждающие и оправдывающие; но все это связано в один помысл, все это члены только души, а душа одна; и это внутренний человек. Но как внешние очи издали видят терния, и стремнины, и пропасти; так ум, по быстроте своего зрения, предусматривает козни и наветы сопротивной силы, и будучи как бы душевным оком, предохраняет душу. Почему, воздадим славу Отцу и Сыну и Святому Духу во веки веков. Аминь.

Беседа 8.
О том, что бывает с христианами во время совершения молитв, и о мерах совершенства, то есть, могут ли христиане достигать совершенной меры.

1. Иной входит преклонить колено, — и сердце его исполняется Божественной действенности, душа веселится с Господом, как невеста с женихом, по слову Пророка Исаии, который говорит якоже радуется жених о невесте, тако возрадуется Господь о тебе (Исаии 62, 5). И иногда во весь день чем-нибудь занятый на один час посвящает себя молитве, — и внутренний его человек с великим услаждением восхищается в молитвенное состояние, в бесконечную глубину оного века, так что всецело устремляется туда парящий и восхищенный ум. На это время происходит в помыслах забвение о земном мудровании; потому что помыслы насыщены и пленены Божественным небесным, беспредельным, непостижимым, и чем-то чудным, чего человеческим устам изречь невозможно. В этот час человек молится и говорит: „о, если бы душа моя отошла вместе с молитвою!"

2. Вопрос. Всегда ли человек входит в это состояние?

Ответ. Правда, что благодать непрестанно сопребывает, укореняется и действует как закваска в человеке с юного возраста, и сие, сопребывающее в человеке, делается чем-то как бы естественным и неотделимым, как бы единою с ним сущностью; однако же, как ей угодно, различно видоизменяет она свои действия в человеке к его пользе. Иногда огнь сей возгорается и воспламеняется сильнее, а иногда как бы слабее и тише, в иные времена свет сей возжигается и сияет более, иногда же умаляется и меркнет; и светильник сей, всегда горя и светя, иногда делается яснее, более возгорается от упоения Божией любовью, а в другое время издает сияние свое бережливо, и соприсущий в человеке свет бывает слабее.

3. Сверх того, иным во свете являлось знамение креста и пригвождалось во внутреннем человеке. Иногда также человек во время молитвы приходил как бы в исступление; казалось, что стоит он в церкви пред жертвенником, и предложены ему три хлеба, как бы вскиснувшие с елеем, и в какой мере вкушал их, в такой хлебы возрастали и поднимались. Иногда также являлось как бы светоносное некое одеяние, какого нет на земле в веке сем, и какого не могут приготовить руки человеческие. Ибо как Господь, с Иоанном и Петром возшедши на гору, преобразил ризы Свои и соделал их молниевидными, так бывало и с оным одеянием, и облаченный в оное человек удивлялся и изумевал. В иное же время свет сей, явясь в сердце, отверзал внутреннейший, глубочайший и сокровенный свет; почему, человек, всецело поглощенный оною сладостью и оным созерцанием, не владел уже собою, но был для мира сего как бы буим и варваром, по причине преизобилующей любви и сладости и по причине сокровенных таин; так что человек, получив в это время свободу, достигает совершенной меры, бывает чистым и свободным от греха. Но после сего благодать умалялась, и нисходило покрывало сопротивной силы; благодать же бывала видима как бы отчасти, и на какой-то низшей степени совершенства,

4. Человеку надобно, так сказать, пройти двенадцать ступеней, и потом достигнуть совершенства. Потом благодать снова начинает действовать слабее, и человек нисходит на одну ступень, и стоит уже на одиннадцатой. А иной, богатый благодатью, всегда день и ночь стоит на высшей мере, будучи свободен и чист, всегда пленен и выспрен. И теперь человек, которому показаны оные чудеса, и который изведал их опытно, если бы так было с ним всегда, не мог бы уже принять на себя домостроительства слова или иного какого бремени, не согласился бы ни слышать, ни позаботиться, по обыкновению, о себе и об утрешнем дне, но только стал бы сидеть в одном углу, в восхищении и как бы в упоении. Посему-то совершенная мера не дана ему, чтобы мог он заниматься попечением о братии и служением слову, разве только разорено уже средостение ограды и смерть препобеждена.

5. На деле же бывает так: подобно сгущенному воздуху какая-то как бы примрачная сила лежит на человеке и слегка прикрывает его. Светильник непрестанно горит и светит; однако же, как бы покрывало лежит на свете; и посему, человек признается, что он еще несовершен и не вовсе свободен от греха; почему, можно сказать, что средостение ограды уже разорено и сокрушено, и опять в ином чем-нибудь разорено не вовсе и не навсегда. Ибо бывает время, когда благодать сильнее воспламеняет, утешает и упокоевает человека; и бывает время, когда она умаляется и меркнет, как сама она домостроительствует сие на пользу человеку. Кто же, хотя на время, приходил в совершенную меру, вкушал и опытно изведывал оный век? Доныне не знаю ни одного человека христианина совершенного или свободного. Напротив того, если и упокоевается кто в благодати, доходит до тайн и до откровений, до ощущения великой благодатной сладости; то и грех сопребывает еще внутри его. Такие люди, по преизобилию в них благодати и света, почитают себя свободными и совершенными; но погрешают в сем, по неопытности вводимые в обман тем самым, что действует в них благодать. А я доныне не видал ни одного свободного человека, и поелику в иные времена сам отчасти доходил до оной меры, то доведался и знаю, почему нет совершенного человека.

6. Вопрос. Скажи нам: на какой ты степени?

Ответ. Ныне после крестного знамения благодать так действует и умиряет все члены и сердце, что душа от великой радости уподобляется незлобивому младенцу, и человек не осуждает уже ни еллина, ни иудея, ни грешника, ни мирянина, но на всех чистым оком взирает внутренний человек, и радуется о целом мире, и всемерно желает почтить и полюбить еллинов и иудеев. В иной час он — сын царев, так твердо уповает на Сына Божия, как на отца. Отверзаются пред ним двери, и входит он внутрь многих обителей; и по мере того, как входит, снова отверзаются пред ним двери в соразмерном числе, например, из ста обителей — в другие сто обителей, и обогащается он; и в какой мере обогащается, в такой же показываются ему новые чудеса. Ему, как сыну и наследнику, вверяется то, что не может быть изречено естеством человеческим, или выговорено устами и языком. Богу слава! Аминь.

Беседа 9.
О том, что Божии обетования и пророчества исполняются при различных испытаниях и искушениях, и что от искушений лукавого избавляются приверженные к единому Богу.

1. Духовное действие Божией благодати в душе совершается великим долготерпением, премудростью и таинственным смотрением ума, когда и человек с великим терпением подвизается в продолжение времени и целых лет. И дело благодати тогда уже оказывается в нем совершенным, когда свободное произволение его, по многократном испытании, окажется благоугодным Духу, и с течением времени покажет опытность и терпение. Ясные образцы сего порядка представим из богодухновенных Писаний.

2. Утверждаемое мною подобно тому, что было с Иосифом. Чрез столько времени и чрез сколько лет совершилось определение Божией о нем воли, и исполнились видения! А прежде в скольких трудах, скорбях и теснотах испытан был Иосиф! И когда все претерпел мужественно, во всем оказался благоискусным и верным Богу рабом; тогда уже стал царем Египта и препитал род свой, и исполнились и пророчество о невидимом и та воля Божия, о которой задолго по великому смотрению было предречено.

3. Подобное сему было и с Давидом. Бог чрез Пророка Самуила помазал его в царя. И когда был он помазан, тогда гонимый Саулом должен был спасаться от смерти бегством. И где Божие помазание? Где скорое исполнение обетования? Ибо как скоро помазан, — стал терпеть жестокие скорби, удаляясь в пустыни, не имея даже насущного хлеба и спасаясь бегством у язычников от Саулова против него злоумышления. И в таких скорбях пребывал тот, кого Бог помазал в царя! Потом, когда многие годы был испытываем и искушаем, терпел скорби и переносил их великодушно, решительно вверился Богу и себя самого удостоверил: „что сотворил со мною Бог пророческим помазанием, и о чем сказал, что будет это со мною, то несомненно должно исполниться": тогда уже за многое долготерпение совершилась, напоследок, воля Божия; и после многих испытаний воцарился Давид; и явственным стало тогда Божие слово, и помазание, совершенное Пророком, оказалось твердым и истинным.

4. Подобное сему было и с Моисеем. Бог, предуведав и предопределив его в вождя и избавителя народу, сделал, что стал он сыном дочери Фараоновой, возращен в царском богатстве, в славе и в роскоши, научен всякой египетской мудрости. А когда возмужал Моисей и велик стал верою, — отрекся от всего этого, злострадания и поношения Христовы изволив паче, по Апостольскому слову, нежели имети временную греха сладость (Евр. 11, 25). И бежав из Египта, сей царский сын, воспитанный в таких удовольствиях и в царской роскоши, сколько провел времени в пастырских занятиях? И после сего, наконец, за великое долготерпение найденный благоискусным и верным Богу, как перенесший много искушений, соделался он избавителем, вождем и царем Израиля, и от самого Бога назван богом Фараоновым (Исх. 7, 1). Ибо чрез него Бог поражал казнями Египет; чрез него показал Фараону дела великие и чудные, и наконец, потопил египтян в море. Видишь, по истечении скольких лет открылись и после скольких испытаний и скорбей пришли в исполнение Божия воля и Божие намерение?

5. Подобное сему было и с Авраамом. За сколько времени Бог изрек обетование — даровать ему сына, и не тотчас даровал его, но сколько лет до сего продолжались с Авраамом испытания и искушения! И он, — великодушно претерпев все с ним встретившееся и утвердив себя верою в той мысли, что Давший обетование неложен и исполнит слово Свое, а таким образом оказавшись верным, — улучил обетование.

6. А также и Ной, — когда в пятисотый год жизни его Бог повелел строить ковчег, возвещая, что наведет на вселенную потоп, который и навел в шестисотый год, — сто лет провел в великом терпении, нимало не колеблясь мыслию, сотворит, или не сотворит Бог сказанное Им, но решительно утвердившись верою в том, что, если сказал о сем Бог, то несомненно сие исполнится; а таким образом, когда произволение его найдено благоискусным в вере, терпении и великодушии, во всей чистоте сохранив заповедь, один он спасся с домом своим.

7. Примеры же сии привели мы из Писаний в доказательство, что действие Божией благодати открывается в человеке, и приемлет он дарование Духа Святого, какого сподоблена бывает душа верная, только после долговременного борения, после опытов великого терпения и великодушия, после искушений и испытаний, когда свободное произволение испытано будет всякими скорбями. Когда ни в чем не оскорбит оно Духа, но по благодати будет во всем согласно с заповедями, тогда бывает оно сподоблено — достигнуть свободы от страстей, приять полноту духовного всыновления, изрекаемого в таинстве, также духовного богатства и такого разумения, которое — не от мира сего, и которого делаются причастными одни истинные христиане. Почему, таковые люди во всем отличны от всех людей благоразумных, сведущих и мудрых, имеющих в себе духа мира.

8. Таковой, по написанному (1 Кор. 2, 14), востязует всякого человека. О каждом знает он, из какого источника берет слово, где остановился, и на какой находится степени; о нем же самом никто из людей, имеющих в себе духа мира, не может знать и судить. Кто только имеет в себе подобного небесного Божия Духа, тот и знает подобного ему, как говорит Апостол: духовная духовными сразсуждающе. Душевен же человек не приемлет, яже Духа Божия, юродство бо ему есть: духовный же востязует убо вся, а сам той ни от единаго востязуется (1 Кор. 2, 14. 15). Таковой человек почитает гнусным и ненавистным все славное в мире — богатство, роскошь и всякое наслаждение, даже самое знание, и все, что есть в веке сем.

9. Как человек, находящийся в жару и одержимый огневицею, если подать ему самую сладкую снедь или сладкое питие, гнушается тем и отвергает; потому что жжет его и сильно действует в нем болезнь: так, подобно сему, распаляемые небесным, священным и честным духовным желанием, уязвленные в душе ревностью любви Божией, — когда тот Божественный и небесный огнь, который Господь пришел воврещи на землю, и хощет, чтобы скорее он возгорелся (Лук. 12, 49), начнет сильно в них действовать, разжжет их небесною приверженностью ко Христу, — по сказанному выше, все славное и высоко ценимое в веке сем признают достойным презрения и ненавистным, потому что огнь любви Христовой объемлет, разжигает и распаляет их преданностью к Богу и небесными благами любви, и ничто небесное, земное и преисподнее, не в состоянии отлучить их от любви сей, как засвидетельствовал Апостол Павел: кто ны разлучит от любве Христовы, и так далее (Римл. 8, 35)?

10. Но приобретение души своей и небесной духовной любви невозможно человеку, если не соделается чуждым всего, что — в веке сем, и не посвятит себя исканию любви Христовой, и если ум его не поставит себя вне всякого вещественного и земного развлечения, чтобы ему можно было всецело заняться достижением единой цели, стремясь к оной по всем заповедям; чтобы все попечение, искание, развлечение и упражнение души состояло в исследовании духовной сущности, — того, как должна быть она украшена предписанными в заповедях добродетелями, небесным благолепием Духа, общением в чистоте и святыне Христовой; чтобы человек, от всего отрекшись, отсекши от себя всякое вещественное и земное препятствие, отказавшись от плотской любви, или от пристрастия к родителям и родственникам, непозволял уму своему заниматься или развлекаться чем-либо иным, как то: начальством, славою, почестями, плотскою дружбою в мире, или другими какими-нибудь земными заботами; но чтобы весь ум всецело восприял на себя попечение и скорбь об изыскании духовной сущности души, всецело и с терпением пребывал в чаянии и ожидании наития Духа, как говорит Господь: в терпении вашем стяжите души ваша (Лук. 21, 19); и еще: ищите царствия Божия, и сия вся приложатся вам (Мф. 6, 33).

11. Да будет же это, чтобы человек, — так подвизаясь и непрестанно пребывая внимательным к себе, в молитве ли то, или в послушании, или в каком бы то ни было деле, совершаемом по Богу, — возмог избежать тьмы лукавых демонов. Ибо ум, который непрестанно вникает в самого себя и взыскует Господа, может приобрести душу свою, хотя бы она была в погибели страстей, если только всегда отдает себя в плен побуждению и ревности стремиться ко Господу, и к Нему единому прилепляется, по сказанному: пленяюще всяк разум в послушание Христово (2 Кор. 10, 5), чтобы, в следствие такого подвига, желания и искания, ум сподобился быть с Господом в единый дух дара и благодати Христовой, упокоеваясь в сосуде души, уготовавшей себя на всякое дело благое и не оскорбляющей Духа Господня собственными своими изволениями и рассеянностью века сего, или попечениями о славе, о начальстве, или самочинными мнениями, или плотскими удовольствиями и сдружением и общением с лукавыми людьми.

12. Достолюбезно то, если душа, — всецело посвятив себя Господу, к Нему единому прилепившись, без забвения пребывая в заповедях Его и достойно почтив нашедшего и приосенившего ее Христова Духа, — сподоблена быть в единый со Христом дух и в единое срастворение, как говорит Апостол: прилепляяйся Господеви, един дух есть с Господем (1 Кор. 6, 17). Если же предан кто попечениям, или славе, или любоначалию, или заботится о человеческих почестях и домогается их, и душа его возмущается и омрачается земными помыслами, предается чему-либо в веке сем и овладевается тем; то подобная душа, если бы и пожелала прейти тьму страстей, в какой держат ее лукавые силы, или бежать от нее и отгнать ее от себя, не может сего сделать, потому что любит и творит волю тьмы, несовершенно возненавидела порочные начинания.

13. Посему, уготовимся от всего произволения и со всею охотою идти ко Господу и стать Христовыми последователями, для исполнения воли Христовой и для памятования и соблюдения всех Христовых заповедей; совершенно устранившись от любви к миру, предадим души свои единому Христу; то будем иметь в уме, чтобы Им одним заниматься, о Нем одном иметь попечение, Его единого искать. Если же, по причине тела, не употребим должного радения об исполнении заповедей и о послушании Богу; то, по крайней мере, ум наш да не устраняется от любви ко Господу, — от того, чтобы искать Его и стремиться к Нему. А подвизаясь с таким умом, с правым образом мыслей шествуя путем правды и всегда пребывая внимательными к себе, да улучим обетование Духа Его, и по благодати да избавимся от гибели во тьме страстей, какими одержима душа, а чрез сие соделаемся достойными вечного царствия, и сподобимся блаженствовать со Христом целые веки, прославляя Отца и Сына и Святого Духа во веки. Аминь.

Беседа 10.
О том, что дары Божией благодати сохраняются и умножаются смиренномудрием и усердием, утрачиваются же превозношением и нерадением.

1. Души правдолюбивые и боголюбивые, с великою надеждою и верою вожделеющие совершенно облечься во Христа, не столько имеют нужды в напоминании других, и не терпят в себе даже какого-либо умаления в небесном желании и любви к Господу; но, всецело пригвоздившись ко кресту Христову, ежедневно сознают в себе ощущение духовного преспеяния в привязанности к духовному Жениху; уязвившись же небесным желанием и жаждая правды добродетелей, сильно и ненасытимо вожделеют духовного озарения. А если за веру свою сподобляются приять познание Божественных таин, или делаются причастными веселья небесной благодати: то не полагаются сами на себя, почитая себя чем-либо; но в какой мере сподобляются духовных дарований, в такой же, по ненасытимости небесного желания, с большим еще напряжением взыскуют оных; чем более ощущают в себе духовного преспеяния, тем паче алчут и жаждут причастия и приумножения благодати; чем более обогащаются духовно, тем паче как бы обнищевают в собственном о себе мнении, по причине ненасытимости духовного желания стремиться к небесному Жениху, как говорит Писание: ядущии Мя еще взалчут, и пиющии Мя еще вжаждутся (Сирах. 24, 23).

2. Такие души, имеющие в себе пламенную и ненасытимую любовь ко Господу, достойны вечной жизни; а потому, сподобляются избавления от страстей и в полноте благодати совершенно приемлют озарение и причастие Святого Духа, неизреченного и таинственного общения. Души же немужественные и расслабленные, — которые, по тому самому, что находятся еще во плоти, не стараются здесь за терпение и великодушие приять в себя, не отчасти, но совершенное освящение сердца, не надеются в совершенстве, с полным ощущением и с несомненностью, быть в общении с Утешителем Духом, — по сему самому, не прияли от Духа избавления от вредных страстей, или, наоборот, и сподобились Божией благодати, но, увлекаемые пороком, предались какой-то беспечности и недеятельности.

3. Поелику, прияв благодать Духа и находя для себя благодатное утешение в упокоении, желании и в духовной сладости, и положившись на сие, превозносятся они, предаются беспечности, не сокрушаясь сердцем, не смиряясь в мыслях и не достигнув совершенной меры бесстрастия, не получив того, чтобы со всей рачительностью и верою совершенно исполниться благодати, удовлетворились они тем, и успокоились, и остановились при малом благодатном утешении; то подобные сим души, преуспев более в превозношении, нежели в смирении, если и сподобились какого дарования, лишаются оного за беспечное небрежение и за суетную кичливость их самомнения.

4. Душа истинно боголюбивая и христолюбивая, хотя бы совершила тысячи праведных дел, по ненасытимому стремлению своему ко Господу, думает о себе, будто бы ничего еще она не сделала; хотя бы изнурила тело свое постами и бдениями, при таких остается чувствованиях, будто бы не начинала еще трудиться для добродетелей; хотя бы сподобилась достигнуть различных духовных дарований, или откровений и небесных таин, по безмерной и ненасытимой любви ко Господу, сама в себе находит, будто бы ничего еще не приобрела; а напротив того, ежедневно алкая и жаждая, с верою и любовию пребывая в молитве, не может насытиться благодатными тайными и благоустроением себя во всякой добродетели. Она уязвлена любовию небесного Духа, при помощи благодати непрестанно возбуждает в себе пламенное стремление к небесному Жениху, вожделеет совершенно сподобиться таинственного и неизреченного общения с Ним в святыне Духа, с откровенным лицом души, взирает на небесного Жениха лицом к лицу, в духовном и неизглаголанном свете, со всею несомненностью входит в единение с Ним, сообразуется смерти Его, с великим вожделением непрестанно ожидает смерти за Христа, несомненно верует, что чрез Духа приимет совершенное избавление от греха и тьмы страстей, и, очистившись Духом, освятившись душевно и телесно, сподобится стать чистым сосудом для приятия в себя небесного мира и обителью небесного и истинного Царя Христа. И тогда-то соделывается она достойною небесной жизни, став еще здесь чистым жилищем Святого Духа.

5. Но придти в такую меру возможно душе не вдруг и не без испытаний. Напротив того, многими трудами и подвигами, с продолжением времени, при рачительности, после испытаний и различных искушений, приемлет она духовное возрастание и преспеяние даже до совершенной меры бесстрастия; и тогда уже, с готовностью и мужественно выдержав всякое искушение от греха, сподобится великих почестей, духовных дарований, небесного богатства, и таким образом, соделается наследницею небесного царствия о Христе Иисусе Господе нашем. Ему слава и держава во веки! Аминь.

[1] Сие разуметь должно в смысле не отрешенном, но относительном. Иоанн Дамаскин (см. Точное изложение православной веры кн. 2, гл. 3) говорит: „Ангел есть существо бестелесное.... Бестелесным же и невещественным называется Ангел по сравнению с нами. Ибо все, в сравнении с Богом, единым несравнимым, оказывается грубым и вещественным. Одно только Божество в строгом смысле невещественно и бестелесно".

[2] Отсюда начинается дополнение, напечатанное Флоссом с греческой рукописи, хранящейся в Берлинской Библиотеке под № 16.

[3] Здесь оканчивается дополнение, переведенное по изданию Флосса.

Вперед