Города

В нововавилонский период население города не сильно изменилось в сравнение с предыдущими эпохами. Основное население — это слуги, но больше становится чиновников, больше становится войск. Больше становится ремесленников, хотя восстановление общин ударило по городскому ремесленнику, поскольку местные кузнецы и деревенские ткачи снова составили ему заметную конкуренцию. В целом процесс формирования горожан в тот период был, конечно, исторически перспективным, раз на протяжении последующих четырех тысячелетий эта социальная группа росла.

В новом государстве не было прежних огромных государственных или храмовых хозяйств. Кто был оппонентами Вавилонского царства? - В начале маленькие государства (Двуречье), потом Элам, потом амореи, Ашшур, потом западные семиты северосемитских степей. До хананеян и финикиян Вавилонское царство не добралось. Но был народ, о котором вы будете читать и с которым много связано и мне хочется об этом рассказать. Народ называется сутии. Некоторые ученые считают избранный народ верхними [сутиями]. Кто такие сутии? Это народ типа амореев, но не создавший своего государства, тоже семитский, особенно широко он представлен на исторической арене в XX - XVIII веках до Р. X. Сутии отличаются тем, что как и у шумеров, у них сохранились наиболее близкие к книге Бытия сведения о ранних этапах истории. Даже, пожалуй, менее искаженные, чем халдейские. Это арамейская группа населения, не путать с амореями. Амореи были раньше, и значит западнее, а арамеи — это южная группа, но тоже занимавшая внутреннюю поверхность Плодородной Дуги. Еще в новозаветные времена арамейский язык был основным языком Святой Земли.

По их версии, первым человеком был не Адам, а некто Иоарам. Себя они выводили от Сифа. С потопом у них не было ясности: то ли он был, то ли не был. Но ведь Ной, по большому счету, тоже потомок Сифа. Однако поскольку арамеи имели свою версию событий, то для них этот вопрос оставался открытым. Им казалось, что они связаны непосредственно с Сифом. Их версия известная не полностью, их книги не сохранились, а имеются разные фрагменты, какие-то куски документов (один здесь, другой за 200 км; один написан в одной среде, другой в другой, а третий вообще на таком языке, который еще никто не изучил). У них сохранилась легенда о царях, живущих в шатрах. Почему у них была эта легенда, понятно. Арамеи это еще не арабы, но уже народ степной, с высоким удельным весом скотоводства — не кочевого (поскольку не на ком еще было ездить вокруг стада), но достаточно распространенного. И вот те упоминания о шатрах, которые имеются в Ветхом Завете, в представлении сутиев были гиперболизированы: всем миром правят цари, живущие в шатрах. Насколько можно судить, под шатрами они имели в виду каменные дома с коническими крышами из шкур или тканей, а не то, что можно видеть в картинках для детей по Ветхому Завету: обычная фотография бедуинского шатра, который весь состоит из тряпочек, но которого просто не могло быть в те времена, когда тряпочек таких еще не было. Нужна высокая плотность материи, чтобы выдержать ветры и песок, и сильный дождь. Это совсем другие шатры.

Насколько можно судить, сутии претерпели какие-то неприятности в Месопотамии и двинулись на юг. Переселение сутиев на юг, достаточно гипотетическое, было совмещено некоторыми учеными с перемещением Авраама. Авраам вроде был сам по себе, ехала какая-то семья, это их трудности, а в основном двигались из Месопотами сутии, которые и оказались избранным народом и пришли сразу большой толпой, а в Египте то ли были, то ли не были. Вам придется столкнуться с такой концепцией (время расцвета ее проходит, но вы должны ее знать). Так или иначе сутии не были кочевниками, поскольку не могли ими быть. В связи с рассказом об Аврааме, о сутиях, о степной полосе, о том, что арамеи были в большей степени скотоводами, чем раньше, возник в свое время вопрос. Помните, был конфликт: пастухи подрались? Так вот, для одного из наших слушателей это было основание предположить, что они были кочевниками. Но запомним, что пастухи, как самостоятельная профессиональная группа, существуют только у земледельцев. А настоящие кочевники все пастухи, там эта группа не выделяется. Кто-то больше скачет за баранами, кто-то больше отдыхает дома, это уже их проблема. Но основное занятие — это пастушество.

Что происходило в сфере интеллектуальной деятельности, в сфере образования и в связанной с этим механизмом государственной машине? В старые вавилонские времена происходит крах той системы образования и культуры, которая была в шумерском обществе. Резко падает авторитет писцов. Новому обществу, где не следили за каждым шагом крестьянина, не нужно было такое количество бюрократов. То всемогущество бюрократа, которое было раньше, постепенно убывает. Упрощается, но не становится хуже, культурная традиция. Очень интересно самоощущение людей того времени. III тысячелетие — сплошные царские слуги, слуги храмов, слуги божеств. Здесь появляются совершенно другие представители — сыны города. Они даже могли бывать в городе, допустим, три раза в жизни, но этот город — столица их государства. И значит, они сыны города. Это формулировка чисто светская, хотя в понятие города как неотъемлемая часть входит храм и бог, который этому городу покровительствует.

Появляется такая забавная категория населения, как наемный работник. Наемный работник не обязан смотреть с придыханием на своего хозяина, он сделал дело, получил деньги и ушел. Особенного значения он не имел, но надо сказать, что он был очень похож на наемных работников (не обязательно рабочих) последующих времен.

Крестьянин этого времени перестал быть мучимым государством. Можно сказать, что во II тысячелетии крестьяне помирились с государством, после периода насилий. Крестьянин оформил свои отношения с государством и усвоил себе кое-какие понятия. Каким образом крестьянин держит в узде управленцев? У всех крестьян от далекой Финляндии до знойного Египта имеется совершенно твердое представление о том, сколько полагается давать вверх: одну треть. Народы друг о друге никогда не слышали, разные веры, разная письменность, и между ними три тысячи лет разницы, а крестьянин совершенно неизменно и твердо знает: одну треть. Мало того, он знает, как ее делить, кому сколько. 1/10 часть — храму. Десятина была изобретена народами, которые о Христе еще не слышали. Десятина причиталась и царю, т. е. государству. И последняя десятая часть шла ближнему начальству (сюда же входили взятки). Все остальное крестьянин стремится скушать сам. И заставить его производить больше бесполезно (хотя в некоторых обществах, вроде бы, имеются подходящие природные условия). Он знает, что у него все равно отнимут все сверх необходимого. Для него основой является то, что ему в любом случае оставят. И не просто поесть, а дочек замуж выдать, праздники отпраздновать. И вот все это он прикидывает, и на треть больше производит. Он отсчитывает от потребления, а не от урожая. Мало ли что он там может напахать, все равно это у него отнимется, в любом обществе, и он прекрасно это знает. Вот эти нормы совершенно стандартны, и когда я начал с этим сталкиваться, меня поразило, что они действуют везде абсолютно, в любой эпохе и любом государстве. Одни народы работают в поле 8 месяцев в году, не разгибаясь, другие работают 20 дней в году (в центральной Африке такой сельскохозяйственный цикл), и везде больше трети сверх потребления вы с него не получите. Если речь заходит о большем, например о 50%, тогда и разговор другой: тогда лошадка ваша, семена ваши и плуг ваш, и будет вам 50%. А если вы просто так хотите получить свои 50% , то существует следующая последовательность действий: сначала крестьянин кричит, в разной форме выражая свое недовольство, потом уходит в лес, прячется, а третий этап, когда он выходит оттуда уже с дубиной и начинает разбираться, опять же совершенно стандартно.

Кстати, чего обычно хочет восставший крестьянин? Правильно, чтобы от него отстали. Но против кого конкретно он всегда восстает? Против ближайшего начальства, параллельно с верноподданническими воплями в адрес того, кто стоит выше. Он просто, по его мнению, вынужден поддерживать законность, которая по каким-то причинам в данной местности нарушается. Если же крестьяне собирались большой толпой и пожгли городов восемь, то первая модель уже не действует. Первая модель: наказали местных злодеев, батюшка царь нас простит. А вторая модель и последняя: крестьянин претендует на власть в масштабе государства, третьего не дано. Либо он наказывает локальную власть, либо он борется за смену власти в масштабе всего государства. Раз люди идут в бой, на смерть, убивают, они должны представлять себе зачем, для чего, чем это может кончиться.

О том, что крестьянин регулирует свое производство сам, вам уже известно. Это не построения теоретика, это живая практика. В одном государстве работал по маркетингу американский мужик, продавал удобрения. А страна такая, что плодородие высокое, масса свободной земли, никто не покупает удобрений. А он, применяя их, знал, что урожайность повысится вдвое. И поскольку он там жил, базировался в одной деревне, он сказал: давайте я вам дам бесплатно эти удобрения, только внесите, я покажу, как это делается. А я приеду через полгода и посмотрю, и опираясь на ваш опыт, начну продавать. Хорошо, оставил он им эти удобрения и уехал по свои делам. Приезжает через полгода (там было два урожая в году)... оказалось, в два раза меньше засеяли. Это чтобы вы представили, что крестьянское самоограничение никуда не делось. У них имеется совершенно четкий собственный план: этот даровой рис им не нужен, он еще полежит. Потому что они совершенно по-своему все планируют. И это ощущение нормативности касается всего на свете. не только урожая: правила жизни, отношения с соседями, отношения с богами, все имеет некоторое устойчивое равновесие. И если я с чего-то вдруг выступлю и начну суетиться, то совершенно не факт, что меня соседи одобрят и т. д.

Что происходило в отношении жречества? Тоже весьма важный и новый процесс. Именно с этого времени жречество становится похоже на языческое жречество последующих времен, а именно: оно в огромной степени освобождено от хозяйственной деятельности, от обслуживания государства, оно сосредоточилось на своей основной деятельности. До сих пор жрец, в основном, бегал по всем хозяйственно-снабженческим делам, и само его служение было другим (и просьбы, и методы, и тексты). В это время можно было купить должность жреца, степень святости понималась своеобразно. Хотя в индуизме (как и у протестантов) было распространенным убеждение, что у человека, не угодного Богу, много денег быть не может. Это не значит, что всякий богач угоден Богу, это был бы перегиб, но первая часть достаточно древняя и по сей день достаточно распространенная. Раз у человека деньги есть, то значит, в какой-то степени где-то как-то он Богу угодил и должность жреца может купить. У христиан есть понятие греха симонии, когда священнослужитель покупает себе продвижение по служебной лестнице. А такое учинить, чтобы рукоположили за деньги, это даже слов нет.

Влияние крупных храмов слабеет. Небольшие храмы не становятся доминирующими, как у гармонических народов, но в некотором количестве распространяются. Кроме того, власть ушла в один город, и боги малых городов уже перестают быть помощниками или кураторами царей. Соответственно слабеет роль Ниппура, главным божеством становится Мардук, центром поклонения которому был Вавилон.

Школьное обучение происходило в основном по-аккадски: с одной стороны, все-таки семитский язык, с другой — все-таки интеллигентный. Но в южном Двуречье продолжали долбить на шумерском.

И наконец, появляются хурриты.

Старовавилонское царство угасало медленно и чинно. Исторических содроганий ранних техногенных государств не было. Почему? Потому что оно было техногенным, но не было тоталитарным. Был достигнут социальный баланс, и это было не экспериментальное государство, а вполне отработанный механизм. Ошибки не повторялись, но истощение исторического организма происходило. Время таких больших государств еще не пришло. Мало того, время больших государств на переднем Востоке, живущих двести с лишним лет, не пришло никогда. Было время, когда там правили турки на всей огромной территории, но это было такое правление... Турки никогда не вмешивались всерьез в то, что происходит. Они грабили определенное количество, но особенно не совались. Если никто не поднимал мятеж, то турецкий паша спокойно занимался накоплением имущества. Я вообще не понимаю, как люди шли в паши, ведь их постоянно казнили. Один какой-то откупился, и то умер в тюрьме. Так получилось, что я руководил работой по переводу летописи города Дамаска, где все было подробно описано. Лучше быть парикмахером на базаре, чем быть пашой.

Упадок шел в государстве на уровне документации. Интерес к справке падает. Если в великой династии Ура ставили штемпеля до последнего дня существования, то старое Вавилонское царство потихоньку махнуло рукой на справки, на документы... Как-то все тихо и мирно зависало. Правда, законы соблюдались.

В чем смысл законов Хаммурапи в общей форме? В том, что с одной стороны имеется право нормативное, которое государство рекомендует, а не навязывает, а с другой стороны — право обычное, как люди данной местности, данного этнического меньшинства привыкли судить. И вот вавилонское право было терпимо к обычному праву. У мусульман имеется шариат (как поступать по законам религии) и имеется адат (как поступать по жизни), который у разных мусульманских народов может быть совершенно разным. Терпимость к обычному праву (совершенно не характерная, скажем, для римского права), отсутствие желания все заменить и все нормировать, все это сделало эту систему устойчивой. Право было в значительной степени казуальное (от слова casus — случай). Но надо сказать, что закон Хаммурапи был в значительной степени систематизирован, казуальное право в высокой степени переработано.

Про касситов известно немногое. Есть версия, что они первыми оседлали лошадь. Пример не оказался заразительным, и конница появилась только 500 лет спустя. Может быть, это и произвело тяжелое впечатление на жителей старого Вавилонского царства, но сначала их удалось отбить, они ушли на запад. Но в самом конце, когда армия погналась за касситамн, уходя на запад, эти жители Приморского царства вылезли из болот и решили под шумок все разграбить. Армия успела вернуться и уцелевших "приморцев" загнали опять в болото, но многие не успели добежать. Тем не менее, их там осталось достаточно много. И толстые слон золы остались в тех городах, которые поддержали приморцев. Важно, что это были повстанцы внутри страны, а не соседи; тех уже присоединили. Это один из первых случаев, когда армия, профессиональная и победоносная, возвращается из зарубежного похода и убедительно "долбит" своих. Полметра золы — это страшно. Тем не менее восстаний становилось все больше. Порядок все время наводят, но начинается запустение. Многие территории не выдерживали карательных акций.

Касситы не были настоящими захватчиками. Это было проникновение в готовое и желающее этого общество. Касситам удалось создать свои династии, но состав этих династий неизвестен, неизвестно и то, кто правил, сколько правил и почему.

Назад   Вперед