Глава II Кумранские поселенияОткрытие рукописей в пещерах поставило перед наукой ряд вопросов: кто были авторы, переписчики и владельцы этих рукописей? Где, как и когда они жили? Нет ли вблизи пещер, в которых найдены рукописи, следов обитания людей, спрятавших в пещерах свои рукописи? Ответы дали археологические раскопки, приведшие к открытию поселений владельцев рукописей *. К настоящему времени обнаружены три кумранских поселения: Хирбет-Кумран, Айн-Фешха и Айн-эль-Хувейр. Гряда скал с пещерами, в которых обнаружены рукописи, находится в полутора-двух километрах к западу от Мертвого моря. Примерно в 500 м восточнее этих пещер, к северу от Вади-Кумрана, расположена небольшая возвышенность над выступом Мергелевой террасы, окруженной оврагами. Арабы называют эту возвышенность Хирбет-Кумран, т. е. развалины или руины Кумрана. Сведения об этих занесенных песком руинах проникли в европейскую науку еще во второй половине XIX в. В 1851 г. Де Солеи (F. De Saulcy) предположил, что Хирбет-Кумран — остатки библейского города Гоморры. В связи с этим Джон Аллегро в 1956 г. шутливо заметил, что благочестивые кумранские сектанты наверняка перевернулись в своих гробах, услышав о таком предположении. В 1873 г. французский семитолог и эпиграфист Клермон-Ганно, а позднее также немецкий семитолог Дальман (в 1920 г.) описали внешний вид этих руин, в которых они видели памятник римского времени. В 1906 г. Клермон-Ганно произвел пробные раскопки большого некрополя, расположенного к востоку от развалин Кумрана. Однако практически развалины Кумрана оставались нетронутыми, пока Ролан де Во и Ланкастер Хардинг не приступили к планомерным и систематическим раскопкам Хирбет-Кумрана и Айн-Фешхи. Раскопки производились с 1951 по 1958 г. французской Археологической школой в Иерусалиме, Иорданским департаментом древностей и Палестинским археологическим музеем под руководством Р. де Во и Л. Хардинга. Они подтвердили предположение о прямой связи, существовавшей между людьми, спрятавшими в пещерах рукописи, и находящимися поблизости развалинами Кумрана. Раскопки осветили также характер этих поселений и образ жизни их обитателей. Во время кампании 1954 г. были обнаружены памятники древне-израильского поселения VIII—VI вв. до н.э. В слое пепла найдены обломки керамики VIII—VII вв. до н.э., ручки сосуда с хорошо известным клеймом lmlk ("царю", т.е. царский, царское) и остракон с несколькими палеоеврейскими знаками, датируемыми VIII—VII вв. до н. э. Остатки стены отмечены сходством со стенами расположенного по соседству израильского поселения Букейя, датируемого Мили-ком и Кроссом IX в. до н. э. (Cross—Milik, 1956; Milik—Cross, 1956). Рядом со стеной обнаружена самая глубокая из найденных в Хирбет-Кумране и единственная круглая цистерна примерно VIII в. до н.э. На основании датировки керамики, клейма остракона и остатков указанных сооружений Р. де Во сопоставляет это строение с сообщением II Хр. 26:10, что царь Озия (785—733) "построил башни (migdalim) в пустыне и высек много водоемов (borot) " 2. В связи с попытками отождествления местности Хирбет-Кумран любопытна судьба одной научной гипотезы. В 1938 г. известный библеист Мартин Нот высказал предположение, что Хирбет-Кумран следует идентифицировать с упоминаемым в кн. Иисуса Навина 15:62 "Соляным городом" — cir hammelan — названием одного из шести городов пустыни (Noth, 1938, с. 72). После того как первые раскопки Хирбет-Кумрана обнаружиди лишь остатки эллинистически-римского поселения, Нот во втором издании своего труда отказался от своей гипотезы (Noth, 1953, с. 100). Однако раскопки 1954 г. позволили Ноту в 1955 г. снова вернуться к этому предположению и аргументировать его новым фактическим материалом (Noth, 1955). В настоящее время отождествление Хирбет-Кумрана с библейским "Соляным городом" можно считать вполне вероятным, особенно в свете опубликованных в 1956 г. результатов раскопок близлежащей Букейи', Между остатками древнеизраильского поселения и последующим слоем эллинистически-римского периода нет никаких следов промежуточных поселений. Судя по археологическим данным, кумран-ское поселение возникло во второй половине II в. до н. э. и существовало с небольшим перерывом до его разрушения римлянами весной 68 г. н. э. Тщательное изучение археологического и нумизматического материала, а также литературных источников позволило Р. де Во разработать ныне общепринятую археологическую периодизацию центрального кумранского поселения. I период — около 130—31 гг. до н.э. Этот период разделяется на Два подпериода: 1а — около 130— около 103 гг. до н. э. 1b — около 103—31 гг. до н. э. Поселение сооружено при хасмонейском правителе Иоанне Гиркане (134—104), разрушено вследствие землетрясения 31 г. до н.э., о котором сообщает Флавий4, и на время оставлено его обитателями. II период — около 4 г. до н. э.— 68 г. н. э. Сооружение было реставрировано при сыне Ирода I — Ироде Архелае (4 г. до н. э.—6 г. н. э.) и разрушено римлянами в июне 68 г. н. э. III период —68 г. н. э.—134 г. н. э. После 68 г. здания были несколько отремонтированы и использованы для поселения в них римского гарнизона (примерно до середины 80-х годов). Остатки строений были использованы также иудейскими повстанцами в период антиримского восстания Бар-Кохбы (132— 135), после чего поселение было окончательно заброшено. Раскопанные развалины занимают пространство размером 80X80 м (см. план). Существенно важной частью комплекса является северовосточная часть строения, составляющая прямоугольник размером 37X37 м, возникший на месте израильского поселения 1. Северо-западный угол этого прямоугольника представлял собой двухэтажную башню (размером 10X10 м) с весьма массивными стенами, толщиной около 1,5 м. Помещения нижнего этажа башни не имели окон и служили, по-видимому, кладовыми, а в минуту опасности — местом укрытия обитателей поселения. Южнее башни, за небольшим открытым двориком, расположено несколько помещений, назначение которых недостаточно выяснено. Помещение 3 соединяется лестницей со вторым этажом башни. Особый интерес представляет продолговатое помещение 5 в восточной части этого комплекса размером 13X4 м. По мнению Р. де Во, это помещение представляло собой скрипторий, т. е. место, где писались и переписывались рукописи'. В пользу этого свидетельствует реставрированный из мелких кусков гипсовый стол в5м длины, 0,4 м ширины и 0,5 м высоты (см.: Vaux. 1961, с. 23), а также сохранившиеся чернильницы из бронзы и глины со следами чернил. Два других реставрированных стола, найденные в этом помещении, отличаются тем, что имеют на своей поверхности чашеобразные или альвеолярные, выемки. По всей вероятности, эти выемки наполнялись водой для того, чтобы писцы совершали в них ритуальное омовение рук, когда в процессе переписки они встречали в священном тексте выписанную палеоеврейскими или финикийскими знаками тетраграм-му YHWH, т. е. образованное четырьмя согласными имя Йахве6. К востоку от башни находилось помещение 6, служившее, судя по хорошо сохранившимся очагам, кухней. К востоку от кухни расположена, по-видимому, вторая башня. К югу от кухни был двор, и в нем некоторые подсобные помещения, в том числе, возможно, красильня — помещение 7. В южной части строения, за большим бассейном с лестницами 17, находилось самое большое помещение 12 — зал размером 22X4,5 м. Крыша его поддерживалась четырьмя сохранившимися по сей день столбами. Как показывают обугленные остатки, перекрытия были сделаны из стволов пальмовых деревьев. (Радиокарбонный анализ их обугленных остатков подкрепляет дату постройки сооружения, установленную Р. де Во на основании археологических и нумизматических данных.) Это помещение было, как предположил Р. де Во, местом собраний общины. Здесь обсуждались общие дела общины, совершались службы с молитвами и пением гимнов, читалось и своеобразно комментировалось Священное писание. В западной части зала имеется вымощенное плитами круглое место, очевидно, для председателя собрания. Наклон пола и путь отвода воды, а также остатки примерно ста черепков посуды привели Р. де Во к заключению, что это помещение служило также и трапезной. С юго-запада к залу 12 примыкало помещение 13, бывшее, по мнению Р. де Во, посудной. Обрушившийся потолок раздавил хранившуюся здесь обеденную посуду: 210 тарелок, 708 чаш, размещенных дюжинами, 75 кубков, 11 кружек, 21 малый кувшин двух форм, 38 горшков. Все это позволяет предполагать, что помещение 12 служило для литургических и деловых собраний, а также трапезной.
План строения Хирбет-Кумрана 1 — углы укрепления периода железа II (VIII—VI вв. до н. э.); 2 — башня; 3 — лестница, ведущая на верхний этаж; 4 — зал со скамьями вдоль стен (зал заседаний совета оощины?); 5 — скрипторий; 6 — кухня; 6а — двор; 7— красильня (?); 8 — прачечная; " —гончарная мастерская; 10 — гончарные печи для обжига; 11 — стена, отделяющая строение от кладбища; 12 — зал собраний (и трапезная); 13 — посудная; 14 — ремесленные мастерские; 15 — начало акведука; 16 — соединение акведука с каналами поселения; 17 — большие цистерны (в том числе круглая цистерна VIII в. до н. в.); 18 — трещина от землетрясения 31 г. до н. э.; 19 — южное плато; 20 — подпорная стена вдоль западного плато; 21 — стойла (?); 22 —складские помещения (по R. de Vaux и JT Milik) К востоку и юго-востоку от зала собраний размещались гончарные мастерские 9 с ямой для хранения глиняной массы и двумя печами для обжига 10. Остальные ремесленные мастерские и службы были расположены в западном комплексе 14, где обнаружены остатки мельницы и пекарни из двух помещений с хлебопекарными печами, зернохранилища, стойла для вьючных животных и другие сооружения, назначение которых недостаточно выяснено. Рост населения общины, сопровождавшийся расширением здания и возведением пристроек, потребовал также создания усовершенствованной и обильной системы водоснабжения — важнейшего условия жизни в пустыне. Этой цели служили семь больших цистерн и бассейнов с лестничными спусками 17. Вода поступала в цистерны через разводящий канал 16 из акведука (водопровода) 15, питаемого главным образом водами Вади-Кумрана в период зимних дождей. Из кумран-ских рукописей известно, что ритуальные омовения играли большую роль в повседневной жизни членов общины. Однако трудно сказать с определенностью, служили ли цистерны также и для ритуальных целей. Р. де Во предупреждает против выводов о ритуальном назначении цистерн с лестничными спусками. Подобные цистерны, существовавшие также в окрестностях Иерусалима, как показали известные раскопки Нельсона Глюка в Негеве, вовсе не были связаны с ритуальными омовениями. Лестницы в цистернах служили, по-видимому, для удобства черпания воды, когда количество ее уменьшалось и уровень воды соответственно понижался. Ритуальные же омовения, по всей вероятности, совершались главным образом в небольших водоемах вблизи многочисленных источников района Айн-Фешхи. Система акведука сильно пострадала при землетрясении 31 г. до н. э. Наглядные следы — сильные трещины с перекосами лестничных спусков в цистерны. Из памятников материальной культуры особый интерес представляет керамика, служащая опорой для датировки отдельных периодов поселения. Большая часть керамических находок — местного, кум-ранского изготовления. Относительно хорошо сохранившиеся мастерские позволяют ясно представить технологический процесс, изученный на месте археологом Цойнером. Керамические изделия кумран-ского производства характерны для керамики Палестины эллинистического периода7. В этой связи большое значение приобретают найденные в слоях I и II периода Кумрана светильники эллинистического периода, в то время как найденные в слое периода III (I в. н. э.) круглые светильники относятся уже к римскому, или к так называемому "иродианскому", типу, существовавшему вплоть до II в. п. э. Попытки отнести все светильники к римскому времени искажали историческую картину. В связи с находками керамики особый интерес представляет сохранившийся в целости сосуд, полностью совпадающий с фрагментами сосудов, в которых предположительно хранились рукописи, найденные в 11 пещерах. Аналогичная керамика найдена также в 25 пещерах, в которых рукописи не обнаружены. Это совпадение с полной очевидностью свидетельствует о связи между центральным строением Кумрана и окрестными пещерами. На некоторых керамических изделиях сохранились надписи. Так, на шейке одного сосуда и черепке сохранились отдельные греческие буквы, к сожалению не дающие смысла. Чаще встречаются надписи еврейскими буквами, представляющие собой имена собственные (например, ywhnn htl', т. е. Йоханан-младший). На одном черепке имеются все буквы алфавита — упражнение ученика-писца8. Р. де Во обратил внимание, что графика этих надписей с учетом неизбежных при различном писчем материале расхождений сходна с графикой рукописей кумранских пещер (Vaux, 1961, с. 80). Это также подтверждает предположение, что центральное строение и пещеры с рукописями использовались одними и теми же людьми, одной и той же общиной. Из металлических изделий обнаружены железные серпы, ключи, кольца, ножи и другие предметы, а также бронзовые ключи, кольца, фибулы и котелок. Найденный в 11-й пещере железный топорик служил, по-видимому, для санитарно-гигиенических целей и соответствует описанию топорика у Флавия в его сообщении о ессеях9. Р. де Во не решается приписать этому инструменту специфическое ессейское назначение, но в то же время и не отрицает такой возможности (см. примеч. 9; ср: Laperrousaz, 1976, с. 202). Дюпон-Соммер ссылается на мнение Жерома Каркопино, сближающего ессейский инструмент с встречающимся на многих римских эпитафиях и известным под названием ascia (топор), в котором Каркопино видит символ пифагорейского происхождения (Dupont-Sommer, 1964, с.41, примеч.1). Между тем гораздо естественнее, как представляется, сопоставить найденный в 11-й пещере ессейско-кумранской топорик-лопатку с предписанием кн. Второзакония о санитарно-гигиенических правилах в походном стане. Вот это предписание: "Место (yad) пусть будет у тебя вне стана, куда будешь выходить (по нужде). И среди снаряжения твоего пусть будет у тебя лопатка (yated); и когда будешь садиться вне стана, выроешь ею (ямку) и засыпешь ею свои экскременты" (Втор. 23: 13-14). Любопытную, но пока не разрешенную загадку задали находки в разных местах скоплений остатков костей животных, сложенных в сосуды или прикрытых черепками. Проф. Цойнер из лондонского Института археологии, исследовавший эти скопления, установил, что в 26 депо имеются кости одного животного, в 9 — кости двух животных, в 3 — кости трех животных и в 1 — скопление костей четырех животных. Остатки костей принадлежат следующим животным: баранам — 5, козам — 5, баранам и козам (без отчетливого различения) — 26, ягнятам или козлятам — 10, телятам — 6, коровам и быкам—4, неотождествленному животному—1. Всего, таким образом, обнаружены остатки 57 животных. Ни в одном из скоплений не содержатся кости целого скелета 10. Все кости были предварительно тщательно выварены и изжарены, следовательно, это остатки мясных трапез. Большую часть костей на основании сопровождающих их керамики и монет датируют 1 периодом, т. е. II—I вв. до н. э. Одно странное обстоятельство обращает на себя внимание: кости сложены аккуратно. Это составляет необъяснимую пока загадку. С археологической точки зрения подобная аккуратность свидетельствует о какой-то сакральной цели. Однако ни Ветхий Завет, ни документы кумранской общины не дают никакого основания для подобной гипотезы. Необоснованным представляется мнение Кросса, будто скопления костей свидетельствуют о собственном жертвенном культе кумранской общины в противовес культу Иерусалимского храма (Cross, 1958, с. 51—52, 75—76). Не встретила никакой поддержки в науке и попытка Стеккола интерпретировать один камень в Хирбет-Кумране как жертвенник и провести аналогию между Хирбет-Кумраном и Леонтопольским храмом 11. Интересную гипотезу выдвинул Курт Шуберт. По его мнению, кости были тщательно сложены и захоронены из благочестивых соображений. Поскольку над мясом произносились благословения во время религиозного праздника, когда это мясо поедалось, нельзя было оставлять в пренебрежении и кости, также освященные молитвой (Schubert, 1958, с. 27, 50). К сожалению, и это доказать невозможно ни кум-райскими, ни ветхозаветными текстами. Возможно, прав Дюэм, что смысл многих обрядов в религиозной практике кумранитов захоронен в песках пустыни у Мертвого моря вместе с последними обитателями Кумрана (Duhaime, 1977 b, с. 251). Наряду с керамикой неоценимое значение для установления дат различных периодов поселения имеют монеты, найденные в большом количестве. В слое между I и II периодами обнаружен клад серебряных монет: в двух горшках необычного для Кумрана типа найдено 408 монет и рядом в сосуде типичной для Кумрана формы — еще 150 монет. Большинство этих монет — тетрадрахмы * тирского чекана, датируемые эрой Тира, т. е. начиная со 126 г. до н. э. Все эти монеты по времени их чекана относятся к периоду между 9/8 г. до н. э. и 1 г. до н. э. / 1 г. н. э. Однако историю этого клада объяснить пока трудно. * Тетрадрахма весит 17 г. Весь клад, таким образом, весит около 90 кг. Помимо этого клада в различных местах было найдено много других монет, относящихся ко всем трем периодам. Только в последние три раскопочные кампании найдено 415 монет12. Примечательно, что монеты обнаружены только на территории центрального строения и их нет в пещерах, где обитали и спрятали свои рукописи члены кумранской общины. Предварительные данные по изучению монет III периода подтверждают общий вывод, что Хирбет-Кумран был вторично заселен при Ироде Архелае (4 г. до н. э.— 6 г. н. э.) и был захвачен римлянами летом 68 г. н. э. Монеты Кесарии и Тира, относящиеся к III периоду, были найдены в глиняном светильнике римского типа в помещении, где предположительно жили солдаты римского гарнизона. Монеты подтверждают вывод, что Хирбет-Кумран был завоеван в 68 г. солдатами X легиона из Кесарии (Legio X Fretensis) 13. Наконечники стрел, обломки копий и дротиков римского происхождения, а также следы пожара и разрушений свидетельствуют, что строение пострадало в результате боевых действий римлян. В связи с этим Ролан де Во замечает: Нельзя пожелать большего согласия между археологией и историей" (Vaux, 1956, с. 567). Помимо большого некрополя, расположенного к юго-востоку от центрального строения и частично обследованного в свое время еще Клермон-Ганно, в 1955 и 1956 гг. были обнаружены еще два небольших кладбища к северу от Хирбет-Кумрана и к югу от Вади-Кумрана. Всего в этих трех могильниках имеется предположительно около 1100 захоронений (Vaux, 1961, с. 37—38). Из них полностью изучено около 50. Могилы глубиной 1 м расположены правильными рядами. Погребения, как правило, ориентированы головой на юг. Руки у скелетов скрещены на уровне таза или вытянуты вдоль тела. Особенностью захоронений было то, что труп клали в нишу (подбой), вырытую в восточной стенке могилы и прикрытую необожженным кирпичом или галькой. Могилы прикрывали большими камнями. Некоторые скелеты оказались смещенными с мест своих захоронений, что, согласно Р. де Во, объясняется землетрясением 31 г. до н. э. Значительный интерес представляет находка отдельных скелетов женщин и детей. По мнению Р. де Во, женские погребения производились, по-видимому, на более поздних участках кладбища, в то время как на ранних хоронили только мужчин14. В женских погребениях встречаются бедные украшения на самих скелетах. Ни монет, ни Драгоценностей ни в одной из обследованных могил до сих пор не обнаружено. В мужских погребениях нет никакого инвентаря, если не считать отдельных остатков деревянных гробов. Описанный способ захоронения отличается от иудейских и христианских похоронных обрядов и от более поздних мусульманских.] Клермон-Ганно, открывший некрополь, высказал предположение, что здесь захоронены арабы доисламского времени. Однако непосредственная близость кладбища к месту поселения кумранской общины^ и сходство отдельных фрагментов керамики, найденных в захороне-j ниях, с керамикой центрального строения и пещер говорят в пользу предположения что здесь хоронили обитателей кумранской общины, j В таком случае следует думать, что она придерживалась похоронных j обрядов, несколько отличных от официальных иудейских обрядов. \ Аналогичная форма захоронения обнаружена во время раскопок Иерихона (1952—1956) в римском послеиродианском слое (Кепуоп, 1957, с. 264). Непосредственная близость района Иерихона к Кумрану наводит на мысль о существовании в окрестностях Иерихона общины, родственной кумранской15. В 1966 г. возобновились археологические раскопки некрополя Хирбет-Кумрана и антропологическое изучение скелетов (Steckoll, J 1968; Haas-Nathan, 1968), но были прерваны в 1967 г. Окончательные] суждения о специфическом характере кумранских захоронений станут возможны, если исследование кумранского некрополя будет] продолжено. Большой интерес представляет мнение караитологов, что обряд захоронения у членов караитской секты, возникшей в| VIII—IX вв. н. э., весьма сходен со спецификой захоронения в Кумране (см.: Sanders, 1973a, с. 121). Большое значение для выяснения характера хозяйства и образа жизни кумранской общины имеют раскопки кумранского поселения; в районе оазиса Айн-Фешхи (Vaux, 1961, с. 47—70). Между Хирбет-Кумраном и расположенным в 3 км к югу от него оазисом Айн Фешхой предварительными обследованиями в 1956 г. (Vaux, 1956,1 с. 575 и ел.) обнаружены остатки строений размером 60X64 м. Особый интерес представляют остатки стены, тянущейся с севера на юг. Полагают, что эта стена, прослеженная на протяжении 400—500 м, ограждала какие-то сады или насаждения, находившиеся между ней и морем. Если это так, то можно говорить о земледельческих занятиях общины. Возле стены обнаружены развалины небольшого изолированного строения размером 10X12 м, в котором имелись три комнаты. Най-j денная здесь в незначительном количестве керамика тождественна с керамикой Хирбет-Кумрана и синхронна с ней. В самой Айн-Фешхе обнаружено строение, в котором имеется много керамики, однотипной с керамикой Хирбет-Кумрана II периода. Здесь найдено несколько сильно окисленных монет, из которых две бронзовые монеты датируются временем прокураторов и Иудейской войны, а одна серебряная — тирского чекана 36 г. н. э. Любопытна также находка глиняной чернильницы, сходной с найденными в кумранском скриптории. По мнению Р. де Во, это строение современно Хирбет-Кумрану II периода. Дальнейшие раскопки Айн-Фешхи, производившиеся под руководством Р. де Во с 25 января по 21 марта 1958 г.16, дали новые ценные результаты. Обследование открытого в 1956 г. строения показало общность истории Айн-Фешхи и Хирбет-Кумрана. Здание было построено в конце II в. до н. э., покинуто в последние десятилетия до нашей эры и снова заселено до его частичного сожжения в 60-х годах I в. н. э. Впоследствии это здание служило убежищем для инсургентов во время второго антиримского восстания (132—135). Датировка, полученная на основе археологических данных, подкрепляется также нумизматическим материалом. Анализ расшифрованных монет, относящихся ко II периоду показывает полное соответствие с данными монет из Хирбет-Кумрана. Совокупность археологических материалов свидетельствует, что • комплекс Айн-Фешхи также носил общественный характер и, вероятнее всего, был сельскохозяйственным отделением кумранского центра в Хирбет-Кумране. К югу от строения, на огороженном пустыре, находился сарай с тщательно выстланным полом. По мнению Р. де Во, это помещение использовалось для сушки фиников или служило местом, где дозревали финики, собранные до полной их зрелости. Финиковая пальма была одной из немногих плодоносных культур, возможных на этой солончаковой почве, орошаемой солоноватыми источниками. Как известно, согласно Плинию Старшему, ессеи, проживавшие именно в этом районе побережья Мертвого моря, "вели жизнь среди пальм" (Nat. hist. V, 17, § 73; см. ниже, с. 188). Возможно, здесь выращивали также овощи. Основой для этого предположения явилось обнаруженное помещение с остатками памятников ранневизантийской эпохи. В связи с этим привлечено внимание к сообщению византийского автора Иоанна Мосха, что монахи, жившие в V в. н. э. в районе горы Мардес (совр. Хирбет-Мирд, в 9 км к западу от Айн-Фешхи), получали овощи из огорода, находившегося примерно в 9 км от них, почти у самого моря (Vaux, 1961, с. 60). Тщательное исследование системы каналов и водоснабжения в Айн-Фешхе привело Р. де Во к предположению, что в период существования кумранской общины один из источников находился на более высоком уровне, где и соленость почвы была меньшей, pi сам источник был менее соленым. Это обстоятельство удовлетворительно объясняет возможность овощеводства, хотя и в ограниченных размерах. По-видимому, природные условия жизни в этой местности в древности были более благоприятными, чем теперь. Огороженный пустырь вокруг сарая мог служить загоном для скота. К северу от строения находился двор, часть которого, занятая системой бассейнов, соединенных небольшими каналами, представляла собой, по мнению Р. де Во, кожевенную мастерскую. Кожа могла использоваться и для нужд самой общины, и в качестве источника Доходов. Возможно, что кумраниты сами изготовляли писчий материал, необходимый для нужд их скриптория, где переписывались сотни Рукописей. Пока нет уверенности, что здесь была именно кожевенная мастерская, но производственное назначение этого сооружения бес спорно, и никакой более убедительной гипотезы еще не было npeдложено. В 1969 г. археологическая экспедиция под руководство, П. Бар-Адона открыла третье кумранское поселение — Айн-эль-Ху-вейр, в 15 км к югу от Хирбет-Кумрана18. Были обнаружены остатки строений периода железа II и раннеримского времени. Обследова комплекс строения (19,5 X 43 м), состоящего из одного большого помещения и двух малых. Высота сохранившихся стен — около 1,5—2 м.| Внутри строения найдены печи, зернохранилища, пифосы, котлы для| приготовления пищи, светильник иродианского типа и другие пред- меты. Найденные монеты датируются временем Ирода, Архелая и Агриппы I (37 г. до н. э.— 44 г. н. э.). В 800 м к северу от строения обнаружен некрополь. Из 20 обследованных захоронений 12 мужских, 7 женских, а в одном найден скелет мальчика около семи лет. Почти все захоронения, как и в кумранском некрополе, ориентированы с севера на юг, с головой, обращенной на юг. Характер некрополя идентичен с кумранским. В одном из] захоронений найден черепок с еврейской надписью, письмо которого сходно с кумранским. В первой строке читается имя ywnnn19. Бар-Адон приходит к следующему выводу. Структура строения обнаруженные в нем предметы, а также примыкающее к строению кладбище свидетельствуют об общественном характере комплекса, помещения которого служили для собраний и общих трапез. Члены же этого коллектива по аналогии с обитателями Хирбет-Кумрана жили в окрестностях строения — палатках, шатрах и пещерах, вблизи источников воды 20. По-видимому, это еще одно кумранско-ессейское поселение типа поселения в Айн-Фешхе, центром которых был Хирбет-Кумран. Бар-Адоном высказано предположение, что "кумранекая" община Айн-эль-Хувейра принадлежит к "другому направлению среди ессеев", о котором сообщает Флавий (BJ II, 8, 13, § 160),| что они признают брак21. Бар-Адон был склонен отождествлять Айн-эль-Хувейр с "Соляным городом" (Иис. Нав. 15:61—62), с которым раньше отождествляли Хирбет-Кумран. Но в последней своей работе по этому вопросу (ВагAdon, 1971 b) Бар-Адон пишет, что следует отказаться от окончательного отождествления, пока не будет завершено предполагаемое археологическое обследование участка побережья Мертвого моря между, Бейт-Арава и Эйн-Геди. Раскопки Хирбет-Кумрана, Айн-Фешхи и Айн-эль-Хувейра по воляют прийти к некоторым существенно важным выводам. Археологически устанавливаемая история центрального строения — Хирбет-Кумрана — и двух других поселений служит основой для определения этапов развития кумранской общины. Характер строений Хирбет-Кумрана, Айн-Фешхи, Айн-эль-Хувейра, а также полное тождество найденной в этих комплексах керамики с керамикой, обнаруженной в окрестных пещерах, говорят о связи между обитателями этих строений и владельцами спрятанных в пещерах рукописей. В этом, пожалуй, заключается один из основных научных результатов раскопок. Судя по всему, Хирбет-Кумран был центром общины, в состав которой входили более мелкие подразделения со своими строительными комплексами. Члены общин проживали в окрестностях центрального строения и других строительных комплексов — в палатках, шатрах, под навесами у входа в пещеры и в самих пещерах. Характер сооружений свидетельствует об их общественном назначении как центра совместного труда и коллективных трапез. Об этом же говорит сосредоточение монет в центральном строении и отсутствие их в пещерах. Археологическое обследование комплексов Хирбет-Кумрана, Айн-Фешхи и Айн-эль-Хувейра позволило выяснить различные отрасли хозяйственной деятельности кумранской общины и разрешило ряд вопросов, возникших при изучении кумранских рукописей. Примечания
1 По археологии района Кумрана основными являются труды Р. де Во, . и прежде всего его монография: Vaux, 1961. Многочисленные статьи и исследования Р. де Во по археологии Кумрана см. в библиографических справочниках: Burchard I—II, 1959—1965. Работы Р. де Во и других авторов по археологии Кумрана см. также в систематических справочниках: LaSor, 1958, № 1770— 1819; Jongeling, 1971, с. 68—77; библиографические приложения к журналу "Revue de Qumran" (1958—1981). См.: Амусин, 1960а, с. 289—300 (там же. указана литература до 1960 г.). Последний обширный свод проблем кумранской археологии принадлежит Лаперуза (Laperrousaz, 1976). О методах датировки кум-ранских памятников материальной культуры, включая и радиокарбонное исследование, см.: Sellers, 1951; Zeuner, 1960, с. 27 и ел.; Laperrousaz — Odent, 1977.
|
|
|
|